— О, я не догадалась поставить ей градусник… — виновато проговорила Мэкки.

— Как? Вам даже это не пришло в голову?!

— Нет, если честно. Вот уже четыре часа я только и делаю, что хожу с ней по комнате, чтобы хоть как-то успокоить ее…

— Скажите мне ваш адрес, я немедленно выезжаю к вам, — отрывисто бросил Гордон. — Так будет быстрее, — добавил он.

Мэкки назвала ему улицу и номер дома.

— Через пятнадцать минут я буду у вас, — сказал он и сразу же повесил трубку, не дав Мэкки рассказать, как быстрее проехать.

Когда телефон зазвонил снова, Мэкки решила, что это звонит Гордон, чтобы уточнить ее адрес. Но это была Бет.

— Мэкки, это я.

— Бет, ты где? Я себе места не нахожу!

— Со мной все в порядке… Я потом тебе расскажу, — сказала Бет.

— Нет, говори сейчас, да покороче, — велела Мэкки.

— Ну… Нет, ты расстроишься, — медлила с ответом Бет.

— Ты уже меня расстроила, и давно. Сначала — когда сослалась на непредвиденные обстоятельства на работе, потом — когда не приехала вовремя за дочерью…

— У меня заглох мотор прямо на скоростном шоссе. Я больше часа стояла и умоляла остановиться и помочь мне, но все проезжали мимо. Сейчас здесь полицейские, и мы ждем аварийную машину.

— Какой ужас! — От одной мысли о том, что могло бы случиться при внезапной остановке машины на скоростном шоссе, Мэкки похолодела.

— И не говори! Но у тебя, надеюсь, все хорошо? — спросила Бет.

— Эшли что-то капризничает. Наверное, у нее температура.

— Ну, у малышей это бывает, — ответила Бет. — Послушай, Мэкки, я не знаю, когда приедет аварийка и сколько все это займет времени. Мне кажется, что будет лучше, если Эшли останется у тебя, а утром я за ней заеду. А-а, вот и аварийная машина! Ну пока, я побежала.

— Постой, не вешай трубку! — Но ответом ей были только монотонные гудки.

Гордон схватил ключи с кухонного стола и уже через минуту после звонка Мэкки Смит был у своего гаража. Он старался не поддаваться панике из-за такого поворота событий. Ему хотелось вернуть Эшли домой, но не таким же образом! Что могло случиться? Разговаривая с Мэкки по телефону, он хорошо слышал плач своей дорогой крошки. Несмотря на поздний час, на нем был деловой костюм, так что не пришлось тратить время на переодевание, да и жила Мэкки не очень далеко.

Не успел Гордон нажать на звонок, как Мэкки тут же открыла тяжелую парадную дверь.

— Где Эшли? — с тревогой в голосе спросил он и быстро вошел в дом.

— Ш-ш-ш. — Мэкки приложила палец к губам. Стараясь не шуметь, они на цыпочках прошли в гостиную, посреди которой, в манеже, засунув пальчик в рот, лежала Эшли и крепко спала. — У нее все прошло, — сказала Мэкки шепотом.

Гордон наклонился и пощупал лобик Эшли — он был прохладным.

— Жара нет, цвет лица хороший, — сказал он, выпрямляясь. — Наверное, на нее повлияла перемена обстановки, — добавил он и, убедившись, что Эшли в порядке, огляделся. — А где же Бет? Почему Эшли у вас? — Когда Мэкки позвонила, ему было не до расспросов. Теперь он хотел выяснить, в чем дело.

— Видите ли… случилось непредвиденное, — нашлась наконец Мэкки.

— А, непредвиденные обстоятельства, — повторил Гордон. С минуту помолчав, он добавил с горькой усмешкой: — Вся жизнь Бет состоит из сплошных «непредвиденных обстоятельств». Я пытался открыть вам глаза на ее «причуды». Для достижения своей цели Бет не останавливается ни перед чем. Поверьте мне…

— У меня был очень трудный день, я очень устала и не в состоянии спорить с вами.

Мэкки произнесла это таким усталым голосом, что Гордону стало искренне жаль ее. Перед ним была уже не та самоуверенная особа, которую он видел в зале суда, одетая в великолепный, сшитый на заказ шерстяной костюм, дополненный золотыми серьгами и дорогими черными туфлями. Несколько часов назад он относился к ней с неприязнью — она не оставила камня на камне от его уютного мирка, который он создал для своей горячо любимой дочери. Теперь эта женщина выглядела подавленной и беззащитной. Шелковая блузка измялась, одна сережка потерялась, на ногах старые домашние тапочки — одним словом, ничего общего с прежней Мэкки Смит.

Заметив, что он смотрит на нее, она пригладила растрепавшиеся волосы и поправила блузку.

— Тревога, к счастью, оказалась ложной, так что возвращайтесь домой. У нас все в порядке.

— Позвольте с вами не согласиться, — возразил Гордон.

— Вы же сами видели, что Эшли абсолютно здорова. Извините, что я вас побеспокоила, но, рассуждая здраво, вам незачем здесь оставаться.

— А я и не собираюсь оставаться. Я забираю дочь и возвращаюсь с ней домой, — заявил Гордон.

— А я не разрешу! — возразила ему Мэкки.

— Ну что ж, попробуйте помешать мне.

— Лично я не могу помешать вам, а вот постановление суда — может!

— Суд постановил отдать Эшли ее матери, а никак не нанятой сиделке! К тому же вы сами всего лишь час назад собирались вернуть мне Эшли.

— С тех пор многое изменилось, — сказала Мэкки, лихорадочно подыскивая доводы. — Подумайте, в какое положение вы меня ставите?!

— Простите, но меня это совершенно не волнует, — стоял на своем Гордон.

— Хорошо, тогда подумайте о себе. То, что мать Эшли нарушает условия постановления, еще надо доказать. Но если вы самовольно заберете Эшли, то уж точно пойдете наперекор решению суда. Вы что, хотите усилить позицию Бет при решении вопроса о совместной опеке?

— Без дочери я отсюда не уйду. Поскольку вы правильно подметили, что ее не надо будить, я останусь здесь до тех пор, пока не появится Бет.

— Никоим образом! Вы будете в ответе…

— Я буду в ответе только перед Страшным судом. Я не оставлю дочь на попечении совершенно чужой женщины, которая понятия не имеет, как обращаться с маленькими детьми. Надеюсь, вы не собираетесь вышвырнуть меня вон?

— Очень хотелось бы.

— Тогда срочно вызывайте Бет. Как только она приедет, я тут же уеду. В противном случае я заночую здесь.

— Как это?! — всплеснула руками Мэкки. — У меня одна-единственная кровать, и я не собираюсь уступать ее вам… А тем более делить ее с вами. Так что довольствуйтесь этим диванчиком, — сказала она, прикинув на глаз, что рост Гордона около ста восьмидесяти сантиметров. — Желаю вам крепкого сна на новом месте.

— Это все же лучше, чем у себя дома, где я бы не смог заснуть, переживая, как там моя Эшли, хорошо ли ей с Бет. А теперь я спокоен, так как знаю, что с малышкой все в порядке.

— Раз мы с вами обо всем договорились, я позволю себе отправиться наверх и переодеться во что-нибудь домашнее, — сказала Мэкки. — Потом сделаю себе сэндвич, так как с утра ничего не ела, — объявила она и, не дожидаясь, что скажет Гордон, стала подниматься по лестнице. Он остался внизу и молча наблюдал за ней.

Когда Мэкки, переодевшись в старый серый спортивный костюм, спустилась в гостиную, Гордона там уже не было. Она пошла на кухню и увидела, что тот роется в ее холодильнике, доставая свертки с ветчиной и сыром. Салат-латук и помидоры уже были вымыты и лежали на бумажном полотенце у раковины.

— Я смотрю, вы чувствуете себя как дома, — язвительно заметила Мэкки.

— Я тоже почти ничего не ел сегодня. Вы не рассердитесь, если я что-нибудь себе приготовлю? Я мог бы заплатить.

Мэкки вытаращила на него глаза и, достав из буфета хлеб, протянула ему.

— Ладно, ешьте бесплатно… Раз уж вы этим занялись, то приготовьте сэндвич и мне тоже. Только с горчицей, а не с майонезом. А что вы будете пить? — спросила она, незаметно оттеснив Гордона от холодильника. — Молоко? Пиво? Воду?

— Мне все равно. Что будете вы, то и я.

— Так не пойдет. Выбирайте сами, — проговорила Мэкки, поставив пиво и молоко на стол.

— Лучше молоко. Хорошо? — сказал Гордон.

Закончив делать сэндвичи, он смотрел, как она наливает в стаканы молоко.

— А что еще, кроме майонеза, вы не любите? — спросил он.