Звуки органной музыки нарушили покой свежего, пропахшего соленым ветром утра. Услыхав их, Блайт поняла, что в доме Делани вновь кто-то поселился.

Построенный в классическом стиле, старый дом был удобно расположен в долине, выходившей на песчаный пляж возле живописной тихоокеанской бухты.

Лучи солнца ложились нежно-сливовыми и розовыми пятнами на белые стены коттеджа Блайт, примостившегося на склоне.

Блайт работала в теплице, когда музыка смолкла. Эта внезапно наступившая тишина заставила ее прерваться и поднять голову.

Девушка почувствовала неясное беспокойство. «Как глупо, — упрекнула она себя, — кто бы ни слушал запись, он устал от нее и просто выключил».

Закончив работу, Блайт захватила коробку с домашним печеньем и красивый букет из засушенных трав и цветов и пошла к соседнему дому.

Поднявшись по ступенькам, Блайт постучала в дверь. Ответа не было. Она постучала еще раз. Тишина. И все же девушка чувствовала, что в доме кто-то есть.

Она подождала еще немного, а потом, положив печенье и букет на ступени, собралась уже было уходить, когда дверь вдруг распахнулась. Вспыхнув, девушка резко повернулась и заправила за ухо упрямый завиток, упавший на глаза.

Мужчина, открывший дверь, был достаточно высоким, чтобы она почувствовала себя маленькой, хотя ее рост был только чуть-чуть ниже среднего. Он был небрит, темные волосы растрепаны. Из-под выразительных бровей на нее смотрели зеленые глаза. Прямой нос, плотно сжатые красивые губы, квадратный подбородок.

— Вы подслушивали? — спросил он холодно.

— Нет, конечно, нет! — возмутилась Блайт. — Я принесла вам печенье… — Она бросила взгляд на свои приношения на ступеньках. Цветы выглядели как-то неподходяще.

Он тоже посмотрел вниз, но не сделал движения, чтобы поднять подарок. Его взгляд остановился на ее сандалиях, шортах цвета хаки и клетчатой хлопчатобумажной рубашке.

— Я живу там, — Блайт махнула рукой в направлении коттеджа. — Я просто хотела поприветствовать вас… вашу семью…

Он вдруг как-то замкнулся.

— У меня нет семьи.

Блайт понимающе кивнула.

— Меня, по всей видимости, не было, когда вы приехали.

Вчера она отвозила свои засушенные цветы розничным торговцам в Окленде, навещала родителей, а вечером с друзьями сходила поужинать в кафе.

— Но я слышала музыку сегодня утром.

— Если она вас беспокоит…

— Ох нет, — заверила она его. — Мне даже понравилось. Правда. В любом случае… добро пожаловать в долину Тахавэй. — Она улыбнулась ему. Ее рот, как ей говорили, был создан для улыбок. — Вам здесь понравится. — Она заметила, что его брови двинулись так, будто он сомневался в ее словах, и поспешила сменить тему разговора. — Мм… Вы в отпуске?

«Возможно, он и не останется здесь надолго», — подумала Блайт. Она не была уверена в том, что будет рада такому соседу.

— Я снял этот дом на шесть месяцев, — неохотно ответил он.

— Ох, как это здорово! Я так рада, что дом не будет пустовать.

Она помнила старый дом как шумный, семейный, не всегда прибранный, но веселый и гостеприимный. Девушка протянула руку.

— Меня зовут Блайт. Блайт Самерфилд.

— Конечно, Блайт… — Его губы дрогнули.

Она непонимающе уставилась на него, а он лишь крепко пожал ее руку.

— Джас Траверн.

— Джаз? — Какое странное имя!

— Джас, — поправил он ее, — Д-ж-а-с. Уменьшительное от Джаспера.

Джас Траверн стоял у двери, как бы охраняя дом от вторжения. Его рука опиралась о косяк, широкие плечи и тело, казалось, заполняли все пространство дверного проема.

— Этот дом так долго пустовал, — проговорила Блайт. — Если вам нужна какая-то помощь в уборке…

— Я уже все сделал.

— Ну хорошо… Я думаю, вы уже знаете, что здесь нет телефона. Но если вам понадобится…

— У меня есть все, что мне нужно.

Уходи, хотел он сказать. Это было ясно как день.

— Отлично! — В душе Блайт всколыхнулось возмущение.

— Приятно было с вами познакомиться.

Идиотское замечание, да и лживое. Разговаривать с ним было ужасно неприятно. Спускаясь по ступенькам, она чувствовала спиной его взгляд.

— Спасибо. — Его голос остановил девушку и заставил обернуться. — Это была прекрасная идея! — В руках он держал цветы и коробку с печеньем.

Как ей показалось, ему было наплевать на ее подарок и вообще на ее приход.

— Не за что, — ответила Блайт, нервно улыбаясь. — Надеюсь вам понравится.

Что это с ней? Она разволновалась из-за совершенно незнакомого мужчины. Не оглядываясь, Блайт прошла половину пути, потом бросила взгляд назад и увидела, как ее сосед вошел в дом и закрыл за собой дверь.

«Этот человек может быть опасен. Вдруг он преступник, забравшийся в чужой дом?» — подумала она, но вскоре отмела такие мысли. Если бы он скрывался здесь, вряд ли бы стал привлекать к себе внимание музыкой. И он не выглядел испуганным — просто необщительным и несколько скованным.

Взбежав по неровным, занесенным песком ступеням своей маленькой веранды, Блайт остановилась у двери, чтобы снять обувь и зайти в дом. На старом гардеробе, служившем ей перегородкой между кухней и гостиной, висело зеркало. Она посмотрелась в него. Ее волосы растрепались. Из-за влажности морского воздуха справиться с ними было почти невозможно: локоны постоянно выбивались из прически. Щеки горели румянцем. Карие глаза, обрамленные длинными загнутыми ресницами, были большими и сияющими, мягкий рот все еще хранил улыбку, на щеках слегка проступали ямочки.

Любая женщина могла бы быть довольна такой внешностью: приятное личико, волнистые от природы волосы и юный невинный облик. Иногда, как Блайт не раз замечала, ей доставалось что-то, чего она хотела или о чем даже не просила, лишь потому, что была миленькой.

Она ненавидела это слово. Если она казалась милой, то это заставляло людей делать поспешные выводы, что она всего лишь безмозглая куколка и готова принимать знаки внимания от любого более или менее презентабельного мужчины, пожелавшего с ней пофлиртовать.

Джас Траверн определенно к ним не относился. «Конечно» — вот и все, что он сказал, когда она ему представилась.

— Конечно, Блайт…

Ее имя означало — счастливая, беззаботная. Ну и что с того? Разве Джас Траверн против счастья? Или не верит в него?

Она подняла телефонную трубку и позвонила матери.

— Наконец-то кто-то поселился в старом доме Делани, — сообщила девушка после обычных приветствий. — Мужчина.

— Ну и как он — симпатичный?

— Скажем так — вежливый.

— И это все? — Роза Самерфилд усмехнулась. — Ну по крайней мере ты больше не будешь там одна. Возможно, мы приедем в эти выходные, вот и посмотрим на него.

— Нет! — возразила Блайт. — Он очень… замкнутый.

— Отшельник? Сколько ему лет?

— Ну, наверное, около тридцати. Он выгладит… — Как?

— Он несчастлив. — Блайт попыталась объяснить, но не могла найти слов.

— С ним все в порядке? — встревожилась Роза.

— Я не думаю, что он бывший убийца, мам.

— Ну, а я думаю, что мы все равно приедем, — решила Роза. — Просто чтобы дать ему знать, что ты не одна в этом мире.

— Я буду очень рада видеть тебя, мама, но, право, нет необходимости.

— В воскресенье, — заявила Роза. — Мы захватим с собой ленч.

На следующий день рано утром, выйдя из дома, Блайт случайно увидела своего соседа, упругой походкой проходящего позади дома. На нем были легкие брюки, морская тельняшка и башмаки. И выглядел он как настоящий морской волк.

В полдень она спустилась на пляж, чтобы собрать травы для букетов.

В четырех километрах от Тахавэй находился популярный курорт Опиата-Бич. При отливе можно было пройти до него пешком вдоль берега, но немногие отваживались сделать это потому, что надо было преодолеть несколько отвесных склонов и каменистых бухточек. Даже летом, когда океан почти не штормил, этот путь не привлекал отдыхающих.