Вайет запустил пальцы в волосы. Да, желание сжигало его, но Лайза была права. Не должна она давать повода для гнусных сплетен. Неожиданно он понял, почему она так старательно заворачивает платье в оберточную бумагу — чтобы никто не подумал, что она приехала к нему со своей одеждой. Он прожил в этом городке практически всю свою жизнь и всегда помнил, с какой любовью и заботой отнеслись к нему эти люди, когда погибли его родители. Да и после армии земляки встретили его очень радушно. Но сейчас Вайет готов был променять все это на одну ночь в большом городе, где никому нет до тебя дела.

Лайза не знала, о чем он думает, а спросить не решилась. Она молча вышла из дома. Открыв ей дверь, он пропустил ее вперед, и Лайза отметила, как легко он движется. Входную дверь Вайет почему-то захлопнул с грохотом, звякнул крышкой мусорного бака, шваркнул дверцей машины и с такой силой нажал на газ, что мотор взревел как ракетный двигатель. Тут уж девушка не выдержала:

— Зачем столько шума?

Он процедил сквозь зубы:

— Пусть все желающие убедятся, что я отвез тебя домой ровно в девять сорок пять.

— Вайет, милый…

Он ухмыльнулся.

— Если ты не хочешь, чтобы я подхватил тебя на руки и отнес домой, то не говори так. Дай передохнуть.

Лайза рассмеялась. Вайет включил фары, и они тронулись с места.

— Ты как? — спросил он.

— Я — прекрасно.

Лайза закончила развешивать белье, которое тут же принялся весело трепать ветерок. Было всего девять часов. Вот уже второе утро она просыпалась в прекрасном настроении. И даже то, что вчера она выступила в роли самого солидного клиента своего собственного магазина, накупив нижнего белья, ни в коей мере не сказалось на радостном возбуждении, в котором она пребывала с того самого дня, как Вайет подарил ей платье. Она чувствовала себя такой соблазнительной, выбирая новое нижнее белье. В это время, как всегда, зашла Лоэтта. Лайза решила посоветоваться с ней и, к своему удивлению, обнаружила, что у ее стеснительной подруги удивительно хороший вкус.

Покраснев до корней волос, Лоэтта пробормотала:

— Как бы мне хотелось быть такой же храброй, как ты!

Лайза осторожно спросила:

— А что бы ты тогда сделала?

Не поднимая глаз, Лоэтта ответила:

— Начала бы жить по своей воле. Пока не поздно.

— Это никогда не поздно, — ответила Лайза. И она на самом деле так думала.

Лайза забросила пустую корзинку в дом и отправилась на работу. Но, поскольку магазин открывался в десять, решила зайти по дороге в парикмахерскую.

— Доброе утро. Чем могу помочь? — приветствовала ее Бонни Трамбл, чьи волосы были примерно того же оттенка, что и ярко-оранжевый фасад салона.

— Ты не могла бы мне подровнять волосы? — спросила Лайза.

— Да, да, конечно, если ты считаешь, что сейчас самое время.

Лайза не сразу ее поняла. Она проследила за взглядом Бонни — в глубине салона, под тремя ярко-розовыми фенами, восседали, уставившись на нее в упор, Мертил Джентри, Опал Грехэм и Изабель Прюит. Лайза почувствовала, как бледнеет. Да, момент действительно не лучший. Надо же было так попасть! Но почему, собственно, она должна их бояться? Заставив себя улыбнуться, Лайза села в кресло.

— Подстригите, пожалуйста.

Надев на Лайзу накидку, Бонни начала работать. И хотя добрая женщина очень старалась поддерживать легкую беседу, рассказывая о своем муже и уже взрослой дочери, переехавшей в Рапид-Сити, она не могла заглушить голоса троицы под фенами.

— А я уже рассказывала, как Вайет спас мою Дейзи, которая влезла на старый дуб? — спросила Мертил Джентри.

— Нет, дорогая, ты ничего не говорила, — ответила Опал Грехэм.

— Прекрасный молодой человек! Помню, как он приходил ко мне в магазин еще малышом и стоял перед прилавком со сладостями, решая, на что бы потратить свои десять центов. И никогда не забывал сказать «спасибо» и «пожалуйста».

— Наш Вайет всегда был очень воспитанным молодым человеком, — громко заявила Изабель.

— Да, да, — закивала Опал. — Очень, очень вежливый молодой человек.

— Да! — отрезала Изабель. — Представьте, как будет обидно, если его репутация окажется запятнанной!

— Ты права. Очень, очень обидно.

Бонни Трамбл включила фен, и его шум заглушил все остальные звуки. Через несколько минут Лайза, уже аккуратно подстриженная, вышла из салона. Она не позволила себе заглянуть в витрину, когда проходила мимо. И хотя голову держала высоко поднятой, сердце ее ныло, ноги были ватными, а в душе — сомнения, страх и протест.

История повторялась. Ребенком она не знала ласки, никто о ней не заботился до тех пор, пока судьба не свела ее с людьми, ставшими по-настоящему близкими, — Джилиан, Кори и Айви. Они приняли ее как родную: радовались и волновались вместе с ней, они любили ее. Лайзу внезапно так потянуло назад, что она впервые усомнилась — не зря ли сюда приехала.

Девушка открыла магазин без пяти десять и стала приводить в порядок полки и вешалки, хотя никакой необходимости в этом не было. Ближе к полудню она начала прислушиваться, когда же звякнет дверной колокольчик. В двенадцать часов Лайза с горечью поняла, что Лоэтта уже не придет. Видимо, Опал и Изабель взяли и ее в оборот. Обескураженная и огорченная до глубины души, она закрыла магазин и пошла домой на ленч. Увидев Мэл в витрине ресторана, она помахала ей рукой и поздоровалась с двумя-тремя встретившимися холостяками. Лайза вспомнила слова Вайета о том, что добро всегда побеждает. Может быть. Но тяжесть на сердце осталась.

— Привет, Лайза! — окликнула ее Джилиан около заправочной станции. — Все дела в клинике сегодня я уже закончила. Мне нужно еще кое-куда забежать, но это займет максимум десять минут. Ты собираешься на ленч?

— Конечно. — Лайза заставила себя улыбнуться, но усилие было так очевидно, что Джилиан нахмурилась.

— Честно говоря, я думала, что мы перекусим в ресторане. Угощаю!

Лайза отрицательно покачала головой.

— Если для тебя это не принципиально, то я хотела бы поесть дома.

— Все в порядке? — тихо спросила Джилиан.

— А что, собственно, может быть не в порядке?

— Не знаю. Почему ты не хочешь рассказать мне?

— Да все у меня нормально, правда. Беги, заканчивай свои дела, а поговорим за ленчем.

Войдя в дом, Лайза почувствовала себя такой уставшей, как никогда в жизни. Девушка прошла на кухню и чуть не упала, споткнувшись о корзинку, брошенную утром. Взяв ее, она пошла во двор, чтобы снять белье, но замерла, не сделав и двух шагов: белья не было. На веревке болтались одни прищепки. Все ее новое нижнее белье исчезло. Лайза ничего не понимала. Джилиан не могла этого сделать, она уже уходила, когда Лайза вставала. Кроме того, Джилиан всегда снимала прищепки вместе с вещами. Но если это не она, то кто же? Белье во дворике у Маккензи благополучно развевалось на веревке, и никаких подозрительных прорех в его рядах не наблюдалось. А ее веревка — пуста! Что же происходит? Какое-то время она стояла, тупо глядя перед собой, но потом начала медленно приходить в ярость. Сначала в Джаспер-Галче специально для нее появился автоугонщик, теперь — специалист по краже нижнего белья. Что же она им сделала? Да ничего. Ничего такого она не сделала. Она вела себя абсолютно нормально. Не устроила скандала, когда угнали ее машину. Не поругалась тогда в ресторане с Изабель и Опал, узнав, что они бойкотируют ее магазин. Она даже никак не отреагировала на те гадости, которые они говорили сегодня в парикмахерской. Все! С нее достаточно! Такое спускать нельзя! Пробраться к ней во двор, чтобы украсть с веревки нижнее белье, которое продавалось в ее магазине шесть дней в неделю с десяти до пяти! Если люди в Джаспер-Галче думают, что она так и будет молчком все сносить, то они ошибаются. Лайза хлопнула дверью и отправилась в полицейский участок, находящийся в пяти кварталах от ее дома.

Лайза стремительно мчалась по улице. На углу она столкнулась с Лоэттой, но даже не остановилась, чтобы извиниться, не помахала Мэлоди и не отвечала на приветствия. Только на секунду задержалась около почты, чтобы сорвать объявление, приглашавшее женщин в Джаспер-Галч, и вошла в полицейский участок.