— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Нет-нет, я просто посмотрю.

— О-о-о! Это сколько душе угодно.

Спустя пятнадцать минут, закончив оформлять витрину, Лайза сказала:

— Вообще-то я планировала съездить сегодня за новым товаром, но теперь, похоже, ничего у меня не получится.

— Да, — Лоэтта кивнула, — я слышала о краже. Очень тебе сочувствую. А вот мама и Изабель будут говорить всем, что этого и следовало ожидать.

Светло-карие глаза Лоэтты округлились, она покраснела и всплеснула руками.

— Наверное, мне не надо было этого говорить!

— Ну, ничего нового ты не сказала. Я ведь тоже была вчера на собрании, когда выступала Изабель. — И стараясь говорить в нос, Лайза подняла палец и произнесла: — Ох, беды мы не оберемся от этого объявления-приглашения. Попомните мои слова! На него откликнутся только проститутки и женщины с дурной репутацией.

Глаза Лоэтты округлились еще больше.

— Неужели тебя это не обижает?

Лайза пожала плечами.

— Собака лает — ветер носит.

Лоэтта опустила глаза.

— Они часто бывают несправедливы. Но мне кажется, что бранные слова действительно могут ранить. А теперь, — сказала она совсем тихо, — мне пора возвращаться в библиотеку.

Звякнул колокольчик, дверь за девушкой закрылась, а Лайза так и стояла, погруженная в свои мысли. Люди не переставали удивлять ее. Она вспомнила, как однажды летом устроилась в Чикаго в дорогой ресторан работать официанткой. За одну ночь она провела на ногах больше времени, чем за целую неделю. Все мужчины, как один, были в дорогих костюмах, а женщины — в шикарных вечерних туалетах. У них было все — образование, деньги, положение. Поначалу они казались Лайзе такими прекрасными, но чем больше они пили, тем противнее ей становилось. Алкоголь выявлял их истинную сущность. Какой разительный контраст между этими людьми и Лоэттой Грехэм!

«Но мне кажется, что бранные слова действительно могут ранить». Лоэтта права. Слова обладают огромной силой. Они могут излечить и могут уничтожить. Слова настолько важны, что даже в конституции есть соответствующая поправка. Очень жаль, что люди так легкомысленно относятся к словам. А сама-то? Как больно сделала она Вайету, отказав ему! А ведь она не хотела обидеть его, просто пыталась дать понять, что ему не на что рассчитывать. К сожалению, это никак ее не оправдывало. И вообще, почему она решила, что он испытывает к ней что-либо, помимо дружеского расположения? Ну, пригласил ее пообедать — что такого? Другие делали то же самое, она ведь не шипела в ответ как дикая кошка. Вайет честный, добропорядочный человек и, как ни парадоксально, именно поэтому ей не подходит. Значит, в следующий раз (если он будет) нужно вести себя корректнее, а не обижать человека понапрасну.

На улице около магазина раздался автомобильный гудок. Лайза выглянула и увидела припарковавшуюся патрульную машину, за рулем которой сидел предмет ее дум.

Лайза выскочила на улицу и, наклонившись к окну машины, спросила:

— Вайет! Что вы здесь делаете?

— Садитесь.

— Что?

— Садитесь.

— А зачем, собственно?

Взгляд у него потемнел.

— Я еду по делам в Пирр и могу прихватить вас с собой, если у вас нет другой возможности съездить за товаром.

— Понятно.

— И еще. Я сделаю все возможное, чтобы вернуть вам машину, хотя сомневаюсь, что это случится сегодня к вечеру. Поэтому вам придется поискать кого-то другого, чтобы попасть в Розбад на родео. Здесь я вам не помощник.

Лайза никак не ожидала, что Вайет может так разговаривать — он слова не давал ей вставить. Шериф был явно на взводе.

— Я рассчитывал быть в Пирре через тридцать минут, а ехать туда — сорок пять. Так вы едете или нет?

Вот это да! Оказывается, Вайет Мак-Калли может быть вспыльчивым и раздражительным. К своему удивлению, она рассмеялась, отдала честь и, воскликнув: «Слушаюсь, сэр!» — побежала взять сумку и закрыть магазин.

Оглянувшись на коробки, сложенные сзади, Лайза устроилась поудобнее. Только что подписанный чек практически опустошил ее банковский счет. Хорошо, что аренда за магазин выплачена до конца года. Если экономить каждый цент, то она вполне сможет продержаться до лучших времен.

Заложив руки за голову, подставив лицо теплому ветру, Лайза любовалась окрестностями. Вот уж поистине край фермеров! Вокруг расстилалась равнина с редкими холмами, на склонах пасся скот. Фермерские домики стояли на большом расстоянии друг от друга, и, насколько хватал глаз, вокруг видны были грубо сколоченные изгороди да телефонные столбы.

Вайет молча вел машину. Лайза изо всех сил старалась его развеселить, но ей это не удалось. Было очевидно, что образцово-показательный шериф на нее злится. Стараясь как-то разрядить обстановку, она кивнула в сторону полоски серых облаков на горизонте:

— Похоже, будет еще одна гроза.

Он что-то буркнул в ответ. И опять наступила тишина. Нет, это невозможно! Такое общение ее совершенно не устраивало, и она сделала еще одну попытку:

— Это хорошо, правда? Тем более после такой засухи. Ведь если фермеры не будут голодать этой зимой, тогда не пропаду и я. — Она почувствовала его взгляд, но, когда повернулась, он опять смотрел на дорогу. Подавив вздох, она продолжала: — До сих пор мои дела шли не лучшим образом, и я вам очень благодарна за помощь.

Вайет прикусил губу, изо всех сил стараясь держаться выбранной линии поведения, хотя это было нелегко — Лайза вопреки ожиданиям была весела, общительна и даже кокетлива.

Правда, ему было о чем подумать. Утром он подъезжал к ее дому на Элм-стрит. Дождь, конечно, смыл все следы. Единственное, что он нашел, — это слабый отпечаток ковбойского сапога. Вайет сравнил его со своим собственным — тот оказался Меньше. К сожалению, это вряд ли чем-то могло ему помочь. У многих в округе нога была меньше, чем у него. Соседи ничего особенного не слышали и не видели. Укравший машину улик не оставил. Шериф много размышлял: раньше здесь не крали машин. Почему же кто-то угнал Лайзину?

А еще он все время помнил о ее отказе. Но все равно от одной ее улыбки бросало в жар. Он готов был побиться об заклад, что и тело у нее прекрасное. Воображение рисовало ему соблазнительные картины. Вайет Мак-Калли не был знатоком женщин, но, что бы она ни говорила, был уверен, что их влечение взаимно.

— Вы знаете, Вайет, — не выдержала наконец Лайза, — хотя я действительно благодарна вам за поездку в Пирр и за ленч, но, ей-Богу, было бы гораздо веселее, если бы вы все-таки поддерживали беседу.

Он повернулся к ней, девушка смотрела в окно, одной рукой держась за ремень безопасности, а другой — придерживая волосы. Такая прямота ему пришлась по вкусу.

— Хорошо.

Она медленно повернула голову.

— Что именно? — подозрительно спросила она.

Он старался не улыбаться.

— Хорошо, — повторил он. — Я подумаю.

— Да?

Он кивнул. Ладно, можно и поговорить. В конце концов, это самый верный путь к взаимопониманию.

Повернув около Кейла, он спросил:

— А вы думали, почему ваши дела до сих пор складывались не очень удачно?

— Я во всем виню засуху. Она заставила всех быть экономнее и откладывать деньги, чтобы зимой было на что прокормить семью.

Шериф стиснул руль и не отзывался — он всегда молчал, когда ехал по мосту через эту речку. Вайет был сыном и внуком фермеров и вырос в семье, благосостояние которой зависело от дождя, снега и закупочных цен на говядину. В детстве он часто оставался без новых ботинок или штанов. И до сих пор он помнил слова отца: «Без новой одежды можно обойтись, а без еды не выживешь».

Так жили все в этих местах — Лайза попала в самую точку. Показывая на место, расположенное метрах в ста вниз по течению, он сказал:

— Мои родители утонули вон у той излучины реки, — и тут же осекся. Как это вырвалось? Он ведь не собирался ей говорить ничего подобного, не хотел, чтобы она жалела его.

— Как это случилось?