— Я собирался завтра или послезавтра начать загонять скот и отправил Джейсона в Пирр за провиантом. У тебя какое-то неотложное дело?

Мэлоди едва не задохнулась. Ее взгляд упал на руку Клейта со скребком, которым он водил взад и вперед по черной лошадиной спине. Рука была темной от загара, широкой, с крупными суставами. У Клейта в самом деле очень красивые руки — большие, сильные и ловкие.

— Мэл?

— Да?

Скребница замерла на боку Пилигрима.

— Может быть, ты все-таки объяснишь, что тебе понадобилось здесь среди бела дня?

— Да, — отозвалась она, немного приходя в себя, — Бумер завез мне штуковину, которая, как он сказал, тебе нужна. И я временно оставила закусочную на попечение Лоэтты.

— Значит, ты свободна до вечера?

Она кивнула. Сотни мыслей пронеслись в мозгу Клейта, но телом властно завладело одно чувство. Не было смысла притворяться, что его оставило равнодушным выражение больших голубых глаз Мэл. Внезапно он понял причину робости, которая обычно была ей несвойственна. Желание копилось в нем всю эту неделю, нарастало с каждым разом, когда он ложился рядом с ней в постель. До сих пор он боролся с желанием, и это немало ему стоило. Он, конечно, упрям, у него тяжелый характер, и еще много в чем его можно упрекнуть. Но он, все же честен сам с собой. И готов признать, что в нем не осталось больше ни капли самообладания.

Клейт шагнул к ней. Лошадь заржала, сильно взвыл ветер, и по металлической крыше амбара забарабанили первые капли дождя.

— Мэл… — сказал он. И снова повторил хрипло и глухо: — Мэлоди…

Мэлоди подняла голову и в сгустившемся сумраке встретилась глазами с Клейтом. Она вздрогнула, словно от удара током.

— Начинается ливень…

— Знаю.

— Мы промокнем, если попытаемся добежать до дома, — прошептала она, глядя, как по оконным стеклам заструились водяные потоки. Скрипнув башмаками, Клейт придвинулся ближе.

— Тогда лучше переждать непогоду здесь.

— Здесь?..

— Я не знаю лучшего способа провести послеобеденное время в дождь. А ты?

Мэлоди показалось, что еще никто не смотрел на нее ласковее, чем в это мгновение Клейт. И не было на свете другого такого мужественного подбородка и других таких влекущих губ… Она знала его всю свою жизнь, но не замечала, как необычайно гармонично сочетаются серый цвет его глаз, темно-каштановые волосы, загорелая кожа.

Клейт провел пальцами по ее волосам, потом его руки скользнули на ее плечи, опустились на талию, и вот они уже потянулись к пуговице на ее рубашке. Прежде чем расстегнуть вторую, Клейт поцеловал ее, а когда поцелуй кончился, рубашка была расстегнута полностью, и от прохладного воздуха по обнаженной коже Мэлоди пробежали мурашки. Он снял с нее жакет, затем рубашку, и на миг Мэлоди пожалела, что не надела хорошенький лифчик. Но вот и тот, который был на ней, упал сверху на лежавшую на полу рубашку, а Клейт прерывисто втянул воздух и коснулся ладонями ее белой кожи.

Мэлоди совсем забыла о смущении. Ведь с ней был ее муж, человек, которого она любила. Она всегда хотела, чтобы он стал ее первым мужчиной. И единственным.

Ободрившись, Мэлоди в свою очередь расстегнула пуговицы на его рубашке. Пальцы ее справились с этой задачей на удивление ловко, а если они и дрожали чуть-чуть, то не от волнения, а скорее от нетерпения. Когда его рубашка тоже упала на солому, он порывисто привлек ее к себе, словно жаждал ощутить прикосновение женского тела уже очень-очень давно.

Со стуком упали на пол ботинки, лязгнула пряжка ремня, прошелестела плотная ткань джинсов — и вот они избавились от остававшейся одежды. Клейт взял плед, висевший в углу, и расстелил его на свежем сене. Лег на край, потянул за собой Мэлоди. Он поцеловал ее и, почувствовав, что она вздрогнула, поцеловал еще раз.

Он не хотел спешить, он дал себе слово не спешить. Но стоило его рукам притронуться к гладкой коже Мэл, к ее нежной груди, как его мозг покинули все мысли, кроме одной. Он ласкал ее тело, незаметно побуждая и ее быть смелее. Его губы и руки ни на миг не прерывали ласк. Когда Мэл тихо застонала, дав ему понять, что ее желание достигло такой же силы, как и его, он придвинулся к ней. Их тела слились. Он пытался быть осторожным, но из ее губ вырвался слабый звук, она раскрыла глаза, и Клейт потерял голову. В полумраке ее глаза казались совершенно лиловыми, кожа белела, будто слоновая кость, розовые губы горели от его поцелуев.

Она провела руками вниз по его спине.

— Мэл… — Он глубоко втянул воздух. Выдержка стремительно покидала его.

Мэлоди почувствовала это, когда он, полузакрыв глаза, обхватил ее бедра, а его лицо приобрело выражение, которое Мэлоди прежде у него не видела. Он увлек ее вслед за собой в ритмичное движение, и ее тело пронзили потрясающие, не испытанные ранее ощущения… Именно этого она ждала всю свою взрослую жизнь — когда на нее предъявит права мужчина, которому она предназначена. Возможно, сейчас был просто миг физической близости по взаимному согласию. Но Мэлоди верила, что за близостью стояло что-то более значительное. Это был самый большой подарок, которым они могли одарить друг друга и который делал жизнь более сладостной и полной.

Потом, когда ощущение полета пошло на убыль, а движения Клейта стали менее неистовыми, сердце Мэлоди переполнилось любовью. Клейт был несравненно более великолепен, чем она могла вообразить себе. То, что он заставил ее пережить, превосходило самые ее безудержные фантазии.

Клейт повернулся на бок. До сознания Мэлоди снова донесся шум дождя и завывание ветра в щелях амбара. Чувствуя себя одновременно сильной, и размягченной, и до кончиков ногтей женщиной, она поцеловала Клейта в плечо.

— Не так уж плохо для новичка, а?

— Мэл, — проговорил он, проведя ладонью от ее плеча к бедру и обратно, — я бы сказал, что это во сто крат лучше, чем просто «неплохо».

Она улыбнулась, но даже не подумала натянуть на себя плед или прикрыться одеждой. Если бы Клейт мог догадываться раньше, что Мэл Мак-Калли окажется такой страстной, он давно бы пригляделся к ней повнимательнее. Хотя раньше все могло бы кончиться разочарованием.

Несколько последних лет он задумывался над своей жизнью. Одиночество побуждает к раздумьям даже самых стойких мужчин. Первый брак кончился неудачей, и виной этому была его мечтательность. Теперь Клейт гораздо тверже стоял на земле. На этот раз он женился из практических соображений. Глаза ему не застилал любовный туман.

Да, когда-то Клейт был мечтателем. В молодости он не мог представить, что созерцание покатых холмов, уходящих за горизонт, в ком-то не вызывает чувства восторга и покоя. Теперь Клейт знал, что Люк вовсе не разделяет его отношения к земле. И Вайет тоже. Первый стал одним из лучших ветеринаров во всей Южной Дакоте, второй — чрезвычайно мягкосердечным и в то же время проницательным шерифом. Только Клейт продолжал традицию.

Начало которой положил его прапрадед более ста лет назад.

Клейт лег на спину. Он слушал, как стучат по крыше дождевые капли и как порывы ветра сотрясают оконные стекла. Сейчас, когда он наметил начать загон скота, этот ливень очень некстати. Но как хорошо иметь теплый дом, куда можно вернуться вечером… А дома его будет ждать женщина.

Мэлоди подняла глаза и увидела, что Клейт смотрит на нее. Она затаила дыхание. Она и правда была новичком. Пережитое только что ощущение удивительным образом сочетало в себе и сладость, и горечь. Впрочем, горечь была восхитительной. Не хватало только одного… Никогда еще ее сердце настолько не переполнялось любовью — она жаждала сказать об этом Клейту. И услышать в ответ от него слова любви.

— О чем ты думаешь? — спросила она, чувствуя странную робость.

Клейт медленно пожал плечами.

— О дожде. О загоне скота. И о тебе.

Сердце Мэлоди пропустило один удар. Неужели настал миг, которого она так долго ждала? Миг, когда Клейт скажет, что любит ее?