Ему не следовало бы удивляться, как легко она предложила свою помощь. В конце концов, она всегда была такой — открытой, дружелюбной, заботливой. Но почему-то на сей раз ее предложение показалось ему лучиком света в долгой темной ночи.

Она повернулась, чтобы уйти, а он, следуя за ней, спросил:

— Ты заметила, я все время тебя за что-то благодарю?

— Придет день, и ты сможешь отыграться, Джейс, — ответила Гэррет, улыбнувшись.

Джейс удивленно поднял брови, но Гэррет этого не увидела, так как уже отъезжала от дома. Если бы он не знал Гэррет так давно, то сказал бы, что ее улыбка была не просто игривой. Это была женская улыбка, и притом весьма соблазнительная.

Черт возьми!

Джейс подъехал к дому Флетчеров и остановил машину перед входом. Он не был здесь целую вечность, но большое белое здание выглядело по-старому, разве что оконные рамы были новыми. С этим домом у него было связано много воспоминаний. Бесчисленное множество вечеров провел он за довольно обшарпанным кухонным столом, поглощая домашнее печенье и пытаясь не отвлекаться от алгебраических формул, которые ему вдалбливала Гэррет.

В пятнадцать лет он уже знал, как снять мотор с машины, а потом поставить его на место. С алгеброй было посложнее. Гэррет потребовалось большое умение и терпение, чтобы втолковать ему, что такое квадратный корень и как решать уравнения. Господи, как же ему нравилось поддразнивать ее, а потом наблюдать, как она постепенно приходит в отчаяние!

Прижав к себе пакет, Джейс постучал. Машина Гэррет стояла возле дома, а в окнах горел свет — значит, она дома. Непонятно только, что он-то здесь делает?

В тот день, когда он привел Кортни домой после похорон Лорел Энн, он дал клятву, что станет лучшим из отцов. Воспитание Кортни и работа в мастерской отнимали у него все силы. Так почему же он стоит здесь, у дверей дома Гэррет?

Повернув ручку двери, он вошел в прихожую и крикнул:

— Есть кто-нибудь?

— Джейс, это ты?

Он пошел на голос Гэррет, доносившийся откуда-то из дальних комнат. Внутри дом был точно таким же уютным и приветливым, каким он его помнил. На какое-то мгновение ему показалось, что он вернулся в прошлое и слышит обычно царившие в этом доме возню, веселые голоса, шутливую перебранку и подкалывания, гул телевизора в одной комнате и радио — в другой. Но сегодня здесь стояла непривычная тишина.

— Устраивайся, я сейчас приду. Только добавлю в стирку смягчитель воды, пока не поздно.

Джейс не пошел на кухню, а встал в дверях ванной комнаты, где Гэррет, стоя к нему спиной, отмеряла колпачок голубой жидкости. На ней были обтягивающие джинсы и майка, волосы завязаны в хвост, совсем как много лет назад. Понял? То, что тебе привиделось вчера в ее улыбке, было всего лишь игрой твоего воображения.

Он это переживет. Это даже лучше, чем если бы было наоборот. Усевшись поудобнее на пороге, Джейс поинтересовался:

— Что значит — пока не поздно?

Гэррет обернулась на его голос. Движения ее были грациозными и плавными. Он смотрел на нее бессчетное число раз, но сегодня было что-то новое в его реакции на ее чуть заметную улыбку.

— Известно же, что смягчитель надо добавлять во время полоскания, — надменно пояснила она.

Сколько он себя помнил, она всегда отвечала на его вопросы с таким высокомерием, но и ему, оказывается, все еще нравится дразнить Гэррет Флетчер.

— Ну, тогда добавляй, пока не поздно.

Гэррет повернулась к стиральной машине, отмерила еще один колпачок жидкости и спросила:

— А где сегодня Кортни?

— У своей подруги.

Когда Гэррет подняла руку, чтобы опустить крышку машины, край ее майки задрался, обнажив талию. Ну вот, снова это ощущение, которое появлялось, когда он мечтал о ней. И вчера во время их расставания было то же самое. И сейчас. Ощущение было приятным, черт побери, но в то же время вызывало какое-то беспокойство.

Весь день он вспоминал о Гэррет в самые неподходящие моменты. Например, когда вернулся домой с покупками: бифштексами, цыпленком, молоком, любимым сухим завтраком Кортни. Он не собирался заглядывать в морозилку, но, увидев мороженое, сразу понял, что ему хочется сделать. Он хотел понять, тянет ли его к Гэррет, или он все себе напридумал.

Машина чуть задрожала под ладонями Гэррет. Джейс и правда нервничает или ей это показалось? И что означает его появление? Захотелось увидеть ее?

Внимание Гэррет привлекло шуршание пакета, и, обернувшись, она увидела, как Джейс достает из него килограммовую коробку мороженого.

— Шоколадное с карамелью, — издала она тихий стон. — Сто лет не ела. Ты принес его специально для меня?

— Ну, может, я тоже попробую.

Внимательно поглядев на Джейса, Гэррет решила, что ошиблась, предположив, что Джейс нервничает. Молния на пальто расстегнута, ворот рубашки открыт, голова гордо поднята. Лицо его светилось беззаботностью, а темно-серые глаза излучали веселье, а никак не тревогу.

— По-моему, у тебя сегодня замечательно хорошее настроение. Что случилось? Кто-нибудь из ваших выиграл в лотерее?

Джейс медленно встал с порога и выпрямился, как человек, пробуждающийся от глубокого сна.

— Не-а. Мы никогда не покупаем лотерейных билетов. Мы с Бёрчем всегда считали себя невезучими, а Куп уверяет, что не знал бы, куда девать миллион долларов. Мне просто захотелось развлечься, вот и все.

— Тогда пошли, — сказала Гэррет, взяв пакет, и повела его на кухню.

Она достала из шкафчика блюдо и стала выкладывать на него мороженое, слушая рассказ Джейса:

— Я сегодня разговаривал с Алеком Барклеем. Он уже начал дело. Говорил мне об уведомлениях, предварительных слушаниях и письменных показаниях. Я не очень во всем этом разбираюсь, но он наводит справки об Айвене и Беверли, собрал нужные документы и подобрал соответствующие статьи. Он считает, что у судьи нет оснований передавать им опеку над Кортни, но он не намерен расслабляться до тех пор, пока все не закончится. И еще кое-что…

— А что еще случилось?

— Я сегодня ни разу не видел той серой машины.

Его бесшабашная ухмылка была заразительной. Она была как лучик солнечного света, проникший в ее сознание, наподобие того, как теплый весенний ветерок проходит сквозь легкие тюлевые занавески. До нее все еще не доходил смысл его неожиданного посещения, но она была рада его приходу.

Доставая креманки для мороженого, она заметила:

— Это надо отметить добавкой.

— Я так и знал, что ты это скажешь.

Не это ей хотелось услышать. Пытаясь разрезать твердое мороженое, она размышляла о том, как ему сказать, что она уже не та Гэррет, которую он знал. Всякий раз, когда ей казалось, что их отношения продвинулись на шаг вперед, оказывалось, что они отступили на два шага назад.

Джейс, по всей видимости, не замечал ее состояния.

— Здесь мало что изменилось, — сказал Джейс, оглядывая кухню, — но я не помню, чтобы когда-нибудь было так тихо. Ты одна дома?

— Мама с папой пошли к Паттерсонам играть в бридж, — ответила Гэррет, пытаясь разрезать мороженое. — С тех пор как я приехала, здесь впервые так тихо. Не подумай плохого. Они встретили меня с распростертыми объятиями, но вообще-то здесь дурдом. С утра до вечера как на Центральном вокзале. Все время кто-нибудь приводит или забирает детей, и телефон трезвонит без передышки. Уф, наверно, придется подождать, пока мороженое чуть растает, — добавила она. Ей так и не удалось разделить твердый брусок.

— Дай я попробую. — Джейс забрал у нее ложку, коснувшись ее ладони мозолистыми пальцами. Гэррет молча наблюдала за тем, как Джейс, напрягая мускулы, давил на ложку. — Ты уже отвыкла от шума.

— Уверяю тебя, стало в сто раз хуже, чем когда я росла. Думаю, надо подыскать себе отдельное жилье.

— Значит, ты твердо решила остаться в Стоуни-Крике?

Гэррет кивнула. Они одновременно повернулись друг к другу, и она посмотрела Джейсу в глаза. Потом взгляд ее остановился на его губах. Ее собственные раскрылись в ожидании.