Я согласилась на дружбу с Натаном, или Нейтом, как он просил его называть. Так что мы стали друзьями. Всю неделю мы вели дружественные, местами даже кокетливые, разговоры. Он смотрел со мной три эпизода «Джессики Джонс» в то время, когда ему нужно было работать. Я съездила с ним в город, хоть я и побоялась выйти из машины; мы ели булочки с корицей, возвращаясь домой по дороге, окаймлённой высокими деревьями, сквозь которые пробивались лучи заходящего солнца.

Впервые в жизни у меня появился друг. Кто-то, с кем мне было комфортно, и с кем я могла смеяться до коликов, или кому я могла рассказать о своём нелепом страхе перед кроликами. Но теперь меня безнадёжно влекло к этому мускулистому, сексуальному, хоть и провинциальному, богу.

Сев на одну из скамеек рядом с катком, я стала завязывать коньки, наслаждаясь прикосновением кожи к своим лодыжкам. Опустить ноги в ботинки было словно снова оказаться дома — это первое, что я осознала для себя за последний месяц жизни в Холлис Хаус.

Собравшись, я встала и потёрла ладони о бёдра. Я надела свой лучший костюм сегодня, потому что, наконец, почувствовала, что готова снова насладиться катанием на катке. Бордовый купальник, специальная короткая юбка поверх чёрных леггинсов и серый свитер, завязанный под грудью. Это удобно и красиво, и я не удержалась от восхищения собой в отражении зеркал, украшающих две стены от пола до потолка.

Артистичность фигурного катания была моей любимой частью в спорте.

Опустив зашнурованную ногу на лёд, я заскользила, растянув руки и подняв их над головой. Я помнила времена, когда не могла устойчиво пройти и пары шагов на льду, а теперь это было для меня равносильно тому, чтобы дышать или видеть. Катание стало моим шестым чувством.

Моё тело двигалось, не нуждаясь в командах от мозга. Я сделала фигурную восьмёрку, а затем покатилась назад. Я каталась медленно, а затем подпрыгнула и опустилась на лёд. Согреваясь, устанавливая свой баланс и чувствуя поток воздуха, я сделала петлю.

Набирая скорость и разрезая лёд, я совершила прыжок в шпагате. Ноги взмыли вверх перпендикулярно телу, и я успела увидеть в зеркале свой прыжок до того, как приземлиться обратно.

Вокруг стояла тишина, я решила не включать музыку. Иногда я каталась под поп-музыку или группу «Мотаун», но сегодня мне хотелось тишины. Мне было спокойно, только я и каток, на котором я проделывала трюки, которые не практиковала уже почти два месяца.

— Ты позоришь моё катание.

Приятная дрожь прошла по моей спине, когда я повернулась и увидела Нейта, стоявшего на краю катка.

— Ты пытаешься вызвать у меня сердечный приступ? Ты не можешь так подкрадываться ко мне.

Сердце в груди бешено колотилось, но не потому, что я приняла Натана за маньяка, славшего мне записки.

Всё потому, что он выглядел чертовски красивым, чтобы быть мне просто другом.

— Извини, — вздрогнул он. — Я хотел сказать, что рад видеть тебя здесь. Наконец-то.

Он наклонил голову, локон его волос упал ему на глаза. В его глазах я видела понимание и искорку озорства, и я была рада, что мы были на одной волне, мы могли смеяться друг над другом и чувствовать себя при этом комфортно.

— Готова поспорить, ты не сможешь проделать и половины тех движений, что я вытворяю на льду, — во мне проснулся дух соперничества, и на мгновение мне понравилось дурачиться.

— Спорю, смогу. А ещё спорим, не сможешь забить гол в мои ворота? — глаза Натана скользнули по моему телу, и я не была даже уверена, осознавал ли он сам, как смотрел на меня. Мои соски напряглись под его взглядом.

— Нам надо как-нибудь проверить это.

Он кивнул и ответил с некой грустью в голосе:

— Не хочу нарушать твое веселье, но приехали детективы из Чикаго. Они хотят поговорить с тобой.

И в тот момент всё наше дурачество исчезло. Я вернулась к холодной, жестокой реальности.

Детективы не переставали осыпать Камиллу вопросами.

— Помните ли вы что-нибудь о той ночи до того, как легли спать?

— Оставила ли ваша мать зажжёнными свечи или рождественские огни?

— Как вы оказались на лужайке перед домом?

— Кто-нибудь связывался с вами? Вы нашли что-нибудь в личных вещах?

Камилла не издавала ни звука, вполне возможно, потому, что рядом не было адвоката.

После того разговора в библиотеке я так и не дал ей совета по поводу того, как вести расследование. И, честно говоря, слушая эти тупые вопросы, которые полицейские подготовили для неё, я не винил её в том, что она решила нанять частного детектива. В конце концов, он отследил IP-адрес и пытался найти его местонахождение.

Эти ребята были полными идиотами, задавая бессмысленные вопросы женщине, только что потерявшей родителей в пожаре. Её накачали наркотиками, это было доказано… как могла она знать что-либо об убийствах?

Я задержался у служебного выхода, где на кухне за разделочным столом, время от времени отвечая на вопросы детективов, сидела Камилла. Спустя ещё несколько минут односторонних разговоров я услышал шаги. Завернув за угол, я спустился в холл.

— Не думаю, что ей что-то известно, Бёрт.

— Я просто не выношу этих богатых подонков, Майк. Смотрели на меня так высокомерно и хладнокровно тогда, когда её родители умерли.

— Возможно, она просто напугана.

— Ну да, Майк. Уверен, этой заносчивой маленькой сучке должно быть очень одиноко и грустно в этом особняке за миллионы долларов.

Я воспользовался случаем, чтобы вмешаться, подавляя нарастающий гнев:

— Ребята, вас сюда кто-то провёл? Мы стараемся обеспечивать для мисс Валон максимальную безопасность по всему периметру. Поселившись в Холлис Хаус, она так и не отошла от пережитого потрясения.

В конце концов я увидел тень сожаления и угрюмости на лицах этих подонков.

— Нет, сэр. Мы тоже приглядываем за ней.

Я кивнул, держа руки за спиной с оттопыренным средним пальцем. Они так же сильно интересовались этим расследованием, как я сериалом «Настоящие домохозяйки» или как там его. Я понимаю, это своего рода народный цирк, но они всё же обязаны выполнять свою работу. Именно поэтому я не жил в большом городе, и я говорю сейчас не только об этих парнях, но и о людях в общем. Они становятся равнодушными, капризными и осуждающими. В Харлин Фоллс все друг о друге заботились: если кто-то заболел, ему приносили бульон; если у кого-то случалось пополнение в семье, двери этой семьи украшали воздушными шарами. Жить в маленьком городке означало иметь друзей, которые беспокоятся за вас и радуются вместе с вами.

— Надеюсь на это. Хорошего вам полёта домой.

Не оборачиваясь, я направился обратно на кухню, чтобы снова найти ту самую красивую брюнетку, которая наверняка уже в полной мере корила себя за всё. Но, зайдя туда, я не обнаружил сидящую за столом Камиллу, обхватившую голову руками; вместо этого она активно копалась в холодильнике.

— Ищете что-то? — я подошёл к ней осторожно на случай, если она что-то замышляла.

— Умираю с голода. И прямо сейчас я бы не отказалась от пиццы.

Я посмотрел на часы и понял, что уже наступило время ужина. Солнце садилось, и за окном сумерки медленно опускались на заснеженные окрестности.

— Я могу заказать пиццу, если хотите. Сьюзи сейчас нет, но я могу организовать доставку.

Она повернулась ко мне:

— Ты слушал их?

Я не знал, проверка ли это, но я никогда не врал:

— Да… Те двое были не умнее потухшей лампочки.

Камилла рассмеялась, и её смех показался мне сладкой музыкой.

— Ты верно заметил. Оставила ли моя мать свечи зажжёнными? Что за вопрос? Как будто это свечи сожгли дотла особняк моей семьи, состоящий из сорока комнат. И ведь они уже задавали мне все эти глупые вопросы ещё тогда, сразу после пожара.

Она злилась, но я видел, что ей было больно. Те детективы оскорбили её, и мне безумно хотелось обнять её и успокоить. Мне пришлось силой духа побороть это желание.