— Ты… что?! — его щёки покрылись румянцем. — Этот маньяк связывался с тобой, а ты держала меня в неведении? Забудь о полиции, ты должна была сказать мне об этом с самого начала!

Он кипел от злости, и я понимала, что поступила неправильно.

— Я знаю, знаю! Но тогда я не знала, как поступить. Я наняла частного детектива, он преследовал этого маньяка. Просто… я не хотела рассказывать об этом полиции. Они и так лишь сильнее запутали всё расследование, и я была не уверена, что новость о записках послужит во благо. И журналисты узнали бы про них… чёрт подери! — я так расстроилась, что бросила подушку на пол.

Натан взял меня за руку, сплетя пальцы.

— Я думаю, Камилла пытается сказать, что не хотела превращать всё в ещё больший цирк.

Клинтон старался успокоиться:

— Я понимаю, по крайней мере, стараюсь. Но, когда такие вещи происходят, ты должна сообщать мне. Я могу защитить тебя. И больше не общайся с полицией без меня. Не могу поверить, что ты дважды давала им показания без моего присутствия.

Сэмюэль отвлёк внимание:

— Куда мы поедем отсюда?

Клинтон обратился к нам всем:

— Что ж, я разговаривал с полицией штата, они будут осматривать дом до конца недели. Возможно, вы сможете вернуться в Холлис Хаус через несколько дней. Не то чтобы я хочу, чтобы вы оставались тут. Пока что никому не известно, где вы находитесь, даже СМИ. Похоже, полиция изо всех сил пытается прикрыть факт проникновения в дом и новости о записках. Но это не значит, что ничего не просочится, потому что нам известно, что некоторые полицейские зарабатывают на том, что снабжают репортёров информацией. Но на данный момент, я думаю, тебе лучше оставаться там, Камилла, и не сообщать никому, за исключением людей в этой комнате, о своём местонахождении. Честно говоря, полиция считает, что близка к разгадке.

Каждый озвучил своё согласие, но у меня оставался один вопрос, который я хотела обсудить с Клинтоном.

— Вы не могли бы выйти? Клинтон, мне нужно с тобой поговорить.

Натан посмотрел на меня с подозрением, но встал и, предложив руку матери, вышел с ней из комнаты. Сэмюэль последовал за ними, после чего мы с Клинтоном остались наедине.

— Полиция изучила остатки от бомбы, оставшиеся в доме, и они ведут к промышленному заводу на юге Чикаго. Полицейские также пытаются отследить IP-адрес, взломавший камеры безопасности в доме. Записи с камер наблюдения тоже были стёрты. Ещё они нашли след от ботинка десятого размера, пытаются узнать конкретный бренд.

— Рада, что у них что-то есть. Но я не это хотела обсудить с тобой наедине, — я заправила прядь волос за ухо. — Записки — это сообщения для меня о льде и огне. Очевидно, имеется в виду моё катание и пожар в нашем доме в Чикаго. Но несколько месяцев назад, когда я только приехала в Холлис Хаус, я нашла записку на пожелтевшей сложенной бумаге, предназначенную моему отцу. В ней говорилось что-то об общей крови. Я не заметила ничего необычного тогда, кроме того, что почерк был одинаковый, что и на записках, присланных мне. А когда мой частный детектив изучил их, он определил, что чернилам более десяти лет.

Клинтон смотрел на меня, не моргая:

— Всё это довольно тревожно, но в чем твой вопрос, Камми?

— За прошедшие месяцы меня не покидало чувство, что ты что-то скрываешь от меня. Ты что-то знал о смерти родителей. Клинтон, скажи мне правду. Отец получал какие-либо записки?

Помолчав несколько мгновений, крёстный отец вздохнул:

— Я не уверен. Он бы не стал делиться со мной всеми своими переживаниями, но я помню, когда это началось. Примерно 10 лет назад, когда тебе было всего одиннадцать. Твой отец стал казаться всё время каким-то взволнованным, он был на грани. Я спросил его об этом, и он ответил, что кто-то играл с ним злые шутки. На какое-то время я отпустил ситуацию, но его состояние, казалось, ухудшалось. Поэтому однажды я прямо спросил его, что происходит, сказав, что, что бы он ни скрывал, это убьёт его. Сейчас, оглядываясь назад, я сожалею, что выбрал именно эти слова.

Я наклонилась к нему, нуждаясь в любом ответе, который он мог мне дать:

— И что он рассказал тебе?

Клинтон вздохнул и откинулся назад:

— Он сказал, что тайна прошлого настигла его, и он не знал, что с этим делать. Думаю, он имел в виду, что не хотел навредить своей семье, что готов был сделать что угодно, чтобы защитить тебя и твою мать.

Он замолчал, а я ждала продолжения, будто была ещё какая-то информация.

— Это всё?

— О, дитя… Хьюго Валон был скрытным человеком. Если он хотел что-то скрыть, он умел это делать. Он мог скрыть что угодно даже от самых доверенных лиц. Это было и даром, и проклятьем.

Я была разочарована, потому что ничего толкового Клинтон мне не сообщил.

Кроме того, что отец хранил секрет, и прошлое охотилось на него. И в конце концов настигло.

Я лишь надеялась, что оно не достанет меня.

Видимо, полиция, Клинтон или бог хорошо поработали, потому что к концу исследования места преступления в Холлис Хаус журналистам по-прежнему не было известно о местонахождении Камиллы. За последнюю неделю в Харлин Фоллс ко мне подошла группа людей и сказала, что они постоят за мою девушку и защитят её. Мы даже в открытую посетили кафе «У Арчи». Возможно, это было дерзко, но у меня было ощущение, что Камилла больше не боялась, и таким был её ответ психопату, оставившему сообщение на катке.

Сегодня утром, когда мы зашли в кафе, клянусь, Фоун чуть не пролила кофейник на себя, а Арчи пробормотал какую-то непристойность.

— Ты с ума сошла, женщина? Соберись! — огрызнулся он, но затем, качая головой, улыбнулся.

— Просто никогда не думала, что вы зайдёте к нам. Натан рассказывал нам о вас так много хорошего, — Фоун смотрела на Камиллу, протирая свой передник от пролитого кофе.

— Правда? — улыбнулась Камилла, предлагая помощь, но Арчи, прогоняя Фоун, уже спрашивал, что бы она хотела заказать.

— Стоит ли вам здесь появляться? — спросил меня Арчи.

— Она хотела прийти. Хотела увидеть хороших людей, которые защищали её всё это время, — пожал я плечами, потому что я не считал эту идею хорошей, но Камилла настаивала на кофе и пончике.

— Хочу поблагодарить вас. Натан рассказал, что вы отказали звонившему репортёру, сказав ему, что понятия не имеете, кто такие Валон. Я многим вам обязана, спасибо, — Камилла с благодарностью посмотрела на Арчи.

— Не стоит, дорогая, ненавижу репортёров. И телевизионщиков. И всех этих людишек, как они там себя называют. Всё это дерьмо, если спросите меня.

Камилла рассмеялась, а Арчи продолжил принимать у неё заказ.

— Мы можем остаться? — я знал, что она хотела съесть ланч, сидя у окна.

Но я не мог этого позволить.

— Боюсь, что нет, малышка. Слишком рискованно. Опасно даже находиться здесь, на людях, где любой может увидеть тебя. Нам нужно вернуться в Холлис Хаус, собрать всё необходимое и убраться оттуда.

Фоун принесла в пакете выпечку и кофе, и, пока я брал его, она поцеловала меня в щёку.

— Она действительно нечто, твоя девушка. Надеюсь, когда всё это закончится, ты сможешь привести её на ланч, чтобы мы смогли получше узнать друг друга.

Вернувшись в Холлис Хаус, Камилла оценивала нанесённый ущерб, не отпуская мою руку. Полиция опечатала некоторые места в доме… и мы не могли вернуться на каток. Некоторые ящики на кухне были плохо задвинуты. Везде на полу были оставлены царапины, некоторые полотенца и предметы были изъяты для обследования ДНК. Всё это я мысленно каталогизировал, составляя список того, что придётся заказывать вновь.

Добравшись до своей комнаты, Камилла остановилась. Полиция многое забрала, а то, что они оставили, было разбросано по кровати.

— Им могут понадобиться все эти вещи, чтобы проверить, не оставил ли он каких-то следов, — я обнял её за талию, и она прижалась ко мне спиной.