Мы сидели на кухне, представлявшей собой открытое пространство со множеством шкафов и приборов, и большой рабочей зоной посередине, за которой я и сидела, и которая, по сути дела, являлась и кухонным, и обеденным столом одновременно. За стеной шкафов по другую сторону от нас находилась гостиная. На стене висел большой плоский экран, а перед ним расположился просторный и разборный серый диван, казавшийся весьма уютным. На широком железном кофейном столике были разложены спортивные журналы «Спортс иллюстрейтед» и местная газета.

Входная дверь и лестница, ведущая на первый этаж, были расположены в самом начале комнаты и закрыты массивными, оригинальными дверями. Также в комнате были установлены дополнительные окна, как и лампы дневного света, отчего лофт будто наполнялся естественным освещением. За спиной самодельные двери-купе отделяли друг от друга спальню и ванную — основные и очень комфортные комнаты. Всё пространство было отделано в красных и серых железных деталях. Жилище было исключительно мужским, но при этом уютным и тёплым. Именно в таком месте я и представляла Натана.

Он сел напротив меня, улыбаясь, в его глазах блестел озорной огонёк:

— Прошлая ночь была…

Да, прошлая ночь значила что-то большее. Я покраснела при одной мысли о ней и, смутившись, уставилась в тарелку с завтраком:

— Было очень хорошо.

Натан взял меня за руку:

— Ничего, что мы не использовали презерватив?

Я кивнула, краснея ещё сильнее. Ничего подобного я раньше не испытывала.

— Я на таблетках с восемнадцати лет. Мера предосторожности отца.

Мы улыбались друг другу, как потерявшие рассудок подростки. Я практически могла прочитать его мысли — он замышлял проделать это снова.

— Кто-нибудь звонил? — мне не хотелось возвращать нас к реальности, но мне нужно было подготовиться.

Он покачал головой, поедая свой завтрак:

— Нет, но Клинтон написал сообщение, что уже приземлился и скоро будет тут.

Прошлым вечером Натан забрал у меня телефон и взял всю ответственность на себя. Я была потрясена, будто в меня бросили гранату, и моё тело больше было неспособно функционировать. Он собрал мои вещи, привёз к себе домой, защищал от допроса полицейских. Он упаковал даже мою подушку, зная, что она мне понадобится. Он был Божьим даром, моим спасителем.

И прошлой ночью, когда я оседлала его, я осознала, что влюбилась в Натана Раша. Он был всего лишь четвёртым человеком в моей жизни, которого я любила, но единственным мужчиной, к которому у меня были такие романтические чувства. Двоих из этих людей уже не было в живых, третий был в машине на пути сюда. Я старалась выразить взглядом каждое глубокое, переворачивающее мою жизнь с ног на голову чувство, что я испытывала к нему. Ещё не настало время сказать ему вслух об этом, потому что я была слишком потерянной на тот момент.

Но я любила его. В ту минуту мне было и хорошо, и страшно.

— Он захочет сразу поговорить со мной. У меня тоже к нему есть вопросы. Как думаешь, мы сможем вернуться в Холлис Хаус?

Мне хотелось увидеть, что полицейские сделали в этом доме, но не была уверена, что идея была хорошей.

Очевидно, Натан был солидарен со мной:

— Не уверен, давай подождём приезда Клинтона.

Мы доели остатки завтрака, убрали со стола и направились к дому матери Натана. Зайдя туда, мне вдруг стало грустно, не осталось и следа от веселья на день рождения и от компании друзей, которым мы радовались всего пару недель назад.

— Камилла, — Сандра направилась ко мне, как только мы вошли, и крепко обняла меня, ласково похлопывая по спине.

Мне было так хорошо, что я с трудом сдержала нахлынувшие слёзы. Она была родителем, хоть и не моим, но на минуту было приятно гипотетически переложить свои проблемы на плечи взрослого человека. Мне пришлось быстро повзрослеть за те месяцы, что прошли со дня смерти моих родителей, но всё равно было приятно иметь возможность на кого-то положиться в трудную минуту.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она меня, рассматривая и крепко держа за плечи.

За её спиной я видела Сэмюэля, сидящего за кухонным столом, смотревшегося неуместно в своём строгом чёрном костюме и поедая что-то, приготовленное для него Сандрой. Как ни странно, меня развеселило то, как чудно он выглядел.

— Хорошо, лучше после ночи сна и сытного завтрака с утра. У вас всё было в порядке? — я указала на Сэмюэля, жующего кусок тоста.

Сандра покраснела, и я прикусила губу, чтобы сдержать улыбку. Да, Сэмюэль был привлекателен, и я была уверена, что с ним у неё хлопот не было.

— О, Сэмюэль? Он идеальный гость, никаких беспокойств, ни звука.

Натан смотрел на неё, словно она была растеряна:

— Ты в порядке?

Сандра шикнула на него и вернулась на кухню. Натан покачал головой, но повернулся ко мне, наклонившись, чтобы оставить быстрый поцелуй на моих губах.

— Что бы ни произошло сегодня, просто знай, что я с тобой. Что бы тебе ни понадобилось. Даже если придётся бежать из страны. Потому что я и это могу, принцесса.

Убежать куда-то с Натаном? Звучало заманчиво идеально.

— Интересно, как быстро я смогу заправить свой самолёт?

Он закатил глаза:

— Частный самолёт, я мог бы и догадаться.

Как только мы собрались зайти на кухню, прозвенел дверной звонок. Я заметила, как напрягся Натан, а Сэмюэль подпрыгнул, потянувшись за своим пистолетом. Их реакция заставила меня спуститься на землю, напоминая, что шутки и беззаботность были неуместны.

Натан знаком попросил меня оставаться на месте, пока сам направился к двери, заглядывая через боковое окно из стекла. Тут он расслабился:

— Если ты больше не ждёшь никаких других пожилых, седовласых людей в костюме-тройке, то, полагаю, это Клинтон.

Натан открыл дверь, за порогом стоял мой крёстный отец. Не сдержавшись, я побежала к нему, счастливая увидеть знакомое лицо из моей прошлой жизни. Он заворчал, когда я накинулась на него, но обнял меня в ответ, с облегчением вздыхая.

— Мне жаль, что я так долго не приезжал к тебе, — его степенный и серьёзный голос был музыкой для моих ушей, я ещё сильнее затосковала по отцу.

— Я понимаю, почему ты не мог приехать. Но я рада, что сейчас ты тут, так рада, — я сжала его руку, отступая, и его голубые глаза окружили морщинки, когда он провёл меня внутрь.

— Учитывая всю эту суматоху… ты выглядишь великолепно, Камми, — он был единственным, кому я позволяла так себя называть, — здоровой и счастливой. Ты будто сияешь.

Я смущённо улыбнулась, ведь человек, из-за которого я так сияла, стоял рядом.

— Клинтон, не уверен, что вы помните меня, но я…

— Натан Раш, а вы, должно быть, Сандра. Я очень хорошо помню вас обоих… Натан, мы с вами часто общались по электронной почте, — он пожал им обоим руки. Забавно, насколько мал мой мир.

Человек, в которого я была влюблена, уже давно был в моей жизни, просто я этого не осознавала. Натан и Сандра знали определённую сторону моей жизни, моей семьи, о которой я сама не знала. Поразительно, что после смерти родителей они помогали мне собрать все кусочки вместе.

— Присядем? — Сандра указала на гостиную и кушетки в клетку, которые, казалось, располагались там на протяжении поколений. Клинтон не стал терять времени, вошёл в гостиную и присел.

— Расскажите мне всё в точности, что произошло.

Я посмотрела на Натана, потому что не была уверена, что смогла бы вспомнить вчерашний день. Он кивнул и, повернувшись к пожилому человеку, рассказал ему вкратце обо всём, что произошло на катке. Я старалась не реагировать, не было нужно снова это переживать. Эти воспоминания крутились в моей голове беспрерывно с самого начала.

— И что вы рассказали полиции? — спросил меня Клинтон, когда Натан закончил.

— Что ж, я была не до конца честна. Этот… кто бы он ни был, этот психопат присылал мне записки. Сообщения с угрозами. И вчера я рассказала об этом полиции, — я сжала ладони, уверенная, что Клинтон будет недоволен.