— Авриль… Ей еще нет семнадцати. Кто-то присматривает за ней?

— Дядя, неженатый брат ее приемного отца. Он лично управляет огромными сахарными плантациями Авриль. — Стивен посмотрел на Кэрри и добавил: — Вот и все, что мне известно на сегодняшний день, так как телеграмма весьма краткая. Я надеюсь располагать более полной информацией через неделю.

Она молча кивнула. Содержание телеграммы напомнило о денежной стороне дела. Девушка сказала:

— Эта поездка на Барбадос значительно облегчила мой кошелек?

— Боюсь, что так, мисс Фэрклоу. Но ведь вы выразили намерение не жалеть всю тысячу фунтов.

— Да, о, я не жалею, мистер Хэслетт. Я просто испугалась, что деньги могут быстро кончиться.

— Они уже почти закончились, большая часть ушла на то, чтобы выследить Авриль. Но я полагаю, еще осталась сотня фунтов. — Стивен улыбнулся. — Как раз достаточно, чтобы купить билет на Барбадос и повидаться с ней.

— Но недостаточно, чтобы вернуться, — пробормотала она.

Стивен Хэслетт удивленно поднял бровь.

— Я думаю, ваша сестра проследит за тем, чтобы у вас были на это деньги.

Кэрри рассеянно кивнула. Наверно, Авриль будет так напугана ее визитом, что, конечно, ни в коем случае не станет возражать и оплатит ей дорогу назад. Минуту спустя ее мысли вновь вернулись к Мишель. Она просмотрела бумаги, зажатые в руках. Нортен-херст… деревня в Кенте.

— Я напишу матери Мишель сегодня же вечером, — сказала она удрученным тоном. — Она что, намекнула, что мне придется долго ждать этой встречи с сестрой?

Стивен Хэслетт покачал головой:

— Нет, она просто настаивала на том, чтобы ее предупредили о визите заранее.

Кэрри поднялась.

— Спасибо за вашу работу, мистер Хэслетт. Вы дадите мне знать, когда выясните что-то еще об Авриль?

— Разумеется, мисс Фэрклоу. Я тут же позвоню вам.

Прошла неделя, прежде чем Кэрри получила ответ на свое письмо. Мать Мишель в довольно приятных выражениях сообщила, что навестить Мишель можно в ближайшее воскресенье. Кэрри показала письмо Ирен, и та внимательно прочла его.

— Эта женщина довольно образованна. — Это первое, что она сказала, возвращая листок. — И письмо вовсе не враждебное. Возможно, дело обстоит не так уж мрачно, как обрисовал тебе мистер Хэслетт.

— Я не знаю, — вздохнула Кэрри, сворачивая письмо и засовывая его обратно в конверт. — Хотя скоро я все буду знать, — добавила она. И попыталась представить, что почувствует в момент первого свидания. Сначала неизбежно возникнет неловкость, думала Кэрри. Но это не страшно, все образуется, и они с Мишель больше никогда не расстанутся. — Но моя первоначальная мечта, видимо, так и не сбудется, — высказала она вслух свое опасение.

Это было утро среды; они с Ирен как раз собирались позавтракать, и Кэрри пошла на кухню, чтобы принести кофейник.

— Великое воссоединение всех трех сестер, ты имеешь в виду? — Ирен подошла к буфету и вынула из ящика нож. — Нет, я не думаю, что это возможно в ближайшее время, если только твоя богатая сестричка не расщедрится и не вышлет совершенно незнакомой ей Мишель денег, чтобы та провела каникулы на ее чудесном острове.

— Я полагаю, она сделает это с радостью, — возразила Кэрри и добавила: — Хотя не знаю, согласятся ли родители Мишель.

— А пока ты отправишься на Барбадос в одиночестве?

— Думаю, да. — Кэрри вернулась в гостиную и нерешительно посмотрела на Ирен. — Хотя если родители Мишель так бедны, наверно, лучше отдать им эту сотню фунтов.

Ирен совсем не понравилась эта идея.

— Вот уж не обязательно. Ты потратила все свое наследство на то, чтобы отыскать сестер, чтобы испытать радость встречи, так что не порть себе эту радость. В любом случае сотня фунтов не такая уж большая сумма. Нет, я решительно не одобряю твою затею расстаться с последними деньгами.

Кэрри присела за стол, но так и не притронулась к еде, размышляя над словами подруги. Нет, она не потратит эту сотню ни на что другое, кроме билета на Барбадос. Она должна увидеть обеих девочек.

— Прежде всего я должна написать Авриль, — сказала Кэрри некоторое время спустя. — Вот она удивится! — На ее губах появилась улыбка.

Ирен улыбнулась и кивнула в ответ:

— Будет и удивлена и счастлива. Я думаю, это просто замечательно — то, как ты потратила наследство, я имею в виду. Твои родители знают о твоих поисках?

— Я написала им обоим, рассказав, что собираюсь предпринять. — Кэрри смолкла и едва заметно вздохнула. — Но не получила ответа ни от кого из них.

— Слишком заняты своими делами. — Ирен поджала губы. — В наше время люди так озабочены собственными проблемами, что, кажется, потеряли и способность, и желание вникать в чужие.

— Интересно, как выглядит Авриль? — задумчиво проговорила Кэрри, не обращая внимания на замечание подруги. — Наверно, уверенная в себе и утонченная, ведь она выросла среди роскоши.

— Ей чертовски повезло, и остается только надеяться, что она ценит свое счастье. — Ирен налила кофе Кэрри, а затем наполнила свою чашку. — Этот дядя — я так полагаю, он что-то вроде опекуна?

Кэрри кивнула, намазывая тост маслом:

— Ну да.

— Ты знаешь, как его зовут?

— Только фамилию. У отца Авриль была фамилия Харви, значит, и у его брата такая же.

В субботу Кэрри прошлась по магазинам и накупила подарков для Мишель и ее матери, сладостей для малышей. Но, несмотря на приятные хлопоты, она находилась в состоянии все возрастающей тревоги и озабоченности, беспокоясь по поводу предстоящего визита. Если с Мишель обращаются в семье недолжным образом, как она, Кэрри, сумеет сдержаться и не высказать им претензии? Кэрри решительно оборвала себя. Как говорит Ирен, все может оказаться вовсе не так плохо, как обрисовал мистер Хэслетт.

Маленький муниципальный домик был зажат между себе подобными убогими соседями. Лужайка перед входом напомнила Кэрри бродячего плешивого кота, которого она недавно встретила, а крохотный бордюр состоял из нескольких чахлых одуванчиков, едва заметных в пыльном зеленом мху.

Помедлив минуту на ступеньках, Кэрри услышала плач младенца где-то в глубине дома, затем резкую, невнятную ругань мужчины. Она неуверенно постучала, чувствуя, что ее нервы напряжены, а ноги дрожат, словно желе.

Дверь открыла женщина лет сорока; она выглядела замотанной и жалкой, хотя и была аккуратно одета в ожидании гостьи. Кэрри заметила даже следы пудры и помады на ее лице, а волосы были вымыты, хотя и не уложены. Женщина явно не могла позволить себе посетить парикмахерскую.

— Мисс Фэрклоу? — Хозяйке было так же неловко, как и Кэрри. — Входите, Мишель побежала за хлебом в магазинчик на углу. Нам его вечно не хватает, ведь нас так много. — Миссис Джонсон отступила в сторону, пропуская Кэрри в узкий коридор, который вел в довольно большую гостиную и кухню. — Сюда, пожалуйста…

Кэрри на мгновение замешкалась в дверях, глядя на мужчину на кушетке, но ее тут же окружили дети мал мала меньше: близнецы — трех, маленькая девочка — четырех и мальчик — старший из детей Джонсонов, шести лет. С заднего дворика раздался плач, который Кэрри уже слышала, и, глянув в окно, она увидела детскую коляску. Мужчина неуклюже поднялся с кушетки и протянул руку:

— Рад познакомиться с вами, мисс Фэрклоу. Не хотите ли присесть?

— Спасибо.

Дети последовали за ней и столпились вокруг, не спуская с нее глаз. Она обратила внимание на их одежду — бедную, но чистую, потом осмотрела комнату и содрогнулась. Начиная путь к осуществлению своей идеи, Кэрри и представить не могла такой контраст в жизни двух сестер. Для нее всегда было естественным мысленно видеть их в ситуации, напоминающей ее собственную. Известие, что одна сестра обладает неслыханным богатством, в то время как другая живет в нищете, стало для нее огромным потрясением.

— А ну-ка, бегите отсюда, играйте там! — Резкий голос их отца возымел мгновенный эффект: дети исчезли на кухне. Со своего жесткого стула Кэрри увидела, как они гурьбой выбежали в сад. Она опустила принесенный пакет на пол рядом со стулом. Миссис Джонсон спросила, не желает ли она чаю.