— А как же ты…

Ив покачала головой.

— Это не наследственное. Мать отца переболела краснухой, когда была беременной. А у мамы в три месяца случился менингит.

— Я думал, твой отец…

Хорошие воспоминания закончились, Ив смотрела на огонь в камине.

— Он умер чуть больше года назад, а мама по-прежнему живет в Макее, на юге страны.

Ив долгое время не могла без слез вспоминать об отце. Сейчас она научилась мириться с болью потери, но ей всегда будет стыдно за то, что она именно в день его смерти взяла себе выходной.

— Ты можешь объясняться на языке жестов?

Ив очнулась от грустных воспоминаний.

— Это еще одно наследие проживания с глухими родителями. Я очень неуклюжая. Перехожу на язык жестов, когда спешу. — Она подняла руки и показала слово «стоп!».

Кон облокотился на валик дивана и с улыбкой посмотрел на Ив.

Ее сердце встрепенулось в груди, и Ив задержала дыхание. Она впервые видела на этом красивом лице улыбку, которая дарила надежду на самое лучшее начало нового дня. Ив могла бы сидеть вот так всю ночь и просто смотреть на его улыбку.

На какую-то долю секунды Кон замер, не в силах отвести от нее взгляд. В ее глазах плескались отблески огня от камина, лицо порозовело от жаркого тепла. Нужно встать и уйти прямо сейчас, подумал Кон. Он вынужден был признать, что какая-то неведомая сила властно и странно влечет его к ней. Какое ему дело, что у нее были глухие родители? У каждого свои проблемы. Сейчас его задачей было убедить ее прекратить наступление на кандидата в мэры. И он не должен вспоминать о своих ощущениях, когда онобнимал ее.

Кои инстинктивно облизнул сухие губы и тотчас вспомнил вкус ее поцелуя. Он с раздражением окинул взглядом комнату. Оказывается, Ив Драмм опасна. Она решила его соблазнить: свечи, дорогое вино, зажженный камин. Выходит, она ждала его. Сверкающие бриллианты в ушах, великолепный макияж, прозрачная летящая туника золотистого цвета, мягкие, облегающие фигуру брюки — вряд ли это домашний наряд женщины. Это должно было произвести на него впечатление, и произвело. Он по-прежнему очень хотел поцеловать Ив.

Усилием воли Кон заставил себя отвлечься от этих мыслей и, наклонившись вперед, взял оливку.

— Как же тебе жилось с глухими родителями?

Ив улыбнулась и начала рассказ, беспрестанно жестикулируя руками. Теперь Кон уже знал, откуда эта привычка.

— С самого начала все было замечательно. Небольшой городок, все друг друга знали. Родители были рядом и очень много работали, чтобы у меня было все. В школе подшучивали, что у меня глухие родители, но я относилась к этому спокойно. Меня так воспитывали. Отец был признанным в мире разработчиком слуховых аппаратов. Работа очень кропотливая и требующая большой сосредоточенности, но благодаря ей мы жили очень хорошо, и мама могла себе позволить не работать.

Кон видел, с какой любовью она рассказывает о своих родителях.

— В маленьком городке всегда есть кто-нибудь сильный и властный, главнее всех остальных. Таким человеком в Макее был отец Пита. Он был судьей, поэтому в его руках находилось все. Его сыну сходили с рук любые прегрешения. Но при этом масса проблем возникала у всех остальных.

Ее бокал с вином почти опустел, и Кон встал, чтобы взять бутылку с каминной полки. Наполнив оба бокала, он снова присел на диван.

— Мне было одиннадцать, — продолжала Ив, глядя на огонь. — Пит был лет на десять старше меня. У него был мощный автомобиль, и каждую пятницу и субботу со своими дружками-гонщиками они разливали на дороге дизельное топливо и устраивали гонки по ночным улицам. Произошло несколько несчастных случаев, но полиция не трогала его из-за могущественного отца.

Ив рассказала, как однажды вечером ее отец, возвращаясь на машине домой, к сожалению, попал именно на то место, где несколькими минутами раньше побывали гонщики. Он не смог справиться с тормозами и врезался в дерево.

— К счастью, он остался жив, — тихо сказала Ив. — У него было пробито легкое, повреждена правая рука и произошла черепно-мозговая травма.

Кон откинулся на спинку дивана и едва дышал. Он знал, как доля секунды может перевернуть кому-то всю жизнь.

— Отец быстро поправился, но черепно-мозговая травма означала, что он больше не мог сосредотачиваться на длительное время, а это было необходимо для его работы. Кроме того, у него была повреждена рука. Он стал замкнутым и легко поддавался переменам настроения. Смех смолк в нашем доме, отец переживал, что больше не мог обеспечивать семью должным образом. Потом стало еще хуже. Он не хотел быть объектом благотворительности и старался найти работу, но его возраст, глухота, поврежденная рука… Ему пришлось подметать полы на местной фабрике. — На лице у Ив появилась печаль. — Мой любимый, умный папочка вынужден был согласиться на такую работу.

Кон кивнул, все больше проникаясь симпатией к этой женщине. Он тоже знал, каково это — наблюдать, как угасает на лице любовь к жизни. Разница лишь в том, что в случае с его отцом виноват был он.

— Денег не хватало, и жить стало тяжело. Я подросла, и мне, естественно, хотелось того, что было у моих друзей. Музыка, косметика, одежда. Но денег на это не было, и я стала подрабатывать няней. Скенлон к тому времени женился и обзавелся ребенком. Однажды вечером я сидела с его ребенком. Если бы мой отец узнал, он бы пришел в ярость. Пит настоял подвезти меня домой, хотя был нетрезв. Он пытался приставать ко мне, шарил руками но моему телу. — Ив содрогнулась от воспоминаний. — От него так несло виски, что этот запах до сих пор скручивает мне желудок.

Кон вдруг понял, что скрипит зубами, слыша эти слова.

— Я никому не могла сказать об этом, потому что мои родители не должны были знать, что я работала на Пита. — Ив вздохнула. — И он снова победил. Опять вышел сухим из воды.

Ив замолчала, а Кон изо всех сил сдерживал ярость. Одна только мысль, что Скенлон касался ее, приводила его в бешенство. Нетрудно представить ее страх и отвращение. Ему хотелось взвыть от злости.

Но это глупо. У него нет права ревновать. И он не хочет иметь такое право. Он пришел сюда только для того, чтобы остановить ее нападки на Скенлона. И неважно, что он сам думает о нем, Пит Скенлон ему нужен. Поэтому, глядя в глаза Ив, Кон произнес:

— Мне очень жаль.

Ив пожала плечами.

— Пьяное приставание — самое безобидное его преступление.

— Когда ты видела его в последний раз. Ив?

— Тот раз и был последним.

— Но, может быть, он изменился с тех пор.

Ив презрительно фыркнула.

— Три или четыре года назад, как раз перед моим возвращением из Великобритании, он победил в выборах мэра города Макей. Результаты выборов были подтасованы. Никто в городе не любил его, как раз наоборот. Первое, что он сделал, — закрыл завод в городе, и тридцать процентов населения осталось без работы.

— Включая твоего отца, — вставил Кон. — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это. Я прекрасно понимаю твои чувства. Но все это было давно, Ив. Ты позволяешь своей личной неприязни к человеку стать выше истины.

У Ив гневно вспыхнули глаза.

— Ты не читал мою статью? Может быть, для тебя, Кон, я просто корреспондент колонки светской хроники, но свои первые шаги я делала в редакции новостей. И я понимаю, где суть. Коррупцию я узнаю по запаху.

Кон осторожно поболтал остатки вина в бокале.

— Городу нужны перемены. Нынешний климат не подходит для бизнеса. Особенно для моего бизнеса.

— Но этот человек — нравственный банкрот!

Страсть, с которой она произнесла эту фразу, поразила Кона. Ив гневно жестикулировала руками, глаза ее сверкали от гнева. Кон даже позавидовал се способности так выражать свои эмоции, он, наоборот, привык держать все в себе. Так ему было удобнее.

— Пойми, Ив, мне-то что до его личных качеств? Если честно, я не могу позволить ему проиграть. Нынешняя власть задерживает строительство моего стадиона.