Идти, куда угодно идти, только не останавливаться, не думать и не оборачиваться назад.

Узкая тропинка, вьющаяся сначала по краю оврага, незаметно выровнялась и увлекла ее в старый сосновый лес, наполненный веселым, беззаботным щебетом птиц. Лучи солнца, пробиваясь сквозь пышные кроны, светящимися кляксами падали на землю, покрытую выцветшей мертвой хвоей.

Идти, куда бы ни вела эта тропинка, идти. Кэрол шла, словно в бреду, не чувствуя усталости, не замечая торжественной красоты леса, не слыша его многоголосой симфонии. Ее глаза застилали слезы. Они накапливались, потом обильными, горячими ручьями стекали по щекам, потом снова накапливались и снова текли, обжигая щеки.

Крис. Любимый. Она только нашла его и сразу же потеряла. О, лучше бы всего этого никогда не было! Лучше бы она никогда не встречала его! Будь проклят тот день, когда она переступила порог его кафе! Будь проклят тот день, когда они на крыльях восторга мчались к манящим вершинам, покачивающим седыми головами. Будьте прокляты и та опасная тропа над пропастью, и тот искрящийся водопад, и та таинственная пещера мудреца, и все те головокружительные просторы… И его первый, жаркий, пьянящий поцелуй… И полет над миром… И безумная, страстная, сладкая ночь любви под рыжей луной… Пусть бы никогда ничего этого не было. Забыть. Не помнить.

Она шла через лес, не осознавая, живая она или мертвая, шла механически, как робот, в одном ритме переставляя ноги и ничего, кроме жгучей боли в груди, не чувствуя. Она заходила все глубже и глубже в лес, не заметив, что давно потеряла тропу, совершенно не заботясь о том, куда и зачем идет.

Вскоре хвойный лес сменился лиственным. Она вышла на поляну, бездумно посмотрела на небо и, внезапно почувствовав непреодолимую слабость, опустилась на траву. Сняла рюкзак. Вздохнула и легла. Ее веки сомкнулись, и она незаметно погрузилась в сон.

— Скажи, девочка, ты теперь моя, правда? — услышала она горячий шепот у самого уха.

Крис, любимый, беззвучно, сквозь сон прошептали ее губы, и нежная улыбка скользнула по ним. Она медленно открыла глаза.

— Крис, где ты? — тихонько позвала она и села, удивленно озираясь. Странно. Она так отчетливо слышала сейчас его голос. Почему его нет рядом? Где он?

Легкий ветерок гулял по траве, лаская ее, заставляя ложиться, стелиться волнами. Солнце купалось в бледной синеве неба, щедро расплескивая по миру потоки света и тепла.

Где я? Как я сюда попала? Почему рядом нет Криса?

Она снова тревожно огляделась. Поляну обступал густой лес.

И вдруг страшное воспоминание пронзило ее мозг: Криса больше нет с ней. Она видела красивый, короткий сон о любви, и ей показалось, что это была реальность. Но сон пролетел и растаял.

Кэрол содрогнулась, и снова тугой обруч сковал ей грудь.

Ах, зачем только она проснулась? И зачем этот мужчина разбудил в ее сердце столько любви?

Любовь. А может, только ради этого он и пришел в ее жизнь? Может, все, что он должен был сделать, это разбудить ее сердце, взволновать кровь, открыть неведомый ей раньше источник радости и блаженства внутри нее? Разве только за это она не должна быть благодарна ему?

Она глубоко и свободно вздохнула, выталкивая из груди боль, смятение и обиду. Что ж, пусть он не с ней, пусть они никогда больше не будут вместе. Но разве это может помешать ей любить его? Разве что-то может разрушить это великое чувство, которое больше ее самой? Нет, и поэтому она будет жить с этой любовью в сердце и помнить его: он первый коснулся сокровенных глубин ее существа, подарил ей огонь и наделил крыльями. И неважно, кто он — лжец, распутник, коварный обольститель, — он первый мужчина, который показал ей путь к вершинам — вершинам свободы, бесстрашия и беспредельного счастья. И это — благословение.

Она потерла ладонями лицо, еще раз глубоко вздохнула и решительно встала.

Итак, куда же ей теперь идти?

Светлая, легкая улыбка озарила ее лицо. Она знает, что, куда бы она ни шла, ее любовь будет всегда с ней. А что касается леса, то из любого леса есть выход.

Она подняла с земли рюкзак и надела его. Зачем она взяла с собой этот бесполезный рюкзак? В нем нет ни часов, ни питьевой воды.

Черт, она совсем не помнит, как попала на эту поляну.

Судя по положению солнца, время недавно перевалило за полдень — до ночи еще далеко. Нагир, насколько она помнит, находится где-то на востоке. Значит, нужно двигаться, ориентируясь на восток. Конечно, в горах двигаться в какую-то определенную сторону не так просто: обычно приходится долго петлять, и никогда не знаешь, куда выйдешь. И все же…

Кэрол решительно пересекла поляну и углубилась в чащу.

Черт, все было бы не так плохо, если бы ее желудок вдруг не стал проявлять крайнего недовольства по поводу того, что о нем сегодня никто не позаботился. Да и глоток воды тоже не помешал бы. Ее губы совсем пересохли от жажды.

Так, главное не впадать в панику, расслабиться и представить себе, что ты просто гуляешь по лесу, успокаивала она себя и продолжала бодро шагать вперед с твердой уверенностью, что скоро выйдет на какую-нибудь тропу. Она проходила через заросли кустарника, пересекала овраги, путаясь в густой траве, выходила на поляны и снова заходила в глубину леса. Но тропа так и не появлялась, и Кэрол продолжала блуждать по лесу, иногда присаживаясь под деревом, чтобы отдохнуть и после снова продолжить поиски тропы.

Наконец, уставшая, голодная, но не отчаявшаяся, она вышла на край очередного оврага и увидела на дне его мирно струящийся ручей.

Вода! Желанная влага!

Кэрол вскрикнула от радости и, не разбирая дороги, бросилась вниз, перепрыгивая с камня на камень. Приблизившись к ручью, она выбрала плоский камень, присела на корточки, склонилась и, черпая воду ладонями, стала жадно пить. Какой удивительно вкусной была эта лесная вода! Утолив жажду, так долго мучившую ее, она плеснула несколько пригоршней воды на лицо, счастливо улыбнулась и закрыла глаза.

Ничего, она выйдет из этого леса рано или поздно. Из любого леса есть выход. Она немного отдохнет у воды и снова отправится на поиски. Жаль, что нет бутылки, чтобы набрать воды. Черт, какая она стала забывчивая и рассеянная.

Она посидела немного с закрытыми глазами, потом открыла их, снова зачерпнула воды, выпила и вдруг посмотрела на другой берег ручья.

Ее рот открылся от изумления. Метрах в пяти от нее на противоположном берегу сидел на камне бородатый, длинноволосый человек в оранжевых одеяниях. Мягкая, открытая улыбка светилась на его лице, а черные глубокие глаза смотрели с такой проникновенной добротой, что Кэрол невольно сама расплылась в улыбке.

Вот так сюрприз!

— Намасте! — сказала она, сложив ладони у груди.

— Намасте! — ответил человек в оранжевом и на хорошем английском добавил: — Вот и хорошо, что милая леди наконец появилась. А то я, признаться, немного устал ее ждать.

Кэрол выпучила глаза.

— Вы ждали меня?

— Конечно.

— Но откуда вы могли знать, что я блуждаю по лесу?

— Не так много молодых девушек теряется в нашем лесу, и когда одна такая попадается, каждая птица и каждый зверь знают об этом. Они-то мне и доложили о том, что вы скоро выйдете к этому ручью. Только вот точного времени указать не смогли, и поэтому мне пришлось прождать вас около часа.

Он рассмеялся. Кэрол, склонив голову набок, несколько секунд скептически рассматривала его, но его смех был таким искренним, легким и заразительным, что она невольно поймала его на лету и тоже рассмеялась.

— А раз уж вы здесь, то наверняка не откажетесь от стакана горячего чая, — сказал человек, как только перестал смеяться.

— Не откажусь, — весело ответила Кэрол. — И надеюсь, вы потом покажете мне дорогу в Нагир.

— Конечно, отсюда до Нагира всего полчаса ходьбы.

— Невероятно. Почему же я так долго блуждала и не могла найти дорогу? — спросила она.

— Потому что каждому событию — свое время, — ответил он, лукаво приподняв брови.