Он улыбнулся и любовно потрепал ее по щеке.

На плите в кастрюле что-то яростно кипело.

— Что там у тебя кипит? — спросила она.

— Были спагетти. Теперь, наверное, клей.

Она рассмеялась.

— Я помогу тебе сварить другие.

— Хорошо, принимайся, а я схожу извинюсь перед заказчиками и попрошу их подождать еще немного.

Он выглянул за ширму. В зале кафе не было ни души. Всех посетителей словно волной смыло. Только «Битлз» продолжали задорно бренчать гитарами и чувственно петь про любовь.

Крис рассмеялся.

— Они все подло сбежали! Все до единого! И большинство из них ушли голодными!

— У тебя замечательные друзья, — усмехнулась она.

— У нас, — поправил он.

— У нас, — согласилась она.

Он снова приблизился к ней и обхватил ладонями ее плечи.

— Прости меня, девочка. Я…

— Ты не виноват, — перебила она. — Это демоны прошлого, и мы победили их.

Он нежно поцеловал ее в нос.

— Спасибо. И знаешь, за эти два дня я понял что-то очень важное.

— Что?

— Что я не смогу больше жить без тебя.

Это было единственным, что она хотела от него услышать. Ей показалось, что от счастья она сейчас потеряет сознание. Он собирался было что-то еще сказать ей, но она ладошкой прикрыла ему рот, внезапно вспомнив о колечке, спрятанном у нее на груди.

— Я была сегодня на ярмарке… — сказала она.

— Я тоже там был, — перебил он. — И у меня есть для тебя небольшой подарок. — Он достал из нагрудного кармана своей футболки изящное колечко с бирюзой.

Она улыбнулась.

— Я тоже купила кольцо. Для тебя. — Ее пальчики скользнули под ткань платья на груди и извлекли оттуда кольцо.

Последовала молчаливая, торжественная процедура обмена кольцами и нежными поцелуями. Они обручились.

— Крис, — наконец сказала она. — Знаешь, чего я сейчас хочу?

Он сделал вид, что мучительно задумался.

— Прогуляться по узкой тропке над пропастью? Лететь с бешеной скоростью на мотоцикле с горы?

Она отрицательно покачала головой.

— Не угадал. Я хочу принять традиционный индийский душ «люкс». Ведь у тебя здесь нет нормального душа?

— Нет. Только традиционный индийский. И это очень просто устроить. Я нагреваю тебе ведро воды, и ты моешься, поливая себя из ковшика, на лужайке за домом. Там есть специальное заграждение и канавка для стока воды, — бойко ответил он.

— Согласна.

Пока они пили чай с банановым пирогом, вода в большом металлическом ведре нагрелась, и Крис вынес его за дом. Кэрол вышла следом за ним, прихватив мыло, шампунь и полотенце.

— Моя помощь нужна? — спросил он, лукаво поглядев на нее.

— Нет, спасибо, — ответила она. — Я бы хотела попробовать самостоятельно справиться со всеми сложными операциями приема индийской бани.

— Тогда мне осталось принести тебе пару зажженных свечей. На дворе совсем стемнело.

Через несколько минут он вернулся с горящими свечами и установил их на полочках по краям загородки. Потом наклонился к ней, поцеловал в шею, провел ладонью по щеке и вздохнул.

— Уверен, что ты получишь удовольствие, девочка.

Как только он скрылся в доме, Кэрол сняла с себя платье и забавные штанишки на кокетке со множеством ниспадающих складок, расстегнула лифчик и стащила трусики. Набрала в ковшик воды и вылила ее на себя. Ух!

Впервые в жизни она принимала душ под открытым небом, на котором одна за другой зажигались яркие звезды. В ее голове было пусто и ясно, душа была переполнена счастьем, а тело — наслаждением.

Крис только что закончил варить чай, как услышал ее крик:

— Крис! Мне нужна твоя помощь!

Он бросился из дому, крича:

— Что случилось, девочка?!

— Я залила водой свечи и теперь не могу найти полотенце.

В темноте, словно загадочный призрак, светилось ее голое тело. Он хотел достать из кармана фонарик, но передумал.

— Я здесь, девочка, и сейчас найду твое полотенце.

Он подошел к ней почти вплотную, протянул руку и снял с гвоздика полотенце.

— Вот же оно, малышка. Тебе стоило только протянуть руку, — сказал он, чувствуя, как от ее близости по его телу разлилась горячая волна возбуждения. — Подожди, я сам укутаю тебя в него.

Он бережно укутал ее в полотенце и вдруг подхватил на руки. Она вскрикнула и рассмеялась.

— Что бы я без тебя делала? — проговорила она, уткнувшись губами в его шею. — Стояла бы и ждала, пока просохну?

— Врунишка, — сказал он. — Ты разыграла меня. Скажи, ты ведь хотела, чтобы я отнес тебя в постель на руках?

Она снова захихикала и потерлась носом о его грудь.

— Продолжаешь читать мои глупые, бесхитростные женские желания.

Он принес ее в свою мансарду, усадил на кровать и поплотнее запахнул на ней полотенце, В комнате горело множество свечей. В воздухе блуждал сладкий и волнующий аромат благовоний.

— Посиди просохни, а я схожу принесу чай, — сказал он, не отрывая от нее глаз.

На ее лице появилась тревога. Тонкая белая ручка выпорхнула из-под полотенца и схватила его за руку.

— Не уходи.

— А чай?

— Не надо чая.

Она легонько, но требовательно потянула его к себе. Он смотрел в ее голубые, как осколки неба, глаза, видел, как их заволакивает призрачный туман страсти, и чувствовал, будто проваливается в них. Он бессильно опустился перед ней на колени. Нестерпимо острая и сладкая боль вожделения пронзила его. Он содрогнулся всем телом и осторожно распахнул на ней полотенце, провел пальцами по ее плечам, коснулся груди и стал нежно теребить соски. Протяжный стон вырвался из ее груди, когда он, зарывшись головой в ее колени, стал покрывать поцелуями ее бедра. Она обхватила его голову ладонями и медленно легла на спину, а он продолжал осыпать мелкими поцелуями ее живот, ноги, стопы.

— Крис, — прошептала она, — иди ко мне, скорее… любимый… — Слова оборвались, и она, словно захлебнувшись блаженством, застонала и протянула к нему руки.

— Потерпи, милая, потерпи, родная, — хрипло проговорил он и стал срывать с себя рубашку и штаны. — Дурацкая одежда.

Она вцепилась руками в простыню и, изнемогая от неги и желания, прогнулась и сжала коленки. Яростно швырнув ненавистные покровы на пол, Крис осторожно развел ее бедра. Его жаркое тело скользнуло по ней.

— Девочка моя любимая, — со вздохом вырвалось из его груди, и Кэрол почувствовала, как он медленно вошел в нее.

Их тела раскачивались, словно утлая лодочка на волнах разбушевавшегося океана. Кэрол металась, сладостно стонала, вскрикивала. Ее руки беспокойно блуждали по его спине, трепещущие пальцы прощупывали каждую мышцу — ласкали, сжимались, любили.

— Говори со мной, — задыхаясь, шептала она. — Прошу тебя, любимый, говори со мной.

— Я люблю тебя, люблю… Милая, сладкая, безумная моя девочка.

— Еще… скажи мне еще что-нибудь… любимый, — снова и снова срывалось с ее губ, и ее слова растворялись в мучительно-блаженных стонах, которые проникали в каждую клеточку его тела, еще сильнее разжигали огонь страсти, сводили с ума. Он боялся, что не выдержит, не сможет больше сдерживать себя, и все закончится раньше, чем ему хотелось, раньше, чем хотелось этого ей.

Потом, вспотевшие и уставшие, они нежились в объятиях друг друга.

— Ты теперь моя жена, девочка, и я никому тебя не отдам, — сурово сказал он, глядя в потолок. — Единственная на всю жизнь.

Кэрол повернула к нему голову.

— А разве ты не поведешь меня под венец?

— Ты до сих пор сомневаешься, милая. Наш брак уже заключен на небесах и никакого земного подтверждения не требует. Брак нужен тем, кто сомневается и не доверяет друг другу.

— Но общество этого требует, Крис.

— Где ты его видишь, девочка? Мы сами себе общество.

Она задумалась, слабо понимая, что он имеет в виду.

— А что будет с нашими детьми? Они будут считаться незаконнорожденными? — снова спросила она.

Он повернулся к ней и крепче прижал к себе.

— Для кого?

— Для общества, — робко сказала она со слегка вопросительной интонацией в голосе.