— Рой был фантазером, — улыбаясь, продолжал Коннор. — В мире людей он мог бы, наверное, быть поэтом или писателем.

Он сел в кресло, опершись подбородком на кулак, и посидел некоторое время молча. Потом вздохнул и заговорил снова.

— Да, Рой был бы поэтом. Он умел видеть, понимаете? Там, где мы видели простые предметы, он видел их суть. Там, где мы находили просто какие-то вещи, он определял их истинное предназначение. Это тоже был дар его отца. Гарольд щедро наградил своих сыновей. Рою было даровано даже демоническое бессмертие.

Коннор опять встал и заходил по гостиной.

— Гибель отца все перевернула в жизни братьев. Гор, никогда не скрывавший своего отношения к попыткам заставить его подчиняться, восстал против власти Повелителя Тьмы. Свое изгнание он воспринял как награду. Оно давало ему желанную свободу. Но… — покачал головой Коннор, — свобода хороша, когда у тебя есть какое-то предназначение, когда ты выбираешь поступок. В случае с Гором свобода означала забвение. Стоит ли удивляться, что он согласился на мое предложение добыть Солнечный камень.

— А, так это была твоя идея? — обличающе воскликнула Пэт. — Так я и знала!

Коннор усмехнулся.

— Мне тогда было восемнадцать лет, Пэт. Ты помнишь свои восемнадцать?

Пэт рассмеялась.

— Еще как помню!

— Значит, ты меня понимаешь.

— Я — тоже понимаю, — тихонько вставила Филлис.

Коннор поцеловал ее и сел рядом. Она прижалась к его плечу, а он обнял ее.

— И что же — Рой? — с нетерпением спросила старшая Харрисон.

— Рою пришлось совсем плохо. Во-первых, ему было всего двенадцать лет, когда не стало отца. Через полгода погибла Хеллен, а еще через год был изгнан Гор.

— А ты? Где в это время был ты? — поинтересовалась Филлис.

— Я… — Коннор задумался. — Я прошел все положенные испытания, сумел устоять в борьбе за свое место в иерархии демонов, и мне казалось, что мир создан для меня. Препятствия тогда были хороши именно тем, что их можно было преодолевать. — Он усмехнулся. — Моя история не так интересна, как судьбы Гора и Роя. Могу сказать только, что мы уважали друг друга и никогда не пробовали доказать свое превосходство друг перед другом. Даже Рой, которому было всего четырнадцать, когда мы отправились за Солнечным камнем, вполне заслуживал уважения. Но он был насмешливым подростком, под острый язык которого попадали, бывало, и мы с Гором, — опять усмехнулся Коннор. — Ему удавалось удрать от нас только потому, что мы не хотели причинить ему вреда.

— Когда мы с Гором решили добыть Солнечный камень, Рой увязался за нами. Но я думаю, Гор согласился взять его с собой, потому что знал: без его защиты Рой просто погибнет. Человечность, доставшаяся Рою от смертной женщины, делала его уязвимым, хотя благодаря отцовскому дару, магией он владел не хуже Гора. И ему часто приходилось пользоваться ей, чтобы отбиваться от нападений со стороны более сильных демонов. Но спуску Рой не давал никому. Зелья, рецепты которых дала ему мать, помогали быстро залечить раны, наносимые телесной человеческой оболочке. — Коннор улыбнулся, — Гор иногда звал его «дубленой кожей», потому что шрамы покрывали почти все его тело.

— Он был красивым? — полюбопытствовала Пэт.

Коннор рассмеялся.

— Пэт, я не знаю твоих критериев красоты. По-моему, он был обычным. Хотя…черные глаза и светлые волосы… — Он пожал плечами. — Наверное, Рой был красив. Я думаю, он должен был унаследовать красоту своей матери.

— А что было дальше? — Филлис затеребила его за рукав. — Как вы добрались до Солнечного камня?

— О! Я думал, что больше такого приключения в моей жизни не будет. И, как оказалось, — напрасно, — пробормотал Коннор.

Последние журналисты уже покидали рабочие места, когда Джексон Дан в сопровождении Элизы прошел в помещение редакции. Замешкавшие служащие мышками проскакивали мимо мрачного «большого босса» и озабоченной Элизы. Мистер Дан сразу прошел в кабинет Филлис. Увидев, что там никого нет, он кивком отпустил редакторшу и сел за стол.

Элиза осторожно закрыла за собой дверь и перевела дух. Беседа с боссом в его офисе, конечно, касалась деловых проблем. Но, в конце концов, мистер Дан все же не выдержал и перевел разговор на мисс Харрисон. Начал он издалека: как загружены журналисты, есть ли к ним претензии со стороны читателей? Потом спросил, не мешают ли некоторым из них личные дела работать более творчески, чем они могли бы. И, наконец, прямо спросил Элизу, когда появился в жизни мисс Харрисон ее давнишний знакомый?

Элиза удивилась. Конечно, у мисс Харрисон в последнее время были некоторые сложности — внезапные перепады настроения, когда она то впадала в прострацию, то порхала, как бабочка, но — давний знакомый? Другое дело, что Фил долго переживала развод с мужем. Но это было более четырех лет назад. А потом…Элиза замялась. Не могла же она сказать прямо, что потом Филлис как раз и начала встречаться с мистером Даном. Но Джексон кивнул головой, и Элиза остановилась.

— А этот…ее бывший муж не появлялся в редакции? — как бы невзначай спросил мистер Дан.

Элиза пожала плечами:

— При мне — нет. Думаю, вообще — нет, иначе я бы знала, — добавила она.

— Я спрашиваю это потому, что присутствие на рабочем месте журналиста посторонних людей вообще недопустимо. Это отвлекает их от творческого процесса, — с деловым видом пояснил Джексон.

«Конечно, — подумала Элиза. — А еще больше это отвлекло бы Филлис от тебя». Ей страшно не хотелось быть втянутой в щекотливое дело о связи подчиненной с боссом.

Они посидели молча. Затем мистер Дан отпустил Элизу. Сам он так и остался сидеть за столом Филлис.

Уже выходя из помещения редакции, Элиза столкнулась с молодой высокой и светловолосой женщиной. Та неуверенно вошла в комнату.

— Простите, Вы к кому? — удивленно спросила Элиза. В столь позднее время в редакции обычно посетители не появлялись.

— Мне хотелось бы побеседовать с мисс Филлис Харрисон, — пояснила посетительница.

— Но ее уже нет. Рабочий день давно закончился.

— Я думала…

— А зачем Вам нужна мисс Харрисон? — неожиданно прозвучал мужской голос. Мистер Дан стоял на пороге кабинетика Филлис.

— По…по личному вопросу, — пояснила посетительница.

— Прошу Вас, проходите, — пригласил Джексон. — Элиза, Вы можете идти. Я сам разберусь, в чем проблема.

Он подошел к женщине и представился:

— Джексон Дан, владелец газеты.

Та протянула ему руку:

— Дайана Дрейк.

Отпустив Элизу и проводив посетительницу в кабинет Филлис, Джексон предложил миссис Дрейк стул и сел напротив нее за стол.

— Простите, а Вы знаете мисс Харрисон? — поинтересовался он.

— Немного. Дело в том, что у меня снимает квартиру ее бывший муж.

Джексон сжал зубы и опустил глаза. Судьба!

— Я не стала бы вмешиваться, но я переживаю за мистера Такера. Он очень дружен с моей дочерью. У нее нет отца — мой муж умер, а мистер Такер очень внимателен к девочке. Она будет переживать, если с ним что-нибудь случится.

Мистер Дан постарался не показать посетительнице свою заинтересованность, поэтому как можно спокойнее спросил:

— И какие же дела у мисс Харрисон с ее бывшим мужем? Я спрашиваю об этом, — торопливо пояснил он, — потому что для журналиста. э-э-э…душевное спокойствие — половина дела. Если в любой другой профессии настроение никак не влияет на работу, то с журналистами все сложнее. Если мисс Харрисон будет переживать, нервничать, она не сможет продуктивно работать.

— Думаю, что скорее мисс Харрисон может доставить лишние переживания мистеру Такеру, чем он ей, — возмущенно произнесла миссис Дрейк. — Он даже попал в больницу после очередной встречи с ней. Я как раз и хотела поговорить по этому поводу.

— Ну что ж, раз ее нет, расскажите мне поподробнее обо всем. Я завтра же встречусь с мисс Харрисон и найду возможность убедить ее… — Джексон так и не нашел слов, чтобы объяснить женщине, в чем он сможет убедить Филлис.