Я покачал головой.

— Когда ты сообщаешь клиенту, что приедешь утром, а сам этого не делаешь, это плохо отражается на репутации компании.

— Я же говорила: не стоит этого делать, — вмешалась Салли.

— А что сказали в пожарной инспекции? — Тео повысил голос. — Они заявили, что я неправильно проложил проводку?

— Я еще не получил окончательного заключения, но, по их данным, пожар начался в том месте, где установлен электрощит.

— «В том месте», — повторил он. — Значит, если бы кто-то оставил около электрощита промасленные тряпки, это тоже могло послужить причиной возгорания?

— Я действую так, как подсказывает мне интуиция.

— Да, и она здорово подводит тебя.

Разговор стал пустой тратой времени. Только я наконец забыл думать о Тео, как он опять объявился. Я перевел взгляд на «орехи», свисавшие с его бампера.

Тео проследил за моим взглядом.

— Хочешь парочку? — спросил он.

— Вот еще, — возмутился я. — Если кто-нибудь появится у меня на работе с этими штуковинами на машине, я тут же отправлю его домой. Мне хватает того, что моей дочери приходится постоянно видеть эту дрянь на улицах.

— Люди имеют право украшать свои машины чем угодно. Тебя это не касается.

— Верно, — согласился я. — И все же это мне решать, какие машины будут приезжать на мои объекты, а какие — нет.

Тео сжал кулаки.

— Тео, прекрати! — Салли подошла к нам. — Я же говорила тебе, не покупай их, но ты не послушал. — Обернувшись ко мне, она сказала: — Глен, мне очень жаль, но я его предупреждала.

— Иди в машину, — велел ей Тео. От гнева его лицо стало красным как свекла. Он сел в пикап и захлопнул дверь, однако Салли не последовала за ним.

Я почувствовал укол совести.

— Мне не хотелось обижать твоего парня, да еще в твоем присутствии. Но он спросил, я ответил.

— Тео не такой, каким кажется, Глен. Он намного лучше. У него доброе сердце. Однажды, когда он работал в аптеке «Уолгринз», одна женщина дала ему слишком большую сдачу, и он вернул ей деньги.

Что можно было на этот ответить?

Я промолчал. Салли опустила глаза, вздохнула и покачала головой:

— Я должна обсудить с тобой еще кое-что.

Я ждал.

— Мне так неловко говорить тебе… Но я не хочу, чтобы у него возникли проблемы.

— У Тео?

— Нет, у Дуга. — Салли снова вздохнула. — Он попросил у меня двойную оплату за неделю, а в следующий раз можно ничего не выписывать. Я предложила ему прежде поговорить об этом с тобой, если он хочет получить аванс. Но Дуг заявил, что это может стать нашим маленьким секретом.

Теперь настала моя очередь вздохнуть.

— Спасибо, что рассказала мне, Салли.

— Думаю, у него серьезные проблемы с деньгами. У него и у Бетси.

— Он звонил мне прошлым вечером.

— Знаю, тебе придется передать ему мои слова, но когда будешь говорить, добавь, что я очень переживаю по этому поводу.

— Предоставь это мне. — Я дотронулся до ее руки. — Как у тебя дела? — Мне не нужно было спрашивать — со смерти ее отца прошло совсем немного времени. Это случилось в тот день, когда я лишился Шейлы. — В офисе трудно выкроить минутку для такого разговора.

— Все хорошо, — ответила Салли. — Я скучаю по нему. Сильно скучаю. Это так странно… Я потеряла отца, а через несколько часов…

— Да… — Я натянуто улыбнулся. И хотя Тео злобно буравил нас глазами через лобовое стекло пикапа и, возможно, не одобрял нашего поведения, я обнял ее. Последний раз я сделал это на похоронах ее отца, которые проходили днем ранее похорон Шейлы. Учитывая обстоятельства, я мог бы пропустить эту церемонию, но у Салли не было ни семьи, ни братьев и сестер, и мне пришлось нести эту тяжкую ношу. Я сам еще очень остро ощущал горе и понимал, как важно для Салли, чтобы я провел с ней эти два часа и помог справиться со страданиями.

Пару недель спустя стало известно, что именно тогда произошло. Отец Салли принимал медикаменты, которые предотвращали образование тромбов и снижали риск сердечного приступа. Утром Салли дала ему дозу, но вскоре после ее ухода на работу отцу стало плохо, и он принял еще лекарство. Передозировка привела к кровотечению, от которого он и умер.

— Мы должны собраться с силами и жить дальше, — сказал я Салли, игнорируя недовольный взгляд Тео. — Теперь мы не можем ничего изменить.

— Наверное, — отозвалась она. — Как Келли? Она дома? — Салли оставалась любимой няней Келли, хотя и не сидела с ней с тех пор, как моей дочери исполнилось четыре года.

— Она с бабушкой. И очень расстроится, когда узнает о твоем приезде в ее отсутствие. — Я замолчал, поскольку не любил делать признаний, но все же не удержался: — Никогда не думал, что будет так тяжело. Отцу бывает трудно говорить с дочерью на некоторые темы.

— О да, — улыбнулась Салли. — Представляю, как ты будешь ей рассказывать про месячные.

— Просто с нетерпением жду этого момента.

Возможно, когда придет время, я попрошу помощи у Фионы. А лучше у Салли.

— Если тебе понадобится, чтобы я поговорила с ней о…

— Спасибо. Подумаю об этом. Слушай, тебе лучше уйти. У Тео такой вид, словно он сейчас взорвется.

Она кивнула в сторону бампера:

— И прости за эти «орехи».

— Я не позволил бы Келли ездить на машине с таким «украшением».

Она зарделась. Мои слова задели ее.

— Увидимся в понедельник. — Салли повернулась и зашагала к пикапу. Шины завизжали — Тео резко сорвался с места.

Я зашел в дом и налил себе кофе, хотя знал, что пить я не буду. Мы с Салли всегда были как брат и сестра, и моя критика, наверное, особенно сильно кольнула ее. Я все еще размышлял об этом, когда зазвонил телефон.

— Алло?

— Значит, ты дома, — послышался мужской голос, который я узнал не сразу.

— Кто это?

— Даррен Слокум. Нам нужно поговорить.

Я вышел на крыльцо и стал ждать, когда появится Даррен Слокум.

Меня мучило любопытство. Почему Слокум решил поговорить со мной? Я подумал: скорее всего он хочет, чтобы я помог с выносом гроба, или что-нибудь в этом роде.

Не прошло и пяти минут, как красный пикап Слокума свернул с улицы и остановился перед домом.

— Даррен, — сказал я, спускаясь с крыльца и протягивая ему руку, после того как он вышел из машины, — соболезную по поводу Энн.

Мы обменялись рукопожатиями, и Слокум кивком принял мои слова утешения:

— Да. Ужасное потрясение.

— Скажи, как Эмили?

— Очень плохо.

— Даррен, что произошло?

Он потер челюсть и поднял глаза, словно пытался собраться с силами, чтобы ответить.

— Несчастный случай.

От этих неожиданных слов по спине у меня пробежал холодок.

— Авария?

— Не совсем.

— Что ты имеешь в виду?

— Она доехала по Хай-стрит до пристани, и там у нее, похоже, лопнула шина переднего колеса. Энн вышла посмотреть, что случилось — дверь была открыта, а двигатель работал, — но припарковалась она на самом краю причала и поэтому потеряла равновесие и сорвалась. Полицейский заметил ее в воде.

— Боже, — произнес я. — Мне очень жаль. Очень.

— Да, спасибо.

— Даже не знаю, что еще сказать.

— Тебе ведь известно, что наши дочери дружат?..

— Разумеется.

— Твоя дочка… Келли… она уже знает?

Я кивнул.

— Я собирался ей рассказать после того, как поговорил с твоей свояченицей по телефону, но она обо всем узнала из чата, от своей подруги. Может быть, даже от Эмили.

— Ясно, — тихо сказал Слокум. — Для нее это, наверное, стало большим потрясением.

— Да.

— Я подумал, — продолжил Слокум, — возможно, ей станет легче, если я поговорю с ней и расскажу о случившемся.

— Хочешь поговорить с Келли?

— Да. Она дома?

— Нет. Но я все передам ей. Не волнуйся. — Я не видел никаких причин, по которым Даррен Слокум должен был рассказывать Келли о смерти своей жены. Я сам ей обо всем сообщу и попытаюсь утешить.

Он задумчиво подвигал челюстью.