Каждый злобный взгляд, каждое фальшивое слово и тщеславие, которое Расчленители обратили на Рафена и его людей на Эритене, вернулись к нему в то миг, и все, что он мог чувствовать, было темным и мощным гневом на братьев Нокса. Осуждающие слова Мефистиона потерялись среди рычащей ярости, которая напряглась в его мускулах. Рафен хотел лишь бить сержанта ветерана снова и снова, чтобы выбить из него чванство, заставить понять свое место в сравнении с истинным Сыном Великого Ангела.

Нокс бил в ответ, но растущий Гнев сделал вражеские атаки отдаленными и незначительными. Рафен обрушил калечащий удар, на сей раз, ощутив треск ребер под темной кожей на торсе врага. Нокс закашлялся, и Рафен на крошечный миг увидел блеск эмоций, вспышку удивления в мертвых глазах.

Он двигался без осознанных мыслей, завел ногу за голень Нокса и сделал подсечку.

Рука Рафена метнулась вперёд и вцепилась в грудь кожаной куртки другого воина, придавливая того и жестоко колотя об каменный пол боевой ямы.

Нокс охнул от боли. Рафен игнорировал резкие удары противника по корпусу и подтащил голову ветерана на край широкой каменной плиты, во впадину, образованную движением подъемных поршней. Наверху, замер достигший вышей точки блок, поршни выплюнули пар. Без паузы камень стал опускаться наместо, двигаясь на сжимающихся поршнях во впадину, занятую сейчас черепом Нокса.

Расчленитель увидел, что темная глыба опускается и стал вырываться из железной хватки Кровавого Ангела. Если Рафен не отпустит его, камень отделит голову Нокса от плеч и раздавит в кровавую кашу.

Возможно, Рафен знал это на каком-то уровне, но он был полностью сосредоточен на том, чтобы выдавить жизнь из врага. Его клыки обнажились, запах пролитой крови загустел в ноздрях. Нокс попытался заговорить, но его горло было заполнено жидкостью, которая стекала с губ. Камень все опускался, растя и растя перед его глазами.

— Рафен, — имя было приказом, ясным и определенным; но Кровавый Ангел, казалось, не слышал, удерживая хватку.

Ноксу оставалось жить секунды, падающая гильотина камня прикончила бы его.

— Рафен, освободи его, — слова Мефистона прорвались сквозь миазмы огромной ярости, и Кровавый Ангел резким движением выполнил приказ.

Нокс откатился за миг до того как, камень грохнулся на свое место, и лежал, тяжело дыша. Рафен поглядел на кромку ямы и увидела лорда Смерти, в глазах псайкера читался запрет.

— Борьба до сигнала, — сказал он ему, со скрытым упреком, — не до убийства. — Мефистион поднял голову и осмотрел балконы вокруг. — Эта встреча завершена. Вопрос улажен, и честь удовлетворена. Да не услышим мы больше об этом.

С шипящим скрежетом каменный пол вернулся к своей первоначальной форме чаши. Наверху, космодесантники начали группами расходиться.

Рафен стоял молча, гнев в нем утих, но не исчез. Отступил как отлив, но остался на краю сознания, все еще пенясь.

Расчленитель с трудом поднялся, и выплюнул густой комок кровавой слюны. Он провел рукой по разодранной щеке, вытирая блестящую темную жидкость.

— Жаль, — нахально сказал он помолчав. — Я бы хотел воспользоваться этой возможностью до самого конца. Разве ты не согласен?

Рафен бросил на него злобный взгляд.

— Тогда вы сейчас были бы трупом, кузен.

Нокс с трудом усмехнулся.

— Смерть ждет меня очень далеко от этого места.

Невероятное высокомерие. Только что жизнь Нокса была в руках Рафена, и теперь это беспокоило ветерана не больше чем плохая погода. На миг ярость снова вздыбилась, и Рафен пожалел, что подчинился приказу Мефистиона.

Нокс повернулся и двинулся по склону боевой ямы. Рафен глядел на него, пальцы стиснулись в кулаки. Он выкрикнул имя Нокса, не желая, чтобы на этом все кончилось.

— Я побил тебя. Думаю, теперь ты мне должен трофей.

Ветеран повернулся и посмотрел на Кровавого Ангела.

— У меня мало что есть, для такого богача как ты, — парировал он.

— Тогда ответь на вопрос, — Рафен шагнул следом. — Зачем? Зачем ты спровоцировал поединок? В этом не было никакого смысла, ты ничего не добился!

Нокс заколебался, и посмотрел туда, где ждали Горн и другие Расчленители.

— Я сделал только то, что мне приказали.

— Сет потребовал этого? — покачал головой Рафен . — Для чего?

Ветеран кивнул на него.

— Твой Орден сбился с истинного пути, парень. Это вызывает вопросы, которые должны быть заданы. Насколько слабыми стали Кровавыми Ангелы?

Прежде, чем Рафен смог придумать ответ, Нокс еще раз кивнул и выбрался из ямы.

Рафен стоял, смотрел на свои руки все еще покрытые кровью Нокса и думал. Какой же ответ он дал на этот вопрос?

 ВЕЛИКОЛЕПИЕ И церемонии предыдущего сбора в Великом Приделе остались в прошлом, сейчас в чертоге находились только старшие Астатрес. Лишь по два воина от каждого Ордена приемника Сынов Сангвиния вошли в высокие двери. Когда створки захлопнутся, их запечатают. Зал не был украшен, никаких вымпелов, никаких штандартов, лишь кольцо простых деревянных скамей. Теперь, без толпы космодесантников, огромная палата казалась еще больше. Косые лучи красного солнца, собрались на одной из стен, готовясь начать неумолимое путешествие через серый мраморный пол.

За исключением дредноута, который стоял среди них как молчаливая рубиновая статуя, никто из собравшихся воинов не носил боевой брони. Только одежды с капюшонами или куртки. Строгость одеяний отражала настроение. Молитвы и обращения к их великому господину произнесены, вопросы традиций удовлетворены, пришло время взяться за суть этого конклава.

Магнитные замки, со свинцовой окончательностью бухали по двери, когда их устанавливали на места. Шаги затихли, последний из собравшихся Астартес приблизился к кругу мужчин.

Данте приветствовал его кивком. Ответный жест пришел, когда Армис, первый Иксирд Легиона Крови, вошел в круг. Магистр провел длиннопалой ладонь по спадавшим до плеч серебристо-серым волосам. Вопрос в застывший глазах космодесантника отражался на лице каждого собравшегося.

Поправка. Почтикаждого.

Данте увидел Сета, склонившегося вперед на одной из скамей, магистр Расчленителей наблюдал за ним полуприкрытыми, пустыми глазами. Словно восприняв взгляд как разрешение, Сет встал и втянул воздух.

— И так, наконец, мы все собрались, — сказал он. — Или, по крайней мере, все кого смогли найти.

Армис кивнул, на бледном лице появилась обманчивая полуулыбка.

— Да. Я рад, что я здесь. Полагаю, что безотносительно того о чем Данте должен говорить, это будет интересно.

Магистра Кровавых Ангелов бросил взгляд на Мефистиона. Псайкер с отсутствующим выражением смотрел перед собой, сосредоточившись на сферах, которые мог увидеть лишь человек, обладающий его сверхъестественными чувствами, но, тем не менее, он ощутил внимание лорда и слегка кивнул. Психическая защита держалась на месте, говорить безопасно.

— У вас есть много вопросов, — начал Данте. — Я отвечу на все так подробно, как только смогу.

— Нужен только один ответ, кузен, — сказал Магистр Орлок, командующий Кровопийц. — Ваш вызов пронес меня через варп из моих храмов на Сан Гисуге. Никаких объяснений, никаких причин, только приказ. И я пришел, из уважения к вам, Великий Данте, — Орлок облизнул губы, лорд Кровопийц казался словно высушенным, внешность характерная для его Ордена. — Но я прибыл не затем чтобы принять участие в шествиях и зрелищах, и не затем чтобы сходить на экскурсию по этой великолепной крепости.

— Действительно, — из вокс-кодера донесся синтетический голос неподвижного малинового дредноута. В высоком бронированном саркофаге, находились плоть и мозг воина Астартес, сохраненные и навечно вмонтированные в тело механической громадины. — У Кровавых Мечей есть битвы, в которых нужно сражаться. Мои братья не потерпят отвлечения от целей Императора без веской причины.

— Я согласен с лордом Дагганом, — продолжал Орлок. — Тогда вопрос. Почему я здесь? Почему любой из нас здесь?