— Не в первый раз, — согласился Рафен, силясь убрать сомнения из голоса, — но мы одержим победу. Мы Кровавые Ангелы.

Возможно в другом случае, этого настроения было бы достаточно, но здесь и сейчас под пристальным взглядом Рафена, в глазах Туркио был призрак страха.

— Я молюсь, чтоб этого было достаточно, брат, или мы присоединимся к мужчинам, чьи могилы топтали сегодня.

— Мы не умрем здесь, — в словах Рафена не было пыла. Туркио почувствовал ложь и отвернулся.

— Ты знаешь, что умрем. И это позор для нас всех, что эти животные будут плясать на благословенных Троном костях.

Ошеломив Рафена, Аркио стремительно вскочил на ноги.

— Нет, — рассержено ответил он. В его голосе звучал металл.

— Нас опозорит, если любой из Кровавых Ангелов смирится с поражением от рук предателей.

Он придвинулся к Туркио и нажал кулаком на грудь другого Десантника.

— В нас всех течет кровь Сангвиния. Тем самым наполняя нас духом непокорности и чести, но ты говоришь так, как будто твое сердце качает вместо этого воду!

Приглушенное бормотание в лагере внезапно затихло; каждый солдат слушал слова Аркио. Их всех захватило приливом этой внезапной страсти.

— Я с открытыми глазами встречу свою судьбу, — ухитрился ответить Туркио. -

— Это и делает из меня боевого брата!

В выражении лица Аркио была смесь огорчения и печали.

— Мой бедный друг, ты потерял веру и до сих пор этого не осознал. Вот, — он протянул Туркио свой нож, — Если ты так уверен в смерти, возьми его сейчас и перережь себе горло.

— Аркио… — начал Рафен, но его родной брат рукой остановил его. Что-то в поведении молодого десантника заставило его остановиться и замолчать.

— Возьми его, — повторил он.

— Ты издеваешься! — покраснев, рявкнул Туркио.

Совершенно неожиданно подавленное выражение лица Десантника сменилось яростью.

— Перед тем как я предстану перед Императором, я заберу с собой тысячу Несущих Слово! Я не окончу свою жизнь как какой-то скулящий, подавленный имбицил!

Каждое слово вылетало разъяренным напором.

— Вот! — Лицо Аркио перекосила свирепая усмешка. По непонятной причине Туркио тоже обнажил клыки.

— Ты видишь, мой брат? Вот пламя нашего Лорда Прародителя! Посмотри в себя, смотри на него! Оно все еще горит в твоей груди! Я просто тебе об этом напомнил…

Молодой Десантник развернулся к остальным, в его руке блестел нож.

— Посмотрите на нас, братья! Мы спаслись от врага только для того чтоб они победили без единого выстрела? Наши друзья сегодня погибли только для того, чтоб мы могли упиваться отчаяньем?

— Нет! — В ответ заорали десятки мужчин, и Рафен был одним из них, они кричали не задумываясь. Что-то яркое и могущественное светилось в глазах брата, и он был воодушевлен этим. Каждое слово Аркио было кристально понятным, каждое предложение резонировало праведной энергией.

— Предатели думают, что мы сломаны, разбиты, побеждены! — Рычал он. — Именем Лемарта, я говорю — это не так! Я говорю, мы еще выпустим из них всю кровь, и они побегут!

Взгляд Рафена на секунду встретился взглядом со своим младшим братом. Аркио смотрел на него, выделив его лицо из всех собравшихся Кровавых Ангелов. В полумраке, острые черты лица Десантника и его золотистые локоны делали его похожим на одного из преисполненных чести воинов древности на портретах крепости-монастыря. На мгновение, странно выпав из реальности, Рафен воспринимал Аркио, как если бы он был Кровавым Ангелом времен Ереси, античным человеком из наиболее прославленных времен ордена; затем картинка пропала и Аркио снова заговорил.

— У Предателей нет чести встретить нас в открытом бою. Они зажимают и бьют нас числом, изнуряя нас. Несущие Слово не просто хотят нашей смерти… Они жаждут разрушить наши души так же, как и нашу плоть.

Его слова приветствовал согласный хор; но затем их всех перекричал другой голос.

— Твой пыл делает тебе честь, парень, — осторожно заметил Корис, — но риторика никогда не заменит оружие и клинки.

Сахиил вскинулся в набожном негодовании, но до того как он смог осудить Кориса за вмешательство, Аркио уважительно кивнул ветерану.

— Досточтимый брат-сержант конечно прав — но я могу предложить больше чем просто слова.

— Объяснись, — потребовал Рафен.

Он неподвижно смотрел на родственника, часть его восхищалась этой гранью своего брата, которую он прежде никогда не видел. Молодой десантник наклонился и потянул что-то замаскированное в длинной траве. Со стоном петель, открылся спрятанный люк техобслуживания.

— Если это понравится моим братьям, я осмелюсь предложить стратегию. Способ, благодаря которому мы сможем сражаться с врагом даже таким малым числом и все равно вырезать у них сердца.

 Алактус покачал головой и прохладно улыбнулся.

— Ты настолько давно не был в настоящей битве, что твои мозги размягчились, щенок?

Он встал и подошел к Аркио, ритм его шагов предполагал, что он может ударить десантника.

— Пока ты игрался в игры с зеленокожими, остальные из нас сражались с настоящими врагами Империума! Ты позволил себе сказать так много и так смело о непроверенном плане таким легким тоном!

Аркио встал с земли и пропустил оскорбления мимо ушей.

— Я с уважением выслушаю твои мысли, брат.

Алактус был старше Аркио едва ли на пару десятилетий, и у него не было причин называть другого Десантника юнцом. Аркио проигнорировал этот факт и позволил ему говорить.

— Ты исторг пару слов святого писания и думаешь, это сможет изменить ход битвы? Тебе еще многому предстоит научиться.

Теперь напряжение в лагере было на грани, каждая недомолвка и неловкость среди выживших поднялась на поверхность.

— Тогда научи меня, Алактус, — мягко ответил Аркио, — ты сказал, что сомневаешься в моем мастерстве и моих товарищей с "Беллуса", но я знаю, что это не так. За твоей горячностью я вижу другую причину. Ты боишься, и ты развернул свой страх против меня, вместо врага.

Лицо Десантника окрасилось темно-красным от едва сдерживаемого гнева.

— Ты спрашиваешь меня, испытываю ли я страх? Как ты смеешь? — проревел он. Алактус ткнул пальцем в направлении космопорта, — тебя там не было, когда оружие этих нечестивых демонов обрушилось на наше братство! Я был в последних рядах отступавших, я стоял вместе с Корисом и смотрел, как колдовской огонь охватывал каждого Кровавого Ангела перед нами.

— Я тоже, — из тени сказал Корвус, — я видел. Благородство было выдрано Хаосом из этих людей, доведя их до состояния кровожадных зверей. Они колдовством наслали "Красную жажду" на каждого из них.

Фантом их генетического проклятия Ордена погрузил собравшихся в угрюмое молчание. Злость спала с лица Алактуса и оно стало пепельным.

— Я боюсь, Аркио. Хотя мы сталкиваемся с тьмой до самой смерти, нет Кровавого Ангела, который не боится зверя внутри. Любой, кто скажет, что это не так, врет сам себе. Вот что нас делает сынами Сангвиния. Наша сила… Наше проклятье.

Он покачал головой.

— То, что эти Предатели могут использовать это против нас, пугает до мозга костей.

Корвус согласно кивнул.

— Милостью Императоры мы выжили этим днем, но увидеть такое зрелище и все еще остаться в живых…

Он вздрогнул. Голос Сахиила был низким рыком.

— Этот болезненный лепет распространяется как вирус! Ваши братья умерли за Трон! Вы должны быть горды присоединиться к ним!

— Нет, жрец, — вклинился Аркио, спокойная смиренность усилила его приглушенные слова. Он склонил голову. В его глазах была боль.

— Прости мне мое не согласие, но нет позора в том, что было здесь сказано. Кем бы мы были, если бы могли спокойно смотреть, как наши родичи умирают и ничего не чувствовать? Разве мы бездумные машины убийства в одеждах из плоти?

Он поднял глаза и Рафен почувствовал физический шок, когда их взгляды встретились. По лицу Аркио бежали слезы.