— Я оплакиваю своих братьев.
Аркио взял руку Алактуса и твердо сжал ее.
— Я оплакиваю их и я знаю твой страх, брат — но если это так, то ты так же хорошо знаешь мою ярость, мое желание наказать тех, кто согрешил против нас!
Выражение лица Алактуса изменилось.
— Я знаю, — согласился он, — я знаю это своим сердцем и кровью.
Аркио взглянул на Сангвинарного жреца и к удивлению Рафена, Сахиил тоже кивнул соглашаясь.
— Мы Кровавые Ангелы, — сказал Аркио, его голос хрипел от эмоций. — И у нас есть изъян, но как сказал Аргастес в "багряной литании", но из-за этого мы не слабы!
— Эта черная ярость делает нас сильнее, — сказал Сахиил, цитирую отрывок по памяти, — потому что мы должны противостоять ее искушению каждый день нашей жизни…
— Или будем навечно потеряны, — завершил Корис, — Аркио прав. У нас нет выбора, кроме как драться.
Рафен почувствовал как эти слова нашли отклик в его груди. Вновь вспыхнувшее ощущение цели расцвело среди мужчин и внезапно раны и лишения битвы показались не важными. Желание в них уже существовало само по себе, осознал он, и слова его брата были всего лишь искрой, чтоб разжечь его. Рафен тихо заговорил с братом.
— Ты полон сюрпризов, братишка.
Аркио сдержанно улыбнулся.
— Нет, Рафен. Я такой же, как и ты, космодесантник и слуга Императора и Лорда Сангвиния. Не более того.
— И как мы теперь будем служить им? Ты говорил о стратегии…
Молодой Кровавый Ангел наклонился.
— Смотрите сюда, братья.
Он жестом указал на открытый люк в земле.
— Во время битвы меня отрезало артобстрелом. Заряд мортиры взорвался у моих ног, и я отлетел на решетку на поверхности взлетного поля.
— Дренажный канал, — сказал Туркио, — их множество на протяжении всего космопорта.
— Верно. Сезон дождей на Кибеле сильный, не так ли? И вода собирается здесь в дренажные резервуары.
Корис приглушенно хрюкнул от смеха.
— Проклятье, этот храбрый молодой щенок нашел нам дорогу обратно в порт. Сливные каналы выведут нас точно под Несущих Слово.
Сахиил изучал открытый люк.
— Умно придумано, Аркио. Но только что мы будем делать с этим? Если мы появимся посреди предательского отребья, это будет не лучше чем, если бы мы остались на баррикаде.
Он тяжело взглянул на Кориса.
— И как я уже говорил, это будет гарантированная смерть.
— Точно,— отметил Аркио, — вот почему мы пошлем только нескольких. Брат-сержант Корис поправит меня, если я ошибаюсь, но я полагаю, что достаточно одного человека, чтоб управлять батареями защиты порта, да?
— Противокорабельными пушками? — Корис кивнул и посмотрел на выжившего Технодесантника из своей роты, — Если возьмете туда Люцио, это будет выполнено. Технодесантник ударил по символу шестеренки с черепом на грудной пластине в знак согласия.
— Я приложу к этому руку. Это будет просто.
— Но как только у вас будут пушки, что дальше? — спросил Сахиил, — Они не могут опуститься настолько низко, чтоб ударить по Несущим Слово.
Рафен почувствовал приступ волнения, когда в голове у него развернулся план.
— Мы не будем использовать пушки против наземных отрядов. Наша мишень над головами — "Лорд Огр".
— Флагманский корабль? — спросил Люцио.
— Его орбита прямо над нами… Если он грохнется сверху, это будет как метеоритный шторм…
— Да, это граничит с безумием, — сказал Корис, — но ради Сангвиния, это должно быть сделано!
Сахиил дотянулся до бархатной сумки на поясе.
— Таков приказ. Я лично возглавлю ударную группу. Аркио, за твое красноречие, ты присоединишься ко мне с Корвусом и Люцио.
Он повернулся к Корису.
— Брат-сержант, подбери отделение солдат для сопровождения. Ты поведешь оставшихся воинов организовать диверсионный рейд по периметру, как только мы окажемся в пределах порта.
Корис спрятал свое дурное настроение от этих приказов отсалютовав; ветеран явно надеялся повести группу лично.
— По вашему приказу.
Когда Сахиил отошел, Рафен положил руку на плечо своему командиру.
— Сержант, я хотел бы, чтоб меня тоже туда послали.
Бровь Кориса поднялась.
— Хочешь присматривать за парнем, а? На случай если его опять накроет тактический гений или внезапно откроется красноречие?
Старый воин коротко кивнул.
— Очень хорошо. Возьми еще Алактуса и получи полный запас амуниции из того, что у нас есть.
— Милорд, у остальных почти ничего не останется…
— Да…, — Корис отмахнулся, — Мы побьем их камнями и покроем матом, если понадобится. Ты займись планом брата и заставь его сработать, Рафен.
Рафен больше ничего не сказал когда на выживших опустилась тишина. Сахиил держал медный грааль и бормотал благословения. Каждый Кровавый Ангел смотрел на блестящую копию Алого грааля. Жрец полоснул своим боевым ножом по голому запястью, и тонкая струйка крови потекла в чашу. Затем он вручил ее Корису и тот сделал тоже самое. Чаша переходила от человека к человеку, пока каждый из них не добавил в смесь струйку своей собственной жизненной влаги. Сосуд имел те же очертания и форму, как и наиболее священный и древний артефакт Ордена, Алый Грааль, который содержал кровь каждого Высшего Сангвинарного Жреца. Так было сказано в священном писании Ордена, эти люди — Сахиил был одним из них — разделили толику крови примарха; она была введена им в вены в священном ритуале. Теперь жрец сделал глоток из чаши.
— Кровью, которая нас связывает, — запел он, — и крови, который мы служим.
Он передал чашу дальше по кругу и каждый из них отпил темной, медно-красной жидкости.
— Мы пьем до дна за победу и вспоминаем павших.
Чаша, уже пустая к этому времени, вернулась к Сахиилу.
— За Императора и Сангвиния!
Единым голосом, последние воины Империума на Кибеле подхватили этот клич.
— За Императора и Сангвиния!
СЛИВНОЙ канал был тесен для Космодесантников и нужно отдать должное их боевой дисциплине, по пояс в воде они двигались достаточно тихо, ни разу не потревожив изношенную кладку вокруг них. Дренажный канал не был построен за один раз: в течении веков, трубы расширяли и строили одну над другой, когда все большая часть поверхности Кибелы становилась последним пристанищем для павших на войне. В каких-то местах, проходя через каменные основания огромных склепов и мавзолеев, Десантники могли выстроиться в ряд, вместо того, чтоб идти по одному. Алактус шел впереди, освещая слабым сиянием биолюма в руке. Тусклое зеленое свечение из лампы двигалось и танцевало на стенах и в медлительном потоке воды.
Рафен улавливал очертания мелких паразитов и насекомых падальщиков, когда они разбегались от света. Время от времени Алактус останавливался и изучал путь впереди, слабое свечение открывало старинный текст на Высоком Готике на провалившихся мемориальных камнях. Десантник осмотрел один такой монумент, склонившийся под огромным углом, наполовину закопанный в земле. Имена сотен мужчин были высечены бесконечным потоком букв; жертвы какого-то давно забытого злодеяния на планете, которая, скорее всего уже давно не существует. Еще с тех пор как он был ребенком, в надгробных камнях было что-то такое, что одновременно привлекало и отталкивало Рафена; он как будто понимал, что однажды он обнаружит камень, на котором будет выбито его имя. Момент задумчивости пропал, когда он почувствовал сзади себя Люция. Алактус опять пошел вперед и Рафен последовал за ним.
Чем ближе они подходили к порту, тем чаще в туннеле чувствовалось дуновение ночного сквозняка, приносящего с собой призрачные, бессвязные и тревожащие звуки.
Рафен заметил что поменялась плотность воды; теперь она текла более медленно, стала темной, с маслянистым блеском. Аалктус опять остановился и показал быструю серию жестов. Рафен медленно кивнул, чтоб показать, что понял и передал серию жестов Люцию позади него. Десантник был в точке, где стены частично обвалились, и им нужно было проползти это место. Алактус погрузился в густую воду и свет от биолюмина исчез вместе с ним.