— Ты оставил меня ради меня?!

Кэмрин казалось, что кровь в ней закипает. Она старалась сдерживать свое возмущение, но все же с силой хлопнула руками по столу. Ошибка. Блейн тут же накрыл своей ладонью ее руку, и это прикосновение было теплым, успокаивающим.

Она не убрала руку. Его рука не возбуждала в ней враждебности, того чувства, которое поселилось в душе шесть лет назад, когда он сбежал из Радужного Ручья. Она не хотела негодовать и возмущаться, упрекать и обвинять. Хотела услышать от него правдивое объяснение, полностью правдивое. Правда позволит ей чувствовать себя свободной.

— Посмотри на меня, Кэм.

Он мягко погладил ее руку, а она тронула языком нижнюю губу. Ей ни в коем случае нельзя заплакать! Нельзя, потому что если она начнет, то слез будет столько, что они смогут заполнить весь Порт-Филлип [1].

Глубоко вздохнув, она посмотрела ему в глаза, и тут же сердце ее зашлось от их подкупающей искренности.

— Я был очень эгоистичен, когда предложил тебе пожениться. Я так сильно этого желал, что не видел ничего вокруг, не думал ни о чем другом. Тебе было всего девятнадцать, и ты провела все свои девятнадцать лет в маленьком городке. У меня все время было такое чувство, что я воспользовался всем этим, — он взмахнул свободной рукой. — Мы были практически детьми. Что мы должны были делать? Сбежать? Обмануть твоих родителей? Идти против их желаний? О чем мы думали?

Слова Блейна взволновали Кэмрин.

— Я вышла за тебя, потому что хотела этого! Ты был моим миром, — ей с большим трудом удалось выговорить эти слова.

Он сжал ее руку:

— У меня то же самое, родная, я чувствовал так же. Но ты хотела идти за мной и ждать, пока я найду свое место в жизни. А ведь у тебя были твои собственные мечты, — он указал пальцем на соседнее кафе. — Вот она, твоя мечта. Ты хотела жить в большом городе, хотела иметь свою собственное заведение. И претворила в жизнь то, о чем мечтала. И это замечательно! Но если бы ты вместе со мной моталась эти годы по всему свету, то не смогла бы ничего сделать. И я не мог этого допустить.

Что-то беспокоило Кэмрин. Это касалось ее родителей, но она решила отложить на будущее свои размышления. Сейчас нужно сконцентрироваться на его словах. Понять их смысл, осознать, что это означает для нее.

Не было сомнений — Блейн говорил то, что думал. И шесть лет назад, и сейчас он искренне верил в правильность своего тогдашнего поступка.

А цена? Какова же цена его решения?

Ее сердце? Та светлая, прекрасная жизнь, которая могла бы быть у них вдвоем?

Он что, не думал об этом?

— И ты не мог поговорить со мной? — Она потрясла головой, надеясь не разрыдаться.

— Это был мой выбор. Мой, не твой. Нам ни в коем случае нельзя было обсуждать это решение.

И опять в голове Кэмрин мелькнула та мысль, от которой она отмахнулась сейчас, решив подумать об этом потом.

— Откуда ты знал, что я собиралась противиться желаниям родителей? Они никогда не говорили тебе, чего хотят. Ты и не видел их после того, как мы сбежали.

Она увидела, как напряглось его лицо, стали резче черты, такие любимые когда-то. Потребовалось даже некоторое усилие, чтобы не протянуть руку и не разгладить морщинку между его бровями.

— Я был у них после того, как мы удрали. Я старался объяснить им, как мы любим и дорожим друг другом. Говорил, что не хочу вставать между тобой и ими.

— А получилось все иначе, — пробормотала Кэмрин, потрясенная иронией ситуации. Ведь именно его уход от нее вызвал разлад с родителями, закончившийся страшной скандальной ссорой и полным разрывом.

— Они без обиняков сказали мне, что я ничего не могу тебе предложить — у меня ничего нет, если ты остаешься с ними, то у тебя будет пристойная жизнь и финансово обеспеченное будущее. Я не мог отнять это у тебя.

— Смешно, но твой уход завершился тем, что удрала из Радужного Ручья так быстро, как только сумела.

У Блейна от удивления расширились глаза.

— Но почему?

Кэмрин сделала глоток воды, потому что воображение перенесло ее в прошлое, на родительскую кухню, в тот момент, когда там кипели страсти и никто не пытался подавлять приступы гнева, когда сыпались взаимные обвинения, когда открывалась ужасающая правда.

— Я не сумела сдержаться. Напала на них, ругалась, кричала, винила их абсолютно во всем. Мама тоже взорвалась. Началось что-то невообразимое. Мы кричали и не слышали друг друга. В какой-то момент мама бросила мне в лицо, что именно из-за моей вздорности она решила дождаться, пока мне исполнится двадцать один, вместо того чтобы передать мне бабушкино наследство в восемнадцать, как было завещано. — Кэмрин осушила весь стакан, как будто вода могла смыть горечь того давнего родительского обмана. — Вообрази, какой могла бы быть наша… мояжизнь.

Последнее соображение терзало сильнее всего. Получи Кэмрин деньги в восемнадцать, как это было указано в завещании, они могли бы по сию пору быть вместе. Ему не пришлось бы переходить с одной работы на другую, переезжать из города в город. У них была бы возможность начать нормальную семейную жизнь с достаточным капиталом. Но родители украли у нее эту возможность, лишили той жизни, о которой мечтали Кэмрин и Блейн, лежа на берегу Радужного Ручья и глядя на звезды — два юных любовника, осмелившихся мечтать… Вот этого она родителям и не простит. Никогда!

— Извини, — Блейн нежно коснулся рукой щеки Кэмрин, — извини меня за все.

Теплое участие Блейна, тяжкие воспоминания — ей стало трудно сдерживать слезы, которые жгли глаза и катились по щекам. Вытащив заколки из волос, она потрясла головой, чтобы скрыть лицо под пышными прядями, чтобы он не увидел этот горький поток слез.

Но ничего скрыть не удалось — Блейн потянулся и мягким движением заложил большую прядь волос за ее левое ухо.

— Я понимаю, как трудно тебе вспоминать весь этот кошмар. Но разговор между нами должен был состояться, Кэм. Без него мы не сможем двигаться вперед.

Кэмрин ощутила внутреннюю дрожь, когда до ее сознания дошел смысл сказанного им.

Двигаться вперед.Он встретил кого-то?

Кого-то, столь важного и значительного для него, что он разыскал ее, бывшую жену, и начал все эти чувствительные разговоры о прошлом, чтобы, смягчив ее, перейти к вопросу о разводе.

Почувствовав ее смятение, Блейн придвинулся к ней поближе:

— Я действительно хочу двигаться вперед. С тобой. Только с тобой.

В один момент тревога и ужас сменились волной счастья и радости. Но только на мгновение. Затем восторжествовал здравый смысл. Разве можно думать про еще один шанс с таким парнем, как Блейн?

Конечно, в его изложении причины ухода звучали вполне искренне, и на какую-то малую часть она соглашалась с его доводами. Да, они были очень молоды, их побег был слишком безумен. Но пройти еще раз по тому же пути? Он прав и в том, что они оба за это время стали взрослыми и что их взросление происходило не вместе. Благодаря ему?

— Я не могу, — ее слова вызвали такую боль в его глазах, что Кэмрин положила руку на его щеку прежде, чем успела себя остановить.

— Ты уверена? — Она резко отпрянула, опустив руку. А он продолжал: — Потому что, как я понимаю, мы все еще женаты. По-моему, это правильно. И работают законы, скажем, химии. Я тебе так же небезразличен, как и ты мне. Иначе зачем бы тебе соглашаться прийти сюда со мной?

— Потому что тебе необходим был шанс, чтобы объясниться, и я, как воспитанный человек, предоставила тебе этот шанс. Только и всего.

Он покачал головой, уголки его рта пошли вверх, и появилась его потрясающая улыбка. Как может девушка устоять против такой улыбки?

— Извини. Такое объяснение я не принимаю.

— Прекрасно. Хочешь правду? Я сказала «да», потому что потратила слишком много времени, разыскивая тебя, и теперь, когда ты объявился здесь, хочу воспользоваться случаем и наконец развестись.