Все следующее утро Кариcса наблюдала за домом соседей, ожидая заметить хоть какие-то признаки жизни. Бруди приехал домой около двух и на руках внес Молли в дом. Девочка обнимала огромного плюшевого медведя. Кариссе потребовалась почти вся сила воли, чтобы не ворваться к ним и не убедиться, что с девочкой все в порядке.

  Нет, она не хотела вторгаться в их дом. И занялась неистовым приготовлением шоколадно-мятных печений, ореховых пирожных и лимонных долек. Вчера вечером Бруди ясно дал понять, что в ней не нуждается...

  В шесть часов парадная дверь в доме Эллиотов приоткрылась и Молли высунула голову. Белая повязка закрывала лоб девочки.

  Больше Кариcса ждать не могла. Она схватила коробку, которую приготовила заранее, и побежала через лужайку к Молли.

  — Кариcса! Посмотри на мою голову. Это повязка. — Молли гордо показала на лоб.

  — Да, я вижу. Как ты себя чувствуешь, солнышко?

  — Гораздо лучше. Папа принес мне мишку, у которого тоже перевязана голова. Так что я могу присматривать за ним, а он — за мной.

  — Это хорошо. — Кариссе хотелось спросить: где твой папа? Но она прикусила язык.

  Он слишком серьезно ее обидел. А ведь Кариcса пообещала себе, что больше никогда не позволит мужчине нанести ей обиду. Она открыла ему свое сердце, а он разбил его.

  — Это мне? — Молли вытаращила глаза, заметив в руках у Кариссы коробку, перевязанную красной ленточкой.

  — Ох, да. Ореховые пирожные с шоколадом, только для тебя.

  — Ура! — Молли одной рукой погладила свой живот, а другой потянулась к коробке. — Держу пари, что ореховые пирожные очень помогают при разбитой голове.

  Кариcса засмеялась, наклонилась и обняла Молли. Она испытывала благодарность к судьбе за то, что малышка, если не считать шишку величиной с яйцо, не пострадала.

  — Привет, Кариcса.

  На крыльце появился Бруди. Под глазами темные круги от усталости, волосы не причесаны. Он выглядел ужасно. Кариссе хотелось обнять его и утешать, как ребенка. Но это невозможно. Фактически она, вероятно, уже никогда не получит возможность быть так близко к нему, как прошлым вечером.

  Если он не хочет, чтобы она проводила время с Молли, то, конечно, не захочет и видеть ее рядом с собой. И эта несправедливость снова опустошительно поразила ее.

  — Привет, Бруди. Я забежала только отдать Молли пирожные и узнать, как она себя чувствует.

  — Пирожные очень помогают при разбитой голове. Правда, папа? — Молли вцепилась в коробку, словно там хранились королевские драгоценности.

  — Конечно, помогают. — Он подмигнул Молли и поцеловал ее в макушку. — Спасибо, — поблагодарил он Кариссу. Ледяная отдаленность, которую она увидела в его глазах вчера в больнице, сменилась теплой заботой.

  — Нет проблем.

  — Спасибо, Кариcса. Папа сказал, что завтра я уже могу идти в школу. А он пойдет на работу.

  На работу? С каких это пор у Бруди есть работа? И почему он не сказал ей об этом за обедом?

  — Вы нашли работу?

  — Да. Молли, почему бы тебе не занести пирожные в дом? Я тоже скоро приду.

  — Хорошо, папа. Спасибо за пирожные, Кариcса. Пока.

  — Пока, солнышко. Скоро увидимся. — Вряд ли, печально подумала Кариcса. Если Бруди продолжит настаивать на своем. — Должно быть, особенная работа, если вы не можете при Молли говорить о ней.

  — Молли выглядит усталой. Я не хочу, чтобы она проводила сейчас много времени на ногах.

  Да, похоже, несчастный случай с Молли пробудил в Бруди сверх заботливость. А Кариcса то надеялась, что он не воспримет ее совет слишком буквально.

  Молли нуждается во внимании, а не в надзирательстве.

  — Так что же за работа?

  — Дейзи предложила использовать мои прежние навыки и возглавить проект для детей. Что-то вроде консультанта по выбору профессии или старшего брата. Чтобы было место, где городские ребята могут собраться, позаниматься спортом, поиграть, если им нужно, поболтать. Это пока еще только первые шаги, но меня проект, взволновал.

  — Великолепная идея. Город нуждался в таком проекте уже целую вечность. Особенно подростки. Большинство из тех, кто катается на скейтбордах, выглядят просто скучающими от безделья.

  Бруди пожал плечами, будто ее восторженный отклик ничего не значит.

  — Работая полицейским, я видел, что скука может сделать с детьми. Некоторые из них убегают из дома и, в конце концов, попадают в самые отвратительные ситуации.

  Кариcса не могла сдержать восхищения начатой им кампанией. Только бы он не забыл, что у него дома есть собственный ребенок, который также нуждается во внимании отца.

  — Похоже, вас ждет интересная работа. Удачи вам.

  — Спасибо.

  Повисло неловкое молчание. Кариссе не хватало вчерашнего беззаботного товарищества. Что ж, Бруди нашел свою колею и налаживает жизнь: новый город, новая работа, возродившийся энтузиазм. Спасибо и на этом.

  — Хорошо. Как-нибудь увидимся.

  — Да, до свидания.

  Бруди не мог бы выразить меньше энтузиазма, даже если бы очень старался. Девушка помахала ему рукой и заспешила по лужайке к себе, прогоняя слезы.

  Терять друга и вообще тяжело. Но после искрящегося поцелуя вчера вечером и чувств, принесших ей бодрость, потеря Бруди вдруг стала еще более невыносимой.

  — Так как прошел позавчера обед? — Тани дожевывала уже второй круассан, закрыв глаза от удовольствия. — Должно быть, был необыкновенный вечер.

  Да, это был необыкновенный вечер. Ей, наконец, удалось заставить Бруди раскрыться. А затем потерять его... Действительно необыкновенный вечер.

  — Обед был замечательный. Ты права. В «Кенгуру Корнер» еда — высший класс. Я ела...

  — Сестра, мне неинтересны твои кулинарные открытия. Расскажи о большом плохом парне Бруди. Между вами что-нибудь намечается?

  — Нет, он только друг.

  Хотя, вероятно, правильнее сказать: был другом. Она не видела его с тех пор, как на следующий день принесла ореховые пирожные. Не видела и Молли...

  Кариcса скучала по обоим больше, чем могла бы представить. И понятия не имела, как исправить положение. Бруди, видимо, воспользовался ее советом и проводил больше времени с Молли. Но почему он должен это делать за ее счет? Он что, не способен увидеть, как много значит для нее Молли? Как много значит для нее и он сам?

  — Тогда почему у тебя такой мрачный вид? Вы поссорились? Или что?

  — Или что, — пробормотала Кариcса и положила свой недоеденный круассан на тарелку. Первый за день. Что показывало, как отвратительно она себя чувствовала. Даже тающие во рту банановые хлопья в шоколаде, самые вкусные на планете, теперь не привлекали ее.

  — Ох-х-х... — Тани стряхнула с джинсов крошки, выпрямилась и поджала под себя ноги. — Сестра, ты в худшей форме, чем я думала.

  — Объясни.

  — Идет. Я вижу это так. Вы двое несколько месяцев были друзьями. Ты проводила с его дочерью больше времени, чем ее родная тетя. Наконец он пригласил тебя на свидание. И теперь ты выглядишь так, будто все волшебницы в твоей лавке ожили и убежали, прихватив с собой остальной товар. Это может означать только одно.

  Я ЛЮБЛЮ ЕГО.

  Тани не пришлось договаривать. Кариcса провела без сна две последние ночи, ворочалась и взбивала подушку, пытаясь оценить свои чувства. Она знала ответы, но намеренно не задавала трудных вопросов.

  ДОСТАТОЧНО ЛИ ТЫ ЛЮБИШЬ МОЛЛИ, ЧТОБЫ БЫТЬ ЕЕ МАМОЙ?

  ДА

  ТЫ ХОЧЕШЬ БЫТЬ ЧАСТЬЮ ИХ СЕМЬИ?

  ДА.

  ТЫ ЛЮБИШЬ БРУДИ?..

  На этом каждый раз Кариcса запиналась и начинала все по новой. Она не хотела двигаться вперед. Не хотела открываться для возможной обиды.

  Бруди не любит ее. Он любит другую женщину. Она никогда не сможет соревноваться с ней. Так зачем же подставляться под такое переживание?