И вдруг этим утром, когда рассвет проникал сквозь тонкую паутину ее занавесок, у нее наступил момент просветления.

  Она поступала так же, как и он. Она тоже боялась рискнуть и жить полной жизнью, открыться навстречу возможной любви... и возможной боли в сердце.

  И в этот момент, когда солнечный свет наполнил комнату золотым сиянием, Кариcса узнала ответ на последний вопрос.

  Да. Да, да, да! Она любит Бруди.

  Но, что ей теперь делать с этим знанием?

  — Может означать только одно, да? — Обхватив колени и прижав их к груди, Кариcса уставилась на сестру. — Что же это за «одно», о котором ты так нечленораздельно лопочешь?

  — Наступила пора пускать в ход тяжелую артиллерию.

  — Это еще что?

  — Солнце, серфинг и песок.

  — Что?!

  — Вам нужно убежать вдвоем. Куда-нибудь подальше отсюда. Где вы сможете по-настоящему расслабиться, поговорить, избавиться от напряжения. И конечно, поплавать, посидеть в кафе, дать отрасти волосам...

  — Ты свихнулась? Он никогда на это не согласится! — А она никогда не сможет предложить ему это.

  Тани пожала плечами, вытянула руки и стала изучать свой французский маникюр.

  — Прекрасно. Тогда иди своим путем. Но серьезно, сестра, тебе надо что-то сделать. Иначе вы годами будете топтаться на одном месте. Скучно.

  И что в этом плохого?

  Скучно — это хорошо. Скучно — это безопасно. Но вдруг Кариcса поняла, что больше не хочет играть в безопасность.

  Чувствуя себя дурой, Кариcса то и дело выглядывала в витринное окно лавки. Хоть бы Бруди поспешил и поскорей явился, а то погаснут последние искры отваги, которые еще теплились в ее душе.

  Она целую неделю обдумывала предложение Тани. Долгую неделю, во время которой лишь мельком видела Молли. Еще реже, чем Бруди. Он выходил из машины и быстро исчезал в доме. Он что, думает, будто она устраивает ему засаду?

  А сейчас? Что это, если не засада?

  Приказав своей совести заткнуться, девушка заперла кассу и перевернула табличку на двери на «закрыто». В этом не было никакой засады. Просто ей необходимо увидеть Бруди и рассказать о своем предложении.

  Если она в этот раз не наберется храбрости, то потом всю жизнь будет задаваться вопросом «а что, если бы?». А она этого не хочет. Ребенком она потратила много лет жизни, размышляя: «Что было бы, если бы родители остались живы?», «Что было бы, если бы ее никогда не отделяли от сестер?», «Что, если бы Лавеллы не удочерили ее?». Бессмысленные вопросы. И она научилась делать, что нужно, не тормоша прошлое и не мечтая изменить его.

  Хорошо, если бы ей удалось вложить немного мудрости в Бруди...

  Резкий стук в дверь прервал ее мечты. Кариcса улыбнулась, щелкнула замком и впустила его.

  — Ваш звонок звучал точно сигнал бедствия. — Бруди обвел лавку взглядом, словно ожидал увидеть бурный водяной поток или рухнувший потолок. — Я приехал так быстро, как смог. Инструменты у меня в машине. Так что надо починить? — Ему удалось натянуто улыбнуться, и он вошел вслед за девушкой в лавку.

  — Нас.

  Кариcса решила нырнуть сразу, а не искать подходящей зацепки. Они и так потратили напрасно слишком много времени.

  — Нас? — Бруди стоял с открытым ртом. Если бы положение не было столь серьезным, она бы расхохоталась.

  — Позвольте мне сообразить. По вашему мнению, НАС не существует?

  Озабоченное выражение все яснее светилось в его глазах. Он оглядывал комнату, будто искал дверь для срочного бегства.

  — Мы друзья, Кариcса.

  — Хорошо. В таком случае, что вы скажете о недельке в Сиднее? Знаете, мы можем там ничего не делать. Только ходить в кино или на пляж. Просто развлекаться. — Слова падали, будто в пустоту. Интересно, для него они звучат таким же безумием, как и для нее?

  Что это она задумала? Он не пойдет на это! Во всяком случае, она получит ответ сейчас же.

  — Вы в своем уме?

  — Гм-гм-гм... Разрешите спросить то же самое у вас, — проговорила она, опираясь на прилавок. Хорошо бы под ее ногами образовалась дыра — было бы куда провалиться.

  — Но почему?.. — Бруди сделал шаг к ней и резко остановился. Очевидно, подумал, что не стоит чересчур приближаться к безумной женщине. — Один раз мы вместе пообедали, один раз поцеловались, и теперь вы хотите, чтобы мы куда-то поехали на уик-энд?

  Кариcса смотрела на Бруди, зная, что явное желание в ее глазах напугает его до смерти. Если ее слов оказалось мало.

  — Я думала, наша дружба разовьется во что-то большее и вам захочется исследовать, что из этого получится.

  Один бесконечный момент девушка не сомневалась, что в его глазах отразилась та же мечта, что и в ее. Потом он устало провел рукой по волосам.

  — Я не могу.

  — Не можете или не хотите?

  Разве он не понимает, что она пытается сделать? Она хочет дать им обоим шанс увидеть, как крохотный огонек превращается в яростное пламя. Этого может и не случиться, но она должна попробовать.

  Ее не беспокоило, что Бруди, наверное, не сумеет любить ее так же сильно, как покойную жену. Но Кариcса любит его. И этого должно было хватить им обоим. Во всяком случае, пока.

  — Кариcса, вы удивительная женщина. И в один прекрасный день вы осчастливите какого-нибудь парня. — Сказав эти слова, Бруди уставился на парадную дверь, словно больше всего ему хотелось бежать.

  — Вы ведь сами не верите своим словам!

  Бруди покачал головой. На лицо вернулось то мрачное выражение, какое Кариcса увидела, когда первый раз встретила его.

  — Я не могу вам дать то, что вы хотите.

  МОЖЕТЕ! — хотелось ей завизжать. Кариcса могла высказать простые логичные причины, почему они должны быть вместе, попытаться убедить его, заставить понять смысл ее предложения...

  Вместо этого она заморгала, прогоняя слезы. И решила ударить его в самое уязвимое место.

  — А как же Молли? Разве вы не видите, что ей нужна мать?

  Его лицо превратилось в мрачную воинственную маску.

  — У Молли была мать. Может быть, не самая лучшая на свете, но Молли любила ее. И знаете что? Я освобожу ее от подобных переживаний впредь.

  — Но это же безумие! Я не оставлю вас. Я люблю... — Кариcса вовремя остановилась. Какая польза открывать ему свои чувства, если он намерен отвергнуть все, что она предлагает ему? Если он не способен видеть логику в ее аргументах, какая надежда ей остается? — ...Молли, — закончила она фразу.

  Бруди отмахнулся от ее слов, точно они не имели значения.

  — Я не хочу, чтобы моя девочка зависела от вас.

  Кариссе захотелось ругаться и топать ногами, чтобы этот слепец безошибочно понял, что она думает о его безумной логике. Вместо этого она решила обойтись словами:

  — Бруди, я беспокоюсь о вас. Мы будем хорошей командой. Уверена, вы сами это видите!

  Его губы сжались в жесткую узкую полоску. Она поняла: спорить с ним бесполезно.

  — Этого мало.

  — Чего вы хотите от меня?

  Кариcса надеялась, что он скажет: ВАС. Если бы он любил ее, у него появилось бы желание воспользоваться шансом. Но картина вырисовалась другая. Он так поглощен любовью к своей покойной жене, что потерял способность видеть, что перед ним женщина, любящая его.

  Не успела она, и шевельнуться, как Бруди шагнул к ней и обхватил ладонью ее щеку. Подушечкой большого пальца обвел подбородок. Нежность в его глазах полностью обезоружила девушку.

  — Я хочу, чтобы вы были счастливы, — проговорил он.

  — Я тоже этого хочу, — прошептала она и чуть повернула лицо, чтобы коснуться губами его большого пальца. Бруди отдернул руку, будто обжегся.

  — Если быть только друзьями для вас тяжело, может быть, нам лучше вообще больше не видеться. — Сказав эти слова, он снова отвел глаза, не в силах встретиться с ней взглядом.

  — А как же Молли? — спросила она.

  — Не знаю. Видимо, вы слишком привязаны к ней. Может быть, лучше, если она тоже не будет видеть вас.