— Папа говорит, что так я могу разговаривать с мамой, тоже с закрытыми глазами. Сейчас она ангел, знаешь?

  — Да, я знаю... Хочешь, я положу глобус снова в коробку? Тебе будет удобнее отнести его домой.

  — Да, пожалуйста. А завтра я покажу его тете Дейзи! — Молли соскользнула с коленей Кариссы на смятую бумагу, подпрыгнула и отряхнулась. — Знаешь, она тоже любит фей.

  Кариcса улыбнулась и положила глобус в коробку, потом взяла девочку за руку и подвела к парадной двери. Затем нагнулась и посмотрела малышке в глаза.

  — Я люблю тебя, Молли.

  — И я люблю тебя. — Девочка обхватила худенькой ручкой шею Кариссы. — Ты скоро вернешься назад?

  Кариcса не ответила. Что она могла сказать? Она не хотела лгать девочке, так как понятия не имела, когда вернется. Кто знает? Может быть, она найдет в Сиднее подходящее место и откроет новую, улучшенную версию «Все для веселья». Может быть...

  Прощай Стоктон.

  Прощай боль в сердце.

  Тани поймет. Они провели последние шесть лет в этом городе, все лучше узнавая друг друга. Кроме того, Сидней не так уж далеко. Есть и еще одно преимущество: они будут проводить больше времени с Кристен.

  — Будь осторожна, солнышко. — Кариcса вручила Молли коробку, поцеловала на прощание в лобик и подергала за «конский хвост». Сквозь слезы она следила, как Молли не спеша пересекает лужайку перед домом.

  Она справилась. Попрощалась с Молли и не расклеилась.

  Но потом это все же случилось. Молли задержалась на пороге, обернулась и послала воздушный поцелуй. В лучах заходящего солнца на щечках девочки сверкали слезы.

  — Ох, дорогая моя малышка!.. — зарыдала Кариcса, посылая ей ответный воздушный поцелуй, потом вбежала в дом, где могла громко рыдать и причитать.

  — Дейзи, спасибо, что присматриваешь за Молли. — Бруди опустил рюкзак на кухонную скамью. Удивительно, как сильно он устал. Мышцы и суставы болели так, будто ему уже восемьдесят.

  Работа с подростками отнимала уйму времени. И ему постоянно не хватало часов, чтобы выполнить все мероприятия, какие он планировал.

  — Не за что меня благодарить. С тех пор, как уехала Кариcса, она превратилась в маленького ангела. Абсолютно послушная. Хотя надеюсь, это не потому, что она тоскует.

  КАРИССА УЕХАЛА.

  Два слова пробились сквозь туман усталости. Хотя, должно быть, он неправильно понял. Дейзи, наверное, хотела сказать, что соседка уехала за покупками или работает допоздна. Или... у нее свидание?

  От этой мысли руки сжались в кулаки.

  Ты-то чего беспокоишься?

  Проклятье, он беспокоился. Беспокоился больше, чем мог предположить.

  — Куда она уехала? — Притворяясь безразличным, Бруди набрал из-под крана воды и сделал глоток. Все это время он пытался прочесть по лицу Дейзи, что же произошло.

  — В Сидней, на неопределенное время. Жить будет в квартире сестры.

  — ЧТО? — Вода брызнула изо рта во все стороны.

  — А ты не знал? — Самодовольная улыбка Дейзи делу не помогала.

  — Нет.

  Как он мог знать, если почти не разговаривал с ней с того дня, как отказался от ее приглашения? Это было такое искушение — провести вдвоем время в Сиднее, ничего не делая, только развлекаясь. Но он не полный дурак. Он заметил опасный блеск в ее голубых глазах. Обещание, что этот уик-энд будет значить гораздо больше. Много больше.

  И что он сделал? Оттолкнул ее, когда каждая клеточка его тела кричала, что он делает огромную ошибку.

  Теперь она уехала. Ему следовало бы радоваться.

  Ему следовало бы откровенно прийти в восторг!

  Вместо этого тупая боль в районе сердца стала распространяться по всему телу.

  — Молли ходила к ней прощаться, — сообщила Дейзи, надевая пальто. — Кариcса сделала ей особенный подарок, чтобы Молли помнила ее. Очень мило с ее стороны, ты не находишь?

  Он машинально кивнул. Ему необходимо было переварить то, что говорила Дейзи. Уехала. Кариcса уехала. И боль потери снова опустошала его.

  — Папа, ты дома? — Молли появилась на пороге и, шаркая ногами, прошла в кухню. Полная противоположность ее обычному приветствию, когда она бежала через весь дом и прыгала прямо на руки отцу.

  — Привет, Белочка. — Бруди постарался нацепить на лицо улыбку, надеясь, что кожа не лопнет от усилий. Еще никогда он не испытывал меньшего желания улыбаться, чем сейчас.

  Жизнь в Стоктоне изменила его. Последние несколько месяцев он был счастливее, чем обычно. И часто улыбался, точно клоун. Иногда даже смеялся. Этот город отчасти изменил его в лучшую сторону.

  Или, может быть, ему надо бы искать другую причину? В соседнем доме? Где живет особа, добившаяся перемен в нем?

  Только не живет, а жила...

  — Мне грустно, папа.

  Бруди сел, и Молли забралась ему на колени. Он держал ее за талию. Но дочь не прижалась к отцу, как обычно, а печально уставилась на него.

  — Кариcса уехала, и я уже скучаю без нее.

  Бруди через плечо дочери беспомощно посмотрел на Дейзи. Та скрестила на груди руки и вскинула брови с таким видом, будто говорила «что я могу сделать?».

  — Папа, а ты тоже скучаешь без нее?

  Черт. Положение с каждой минутой все больше выходит из-под контроля. На этот раз у Дейзи хватило наглости усмехнуться.

  — Конечно, скучаю, солнышко.

  Он и правда скучал по Кариссе, скучал последние несколько дней. По ее улыбке, когда она дразнила его. Скучал по задумчивому взгляду, каким она смотрела на него, когда думала, что он ее не видит. Скучал по их совместным играм с Молли...

  И в каждом случае, когда ему не хватало ее, он видел в ней партнера на все дни жизни, часть его семьи. Но он не должен так далеко заходить!

  Если потеря Джеки, которую он не любил, так подействовала на него, то легко представить, что бы с ним случилось, потеряй он Кариссу.

  Но это значит, что он ЛЮБИТ Кариссу... Бруди выпрямился и крепче обхватил Молли, чтобы она не соскользнула с коленей.

  — Папа, ты здоров? У тебя такой больной вид, какой был у меня, когда я съела слишком много печенья из шоколадных хлопьев.

  Конечно, он болен. Болен любовью. И чтобы он услышал этот сигнал, любимой женщине пришлось уехать.

  ДЕЙСТВУЙ, ЭЛЛИОТ.

  — Папа?

  Бруди переключил внимание на Молли. Он чувствовал себя словно лунатик, который, спотыкаясь, возвращается из сонного состояния к реальности.

  — Я просто устал, Белочка. Почему бы тебе не лечь в кроватку, а я приду и почитаю тебе любую сказку, какую захочешь?

  — В самом деле? Даже «Волшебную принцессу»?

  От невинной реплики Молли у него судорогой свело живот. Она освежила воспоминание о волшебной принцессе в реальной жизни. К сожалению, он не явился к ней, как Принц Очарование.

  Он любил Кариесу. Он любил ее.

  И до смерти боялся своей любви.

  — Да, даже «Волшебную принцессу». — Бруди поцеловал Молли в лобик. — Скажи «спокойной ночи» тете Дейзи, а я скоро приду.

  — Спасибо, папа. Я больше не чувствую себя такой печальной. А когда ты придешь в мою комнату, я тебе покажу подарок, какой мне сделала Кариcса. А сегодня ведь даже не мой день рождения. Спокойной ночи, тетя Дейзи. Теперь чаще приходи ко мне играть.

  Бруди проследил, как Молли выбежала из комнаты, снова сел и покачал головой.

  — Ну, я пойду, — проговорила Дейзи.

  — Спокойной ночи, Дейзи. — Он встал, пересек кухню и открыл ей дверь. — Спасибо за все.

  Закрыв дверь, Бруди прислонился к косяку и на мгновение закрыл глаза, представив образ Кариссы.

  Он любит ее.

  И теперь должен сделать все, чтобы найти ее. Остается надеяться, что она в своем щедром сердце простит его. И снова полюбит.