Райли и Дженни нашли друг друга, и они будут счастливы вместе. А его отношения с Морган погибли в самом зародыше.

Тени от сосен дрожали на согретой солнцем траве. Морган тряхнула головой: погибать, так с музыкой! Без слез. Завтра она вернется в лагерь, вот там и выплачется. Но сегодня День всех святых. Сегодня надо плясать, смеяться и веселиться.

Одиночество вылечит ее. Как лечило уже не раз.

Прыгнув на качели, Морган стремительно взмыла вверх, и никто, глядя на нее, не догадался бы, что на душе у нее лежит тяжелый камень.

Семья Атертон жила в Лейтоне, пригороде Солт-Лейк-Сити, в уютном коттедже на краю заросшего лесом оврага. Уилфред первым делом показал Дженни мирно разгуливающего по двору перепела и предупредил, что в сад может прийти полакомиться яблоками олень. Перед крыльцом дома были разложены тыквы с вырезанными на них страшными рожицами, а у двери висело облаченное в белый балахон привидение. Уилфред без официального костюма казался гораздо моложе и более раскованным; его жена Пэт, очаровательная блондинка, была врачом, а дом, без лишней чопорности и напускного лоска, сразу же пленил сердце Морган.

Дочерям Атертонов, Ли и Саре, девочкам девяти и семи лет, быстро удалось перебороть робость Дженни, и скоро все трое уже были вовлечены в какую-то шумную веселую игру.

Приготовленный на скорую руку ужин, тем не менее, показался Морган восхитительным. Посуду со стола взрослые убирали вместе.

— Дженни, не хочешь спуститься в подвал? — предложила Пэт. — Месяц назад наша кошка принесла котят.

— Пойдем, Дженни! — воскликнула Сара. — Они такие милые!

Морган тоже направилась было к двери, ведущей в подвал, но Райли схватил ее за руку.

— Морган, останься. Я хочу, чтобы ты тоже все слышала.

Он впервые прикоснулся к ней после мимолетного утреннего поцелуя. И раз их отношениям пришел конец, зачем выслушивать еще что-то, касающееся Дженни?

— Я обожаю котят, — упрямо заявила она. — Пусти!

Но Райли, не выпуская ее запястье, толкнул здоровой ногой дверь. Уилфред убирал столовое серебро.

— Расскажите нам про Бет, какой она была матерью, — обратился к нему Райли. — Попав в ее дом, я не мог поверить своим глазам. Миссис Эмерсон, похожая на накрахмаленный шомпол, Снид, напоминающий облаченного в доспехи покойника…

— Ты ошибаешься, — возразила Морган. — Покойник когда-то был живым человеком. Снид же — это сейф. Крепко запертый, а внутри ничего ценного.

На мгновение Райли стал прежним. От знакомой до боли улыбки у Морган подкосились колени.

— В самую точку! — расхохотался он, порывисто обнимая ее за плечи.

Тело Морган откликнулось на это, точно трава на порыв ветра.

— Едва ли я смогу добавить что-либо такое, до чего вы сами бы не дошли, — снисходительно улыбнулся Уилфред.

— И все же попробуйте, — настаивал Райли.

Теребя серебряную ручку ящика серванта, Уилфред начал с методичной точностью адвоката:

— Бет нельзя было назвать ни злой, ни жестокой. Но она, по-моему, забыла, что тоже была когда-то маленькой. Она обращалась с дочерью не как с ребенком, а скорее как с ценной вещью. Которую надо протирать от пыли, и время от времени выставлять напоказ. Но которой нельзя ни с кем делиться — например, сюда Дженни она ни разу не привозила.

— Следовательно, о школе тоже не было и речи.

— Вот именно. Дженни — смышленая девочка, и, вероятно, из книг она узнала больше, чем ее научили бы в школе. И все же ей очень не хватает общения со сверстниками, поэтому, думаю, вы должны отдать ее в школу. — Он снова улыбнулся. — Чтобы она ходила туда в обычных джинсах. Слышали бы вы, как высказалась Пэт, увидев Дженни в платье с юбкой гофре. Разумеется, девочка лечилась у лучшего педиатра города, — язвительно добавил адвокат. — Простые врачи ее мать не устраивали.

— Она была начисто лишена чувства юмора, — печально покачал головой Райли.

— Абсолютно с вами согласен. Ни за что на свете не вступайте в брак с женщиной без чувства юмора! Это ужасно скучно.

— Нельзя быть строгой и спокойной и в то же время обладать чувством юмора, — сказала Морган, обращаясь к потолку.

— Сдаюсь, — поднял руки Райли. — Да, Уилфред, вот что еще. Я собирался вернуться с Дженни в Мэн, как только будут улажены все формальности. Как вы полагаете, это разумно? Или же лучше некоторое время оставаться здесь, чтобы дать ей возможность привыкнуть ко мне?

— Возвращайтесь, — не задумываясь, ответил Уилфред. — То, что нужно, Дженни запомнит, а остальное лучше как можно скорее забыть.

— Я так и думал, — тихо промолвил Райли, задержав взгляд на Морган.

Та отвернулась, чтобы не выдать себя.

— Пойдем взглянем на котят, — сказал Райли, обнимая ее за талию.

«Оставь меня в покое! — хотелось крикнуть Морган. — Если эта игра и называется душевной близостью, ты шулер, и я отказываюсь с тобой играть».

Котята оказались прелестными.

— Дженни, когда ты будешь жить со мной в Мэне, мы, может быть, тоже заведем котенка, — поспешно предложил Райли.

Девочка восторженно захлопала в ладоши, а Морган почему-то снова захотелось расплакаться.

Она с облегчением позволила Пэт увести ее в другую комнату.

— Морган, вы с Райли будете наряжаться? Для Дженни мы приготовили костюм Тыквы, Райли мог бы быть Пиратом. Видный мужчина, вам можно только позавидовать.

— Гмм… а у вас есть костюм Ведьмы? Отвратительной и страшной? Вот что я хотела бы надеть.

— А знаете, есть. — Поколебавшись немного, Пэт неуверенно продолжала: — Знаете, материнство наполняет жизнь особым смыслом, хотя бывают дни, когда хочется бежать на необитаемый остров в океане. Уилфред постоянно корит меня за то, что я принимаю чересчур близко к сердцу заботы других людей. Но разве можно жить иначе?

Морган печально кивнула. Райли нужна такая женщина, как Пэт, — открытая и непосредственная. Наверняка в Мэне их найдется не один десяток, готовых ради него стать для Дженни матерью. И согреть его постель.

Она прониклась ненавистью к ним ко всем. Лучшего, чем костюм Ведьмы, нечего и желать.

Костюм состоял из черного плаща, высокой остроконечной шляпы, метлы и жуткой маски.

— Как бы Дженни не испугалась, — задумчиво проговорила Морган. — А этого не хотелось бы. Ночью ей как раз приснился кошмар.

— Вы плохо знаете детей. К тому же сегодня День всех святых, так что ни о чем не беспокойтесь.

Переодевшись, Морган поднялась наверх. Дженни напялила на себя огромную оранжевую тыкву, откуда торчали лишь ее руки и ноги в черных чулках. На голове девочки была ярко-зеленая шляпа.

— Постой спокойно, Дженни, — говорила Пэт. — Я сейчас нарисую тебе лицо.

Ли нарядилась Большой Птицей, Сара училась ворчать, входя в роль Сердитого Оскара. Из Уилфреда получился симпатичный Разбойник с большой дороги, а от вида Райли-Пирата у Морган дух захватило. Он же расхохотался, едва увидев ее.

— Неужели мне, наконец, позволено лицезреть твою истинную сущность?

— Главное, не давай мне ступу.

Подойдя ближе, Райли шепнул ей на ухо:

— Мне нужно заклинание. Я хочу приворожить чертовски красивую, но в то же время жутко упрямую женщину. Ты мне не поможешь?

— Вряд ли.

— Черт побери, ну как тебя поцеловать через эту маску?

— Никак, — ответила Морган, любуясь выглядывающей из расстегнутой рубашки широкой грудью Райли. — Ты простудишься, — тихо добавила она.

— А у меня есть плащ. — Схватив со стола плащ, он накинул его на плечи. — Он, между прочим, очень мне нравится. Наверное, я живу не в свою эпоху.

Пэт наклеила ему черные усищи и завязала глаз, отчего Райли стал казаться и вовсе бесшабашным и опасным. Морган оставалось только радоваться тому, что они с ним находятся под надежным присмотром Уилфреда и трех маленьких девочек.

Минут через пять все наконец вышли из дома. Дети взяли большие пластмассовые тыквы, чтобы складывать в них подарки. Уже стемнело, и на улицу высыпала детвора, наряженная гоблинами, вампирами, принцессами и привидениями. Родители держались чуть поодаль.