Рассмеявшись, Алекс кивнул в сторону двери.

— Если хочешь послушать песню «Спаси меня» в моем исполнении, посмотри, как я буду прятаться у тебя за спиной, когда в класс вернется Дженни.

— Рыжеволосая девчонка с большими голубыми глазами? — Риган улыбнулась, увидев выражение лица Алекса. — Не знаю, заметил ли ты, но она пялилась на тебя весь урок. По-моему, эта Дженни втюрилась в тебя. Когда я наблюдала за тобой на уроке, то у меня сложилось впечатление, что ты никогда не совершаешь ошибок, что каждое твое слово — жемчужина, что…

— Ты прекратишь издеваться? А если серьезно, у тебя есть какие-нибудь предложения на сегодня? Или твой визит — всего лишь ответ на мое посещение твоих занятий?

— В общем-то, да. В среду после обеда я свободна и иногда хожу на теннисный корт, но сегодня мне захотелось посмотреть на тебя, — хитро ответила она.

— Ты играешь в теннис?

— Никаких соревнований, ничего подобного. Просто мне нравится размяться после целого дня в аудитории. — Риган помолчала. — А ты играешь?

— Могу отличить один конец ракетки от другого, не больше. Но если ты хочешь…

Теннис — это лучшее, что можно придумать! Свежий воздух, солнечный свет, людное место… К тому же разминка на корте пойдет Алексу на пользу, снимет стресс, отвлечет от постоянных мыслей о Гвен…

Стояла страшная жара, и все население Северной Каролины сидело в помещениях, оборудованных кондиционерами. Теннисные корты пустовали с самого утра, от зноя над их раскаленными блестящими покрытиями возникали миражи. Риган и Алекс остановили свой выбор на первом попавшемся корте.

Быстро переодевшись в обрезанные джинсы и футболку, Риган вышла на корт, ожидая, что будет первой, но Алекс уже был там и расстегивал чехол ракетки. Он тоже переоделся. До сих пор Риган считала его книжным червем, мечтателем, мыслителем — кем угодно, но никак не человеком с хорошо натренированным телом. Однако одного взгляда на Алекса, переодетого в форму для игры в теннис, оказалось достаточно, чтобы навечно развеять эти заблуждения. И как только она прежде не заметила его атлетическое телосложение! Разумеется, такие упругие, сильные мышцы нельзя развить, сидя ссутулившись за книгой. От вида его божественно сложенной фигуры у Риган перехватило дыхание.

Улыбка Алекса была невинной и ослепительной, как солнечное сияние.

— Готова? Бросаю на подачу…

— Алекс, если ты думаешь, что перед тобой — серьезный противник, то ты ошибаешься. Я играю лишь время от времени…

— И я тоже. Больше того, я уже несколько месяцев не выходил на корт, иными словами, заржавел.

В том, что он специально занижал свои достоинства, она убедилась в течение следующего часа. Алекс показал себя в игре просто великолепно. Уже через двадцать минут промокшая насквозь футболка Риган облепила ей грудь и спину. Крупные капли пота скатывались со лба. Липкие пряди волос приклеились к вискам и затылку. Чтобы они не мешались, Риган заколола их вверх, но и заколки вскоре выскочили одна за другой. Ей приходилось то и дело бегать из одного угла корта в другой, и к концу первого сета она была готова завопить о пощаде.

В середине второго сета Алекс, стащив через голову тенниску, бросил ее на скамейку. Хотя одному Богу было известно, зачем он это сделал, — ведь он даже не вспотел, если не считать тоненькой струйки, стекающей по шее и теряющейся в волосах на груди. Застыв у крайней линии с ракеткой наготове, противник Риган поддразнил ее:

— У вас изумительные подачи, мисс Стюарт!

— Не трать попусту силы на лесть! Когда мы закончим, я задушу тебя голыми руками, Бреннан. Куда подевалось твое благородство? Забота о бедной маленькой женщине? Сострадание к слабым и беззащитным?

— Ты раз сто уже говорила, что не нуждаешься в герое…

— Именно так. Только попробуй поддайся — и я точно придушу тебя.

Тут ей удалась ее самая коварная быстрая подача, однако Алекс спокойно принял ее, и мяч со свистом пролетел у Риган над ухом. Гвен наверняка иначе играет в теннис, почему-то вдруг подумала она. В аккуратненькой белой юбочке, с безупречной прической и безукоризненно накрашенными губами и уж, разумеется, не в прилипшей к телу потной футболке…

В этот момент Алекс громко расхохотался. Значит, ему сейчас очень хорошо? Но разве не ради этого Риган полностью выкладывалась на корте? Так и должно быть: два друга получают удовольствие от игры, а совершенный идеал Гвен пусть остается незыблемым на возведенном Алексом пьедестале любви.

— Признайся, ты нарочно дал мне выиграть? — Риган направила на Алекса гамбургер, словно это был заряженный пистолет.

— Нет.

— Бреннан, меня не проведешь: ты вошел в роль благородного рыцаря и позволил мне выиграть.

— Ошибаешься.

Алекс и Риган сидели в его машине на пустынной стоянке у школы и ели гамбургеры. Все произошло как-то само собой. На корт они приехали в «ягуаре» Алекса — следовательно, он должен был отвезти Риган назад к школе, где она оставила свою «мазду». По дороге оба почувствовали, что умирают от голода, и купили гамбургеры.

Алекс критически оглядел ее. Волосы растрепаны, щека вымазана кетчупом, футболка — хоть выжимай, но в остальном она выглядела как всегда: пылкой, возбуждающей, страстной.

К счастью, он захватил с собой салфетки. Не обращая внимания на негодующий протест Риган, он вытер ей щеку.

— Мне показалось, что ты увлекаешься не только теннисом, не так ли? — спросила она.

На что Алекс ответил:

— Знаешь, воспитание будущих героев Америки иногда выматывает меня. Поэтому я считаю полезным время от времени заниматься баскетболом, плаванием, софтболом, ездой верхом, лыжами, альпинизмом…

— И ты об этом молчал? Все, даже не пытайся убедить меня, что устал к концу игры!

— Да нет же, ты выиграла честно. — (Теперь она вымазала кетчупом подбородок!) — А я вел себя, как и подобает джентльмену. Послушать тебя, так я совершил преступление. С каких это пор благородство трактуется столь оригинально?

— Ага! Значит, ты признаешь, что поддался мне?

— Мисс Стюарт, — с улыбкой обратился Алекс к Риган, — я готов сыграть с вами еще раз, если это поможет мне вернуть ваше расположение.

— Договорились. Но сначала ответь: ты играл в теннис с Гвен?

Алекс почувствовал, как у него учащенно забилось сердце. Он внимательно посмотрел на Риган, пытаясь понять, что она хочет узнать. Однако та тотчас же опустила глаза. Поспешно собрав мусор в бумажный пакет, она бросила его на заднее сиденье. Алекс огляделся вокруг. За окнами собирался дождь. Нигде ни души. Зловещие тучи медленно затягивали небосвод, и ветер теребил ветви деревьев, шелестя листвой. Он попытался представить, способна ли Гвен устроить что-нибудь столь глупое и импульсивное, как импровизированный ужин на стоянке, и не смог.

— Да, — наконец произнес он.

— Она хорошо играет?

Огромные глаза не отрывались от его лица, и Алекс по-прежнему не мог понять, к чему клонит Риган.

— У нее правильно поставленный удар. Она хорошо двигается по площадке. Прекрасно подает.

Он был уверен, что Гвен любит теннис. Правда, был уверен до тех пор, пока не увидел на корте Риган, которая выкладывалась целиком, буквально жила игрой, получая от нее радость и удовольствие.

— Алекс… прошло уже несколько недель, но ты по-прежнему чувствуешь себя потерянным? Ты по-прежнему считаешь, что твоя жизнь перевернулась с ног на голову, и поэтому не можешь найти точку опоры?

— Нет, это не так. — Алекс почесал затылок. Вот еще одно различие между этими женщинами. Гвен всегда была тихой и осторожной. Риган же может безжалостно копаться в незажившей ране, глядя при этом прямо в глаза. — Я уже пытался объяснить. Я был уверен в Гвен. Уверен в прочности наших отношений. Мы с ней долгое время знали друг друга, и лишь недавно стали заходить разговоры о свадьбе и вообще о будущем. Мы всегда и во всем соглашались друг с другом. Нам нравились одни и те же блюда, мы разделяли одни и те же взгляды. По-моему, мы с Гвен никогда не спорили. Она на девять лет младше меня. Долгое время я считал, что разница в возрасте слишком велика и я не смогу познать сердце Гвен, ее душу. Но мы буквально во всем были настроены на одну волну…