Тед понимающе кивнул.

– Конечно, я помню, – коротко ответил он, намеренно не пускаясь в подробности, не зная, что было уже известно Клею.

Но Мелани ничего не желала скрывать.

– Это была дурацкая девичья выходка. Я полюбила негодяя. Не такой уж это грех для шестнадцатилетней девочки, живущей с бездушным, жестоким дядей. – Она вызывающе смотрела на Клея и продолжала: – Фактически он уже был моим мужем. По крайней мере один час. Пока не появился Джошуа.

Тед нервно покосился в сторону Клея.

– Скажи мне, – быстро вставил он, – ты и в самом деле думаешь, что Коперникус создал себе некоего идола из фотографии Мелани?

Клей улыбнулся:

– Хочешь проверить? Покажи ему фотографию – сам увидишь.

Совершенно сбитый с толку, Тед установил фотографию напротив клетки. Коперникус вздрогнул, затем начал раскачиваться, повторяя:

– Мелани, Мелани, Мелани...

Она до боли прикусила нижнюю губу и заставила себя улыбнуться.

– Отлично, – сказала она. – Напоминает историю с картами. Сейчас последует серия ругательств на всех языках.

– Может быть, – загадочно улыбнувшись, сказал Клей, не отрывая взгляда от птицы. – Поживем – увидим.

Коперникус начал расхаживать по жерди, очевидно волнуясь.

– Мелани, – снова повторил он, затем его глаза лихорадочно заблестели. Он замотал головой в разные стороны и, наконец успокоившись, выдал одно короткое предложение, повторив фразу два или три раза. Затем резко умолк. Его глаза вновь вернулись в нормальное состояние. Как ни в чем не бывало попугай поднял одну лапу и, причудливо изогнув когти, начал чесать за шеей.

Тед хохотал, Клей улыбался, а Мелани чувствовала себя так, словно метательное ядро угодило ей в грудь. Она знала, что большая часть словаря Коперникуса состояла из богохульств и оскорблений. Поэтому не следовало ожидать ничего хорошего и от той фразы, которой дядя обучил птицу, ассоциируя с ее фотографией.

Мелани заволновалась: интересно, а знает ли Клей, что это за фраза? Но она никогда не осмелится его об этом спросить.

– Вот это да! – воскликнул Тед, разглядывая попугая. – Это потрясающе. Как вы думаете, на каком языке он говорил? Лично мне показалось, что на одном из славянских.

Клей утвердительно кивнул.

Мелани глубоко вздохнула и отвернулась, а Тед не унимался:

– Неужели ты не хочешь узнать? И тебе нисколько не любопытно, что он говорит?

Мелани покачала головой:

– Я могу обойтись и без точного перевода. Вся его брань в мой адрес сводилась к словам «невыносимая», «неблагодарная», «бестолковая», «сорви-голова»... – Она проглотила комок, застрявший в горле.

– А я, – заметил Клей, нарушая нависшую тишину, – знал старика достаточно хорошо и никогда не слышал от него ничего подобного.

– Зато мне приходилось слышать их довольно часто, – горько сказала Мелани, – и поверь, это далеко не все. – Ее голос задрожал. – Мистер Логан, мне совсем не нужен дрессированный попугай, чтобы передать дядины чувства.

Всю следующую неделю Мелани пребывала в состоянии относительного покоя. Санни и Ник были неразлучны, к тому же они часто приглашали других подростков в «Картушный двор», который превратился в их своеобразную штаб-квартиру. Вид улыбающегося, окруженного друзьями брата наполнял душу Мелани тихой радостью. Казалось, на время она забыла об оскорблениях противной птицы, и о завещании Джошуа, и даже о поцелуях Клея, которого не видела несколько дней.

Плохо было то, что за это время она выработала в себе привычку садиться каждый вечер напротив окна с книжкой в руках. Конечно, книжка была лишь предлогом, мысли девушки витали далеко. Просто с этого удачно расположенного местечка хорошо просматривалось освещенное окно библиотеки, где допоздна работал Клей. Иногда он гасил лампу только под утро, но Мелани неизменно ждала, чтобы проводить его взглядом, когда он проходил по освещенным мягким светом дорожкам в домик для гостей.

Однако Клей ни разу не взглянул в сторону ее спальни...

Сегодня вечером она поклялась прекратить эти бестолковые караулы и заняться делом. Сидя в позе лотоса, девушка старалась разобраться в разложенных вокруг нее счетах. И хотя у нее ничего не получалось, сама мысль о том, что она угрохала весь их летний бюджет на пару коллекционных баскетбольных кроссовок для Ника, привела ее в ужас. И Мелани решительно направилась в комнату Ника.

Дверь была приоткрыта, и она вошла без стука.

Ник сидел, беззаботно раскачиваясь на дорогом старинном стуле, и барабанил по клавишам компьютера. Его взгляд был прикован к экрану, а на ушах были наушники, без сомнения, с бьющей по мозгам музыкой.

Мелани тихо подошла, оттянула один наушник и, наклонившись, прошептала по-французски:

– Добрый вечер, брат, как наши дела?

Ник чуть не свалился со стула и, очнувшись, опустил наушники на шею.

– Так себе, – так же по-французски пробормотал он.

– «Так себе» вряд ли превратится в «хорошо», когда завтра перед тобой окажется чистый экзаменационный лист.

Она уселась на край кровати и взяла учебник французского языка.

– Может быть, стоило попросить Санни погонять тебя по глаголам?

Ник закатил глаза:

– Чтобы она подумала, что я зубрила? Спасибо, уж лучше я провалю этот французский!

– Хорошо. А если ты провалишь экзамен, разве Санни не будет считать тебя тупицей?

Ник вздохнул.

– Ладно, давай закончим, ты все равно ничего в этом не понимаешь, Мел, – проговорил он и отвернулся к монитору.

Господи, какие же они эгоистичные, эти подростки! Созерцая спину брата, Мелани досчитала до десяти.

А не думала ли она сама, что все знает, когда ей было пятнадцать? Кстати говоря, именно так все и было!

И все же необходимо заняться его воспитанием. Дотянувшись рукой до розетки, девушка выдернула провод.

– Эй! – завопил Ник. Но тут же, снизив тембр, миролюбиво сказал: – Ладно, догадываюсь, ты хочешь, чтобы я начал заниматься, да?

– Хорошо, что ты это понял.

Ник взял учебник и начал быстро пролистывать, что-то бормоча себе под нос.

В голову Мелани тотчас закралось подозрение: брат не спорил. Интересно, чего на этот раз добивается маленький негодник?

– Да... вот о чем я хотел тебя попросить, – сказал Ник, даже не подняв головы. Она ждала. – Видишь ли... – он прочистил горло, – я только хотел узнать... в нашем бюджете недостаточно денег для поездки в летний лагерь, верно? Для меня это очень важно, Мел. – Наконец он поднял голову, и мольба в его глазах больно кольнула ее. – Поедут все мои друзья. И Санни... Она тоже. – Ник печально закусил нижнюю губу. – Картер Дрейк будет там, это уж точно. Он пытался заигрывать с Санни прямо на моих глазах всю неделю.

– Сколько нужно заплатить за лагерь? – чужим голосом произнесла девушка.

Ник встрепенулся и извлек из учебника измятую брошюру. Ошеломленная Мелани уставилась на глянцевые картинки лагеря в Северной Калифорнии. Но больше всего ее заботила цена.

Когда, наконец, заветные цифры были обнаружены, Мелани чуть не задохнулась. Конечно, она просто ошиблась, увидев лишний нолик. Она смотрела снова и снова, нолик стоял на месте.

– Ник, я пришла, чтобы...

Но он не дал ей договорить:

– Послушай, Мел, я знаю, что это чересчур. Ты и так уже много для меня сделала. Одно то, что мы вернулись в «Картушный двор»... Я действительно ценю это, поверь.

– Ник, – снова начала она, испытывая боль. Ей было действительно неприятно огорчать брата. – Но где взять такую сумму?

– Ну, пожалуйста, Мел, дорогая, не отвечай мне прямо сейчас. Скажи, что ты что-нибудь придумаешь. Умоляю тебя, Мел!

Он так редко просил ее о чем-либо! У Мелани моментально возникло желание защитить и прийти на помощь младшему брату.

– Хорошо, – услышала она со стороны собственный голос. – Сначала разберемся с занятиями, а потом посмотрим, что можно сделать.