— А торт испекла Джулия? — спросил он. — Такой многослойный, со взбитыми шоколадными сливками?

— Да! Весь облитый глазурью, а сверху еще были ягодки клубники.

Перед Митчем возник новый неожиданный образ веселой именинницы с супермодной стрижкой, которая распахивает халатик и говорит что-то вроде «не желаете ли?..» своим застенчиво-чувственным голоском. Митч едва не застонал, сумев в последний миг сдержать страстный, жадный звук, рвавшийся сквозь сомкнутые губы.

— Мы привези с собой много еды, — проговорила она неуверенно. Возможно, он и не застонал в полный голос, но Эмили почувствовала, что с ним что-то происходит, проглотила слюну и поднесла руку к горлу. Этот сдержанный нервный жест подействовал на тело Митча как страстный шепот.

Искуси меня, потрогай меня, попробуй меня…

Шаг вперед, и ее ноздри слегка затрепетали. Ресницы вспорхнули над потемневшими глазами, и он медленно, как во сне, протянул руку, чтобы погладить теплую гладкую кожу ее шеи. Атласную, по-младенчески мягкую. Коснулся еле ощутимого шрама от царапины, пробороздившей ее шею тем вечером в лесу, и внутри него шевельнулось что-то большее, чем дикое, неуправляемое вожделение. Это новое ощущение было многогранное, нежное, богатое оттенками, и оно позволило ему прийти в себя.

— Я… — Эмили глотнула воздух, пытаясь заставить повиноваться легкие, голосовые связки, мозг. Растерянно махнула рукой в сторону кухни. — Я пойду принесу вам…

— Папочка! — Четырехлетний дервиш ворвался в комнату и бросился в объятия отца.

У Эмили мгновенно вылетело из головы, что именно она собиралась принести из кухни, настолько заворожила ее представшая перед ней картина: Митч положил ладони на светловолосую головку сына, крепкие ручки Джошуа обхватили шею отца. Как и Эмили, Митча привело в замешательство неожиданное появление ребенка, и секунд двадцать он не мог проговорить ни слова, но затем хлынули вопросы, многочисленные «как» и «почему», не оставляя места для ответов. Митч засмеялся глубоким, хрипловатым, наполненным нежностью смехом и посоветовал сынишке умерить пыл.

Эмили тихонько попятилась, полагая, что это ей, а не Джошуа, нужно умерить собственный пыл. Ведь именно это и было ее желание ко дню рождения — быть по праву заключенной в их объятия, быть любимой… Она продолжала пятиться, не в силах оторвать взгляда от отца и сына.

— Ты мне что-нибудь привез? — уже в третий раз спрашивал Джошуа.

— Я привез тебе свои объятия.

Мальчик радостно засмеялся.

— А Эмми? Ей ты привез объятия?

Митч посмотрел Эмили в глаза, и у нее остановилось дыхание. Общее воспоминание промелькнуло между ними, быстрое как молния, и он улыбнулся.

— Нет, кое-что получше.

Получше, чем законное место в его объятиях? Немыслимо!

— Что, папа, что? — Джошуа обхватил отца за щеки, отвлекая его внимание от Эмили.

— Автомобиль, — ответил Митч небрежно, и у нее остановилось сердце.

— Спортивный автомобиль? Красный, как у Шанталь?

— Если бы он был спортивный, без верха, — Митч быстро посадил Джошуа себе на плечи, — как бы мы смогли возить на нем лыжи?

Автомобиль, на котором можно возить лыжи! Он так шутит? Она открыла рот, но Митч уже шагал к двери, а Джошуа, возбужденный до крайности, призывно махал ей рукой:

— Идем, Эмми, идем же смотреть твой автомобиль. У него сверху лыжи.

Лыж три пары — подсчитала Эмили, выйдя на веранду. Сердце ее резко ухнуло вниз, как оборвавшийся подъемник. Примерно так же летела она однажды с горы, когда ей под лыжу подвернулась коряга.

Следом за этой спонтанной реакцией последовало воспоминание… Родители Анабеллы содержат горнолыжное шале. Этот казус как раз и случился с Эмили, когда она как-то ездила с семьей Гудвинов туда на выходные. Может быть, это означает, что Митч прислушался к ее совету и решил встретиться с четой Блейнли?

Она уже готова была задать вопрос, но он опередил ее — сам обратился к ней с веселой улыбкой, ссадив сынишку на землю:

— Ну что вы скажете об этом?

— Вы собираетесь в Корронг?

Его улыбка несколько потускнела.

— Да. Но не из-за Рэндела и Дженет, если вы подумали об этом. Съемочная группа с ТВ-2 планирует поехать туда на выходные, и зовут меня — появились некоторые свежие идеи по поводу съемок второй части.

— Но вы все же собираетесь встретиться с Блейнли? Раз уж направляетесь в то самое место?

Он не успел ответить, потому что Джошуа, завершив первый осмотр нового автомобиля, повернулся к нему, озадаченно сдвинув брови:

— А где же твой грузовик?

— Пришлось оставить его в Сиднее, у гостиницы. В следующий раз, когда мы там будем, я его заберу. — Он снова обратился к Эмили: — Вы еще не сказали, что думаете по поводу машины.

Машина. Все правильно. Машина нужна для того, чтобы возить на ней лыжи. Она внимательно осмотрела компактный спортивный «SUV», серебристый, сверкающий свежей полировкой, и невольно нахмурилась.

— На вид она чересчур дорогая. Я не думаю…

— Зато надежная, — оборвал ее Митч. — Что существенно для вас с Джошуа.

— Тебе нравится, Эм? — спросил Джошуа и с серьезным видом знатока ткнул ногой шину: — Похоже, она скоростная.

Разве она могла не улыбнуться? Разве могла что-то возразить в ответ на замечание Митча о надежности? На самом деле этот автомобиль принадлежит не ей, а Джошуа. И ей, как его няне, просто доверено им управлять.

— Как продвигаются ваши занятия? — спросил Митч. Во время их телефонных разговоров она, хотя и коротко, рассказывала ему о своих успехах.

— Помаленьку, — ответила она, как всегда, осторожно.

— Сегодня Эмми ездила сама, — вставил Джошуа. — В первый раз.

— Как жаль, что я не видел.

— Да, нынче днем. И еще я доехала до Джулии.

— Впечатляет, — произнес он, выгнув бровь.

— Не особенно, — поспешила она его охладить. — Я уверена, что непременно снова бы закомплексовала из-за езды в темноте, даже несмотря на выпитое шампанское.

— Нас привез домой Квейд, — пояснил Джошуа. — У него в машине шесть передач. А в этой машине их сколько?

Пока Митч перечислял технические достоинства машины, от которых у Эмили начала кружиться голова, и, открыв дверцу, показывал Джошуа салон, она нервно поглаживала себя по плечам.

— Вы замерзли? — спросил Митч, снова подходя к ней. Эмили покачала головой.

— Вы молодец, Эм, раз решились сесть за руль в одиночку.

— Эй! — воскликнул вдруг Джошуа. — А это что — для меня? Это, наверное, для меня, потому что у Эмми и так уже сто медвежат.

Эмили смущенно зарделась.

— Ну — все-таки не так много…

Джошуа выбрался из автомобиля, сжимая в руках свирепого вида плюшевого мишку.

— Не хочешь познакомить его с Задирой? — спросил Митч. — Этого зовут Солдат. Я подумал, что он тоже мог бы ночью стоять на часах.

И он так улыбнулся Эмили, что ее бедное сердце перевернулось.

Безумие! Эмили покачала головой. Это слово как нельзя лучше выражало ее состояние, последовавшее за возвращением Митча, потому что уже полчаса спустя она дала согласие отправиться кататься с ним на лыжах. Размягченная трогательным эпизодом с мишкой, великолепным днем рождения и скромными водительскими успехами, она согласилась бы, даже если бы он предложил ей прыгнуть вниз с горы Тибару.

Но он всего лишь пригласил ее покататься на лыжах в выходные, и она ответила: «Хорошо, Митч». Хотя отель, где Митч заказал номера, и предлагал программу «Детская лыжня», он все равно нуждался в Эмили, чтобы присматривать за Джошуа, ведь сам Митч планировал пообщаться со знакомыми телевизионщиками.

И вот Эмили стоит на горе в лыжном костюме с чужого плеча — Шанталь опять выручила! — стараясь совладать с лыжами, палками и перчатками. Митч настоял, чтобы она попробовала еще раз. А поскольку он опять улыбнулся ей как-то совсем по-особенному, Эмили окончательно забыла о благоразумии.

— Может, вам помочь?