Сначала поцелуи их были легкими, но желание все сильнее овладевало ими. Поцелуи становились все более продолжительными, страстными. Инстинктивно Лора приоткрыла губы, чтобы почувствовать его язык и ответить. Ощущение было пронзительным. Она никогда не понимала выражения «слияние душ», но в этот момент почувствовала, что всем своим существом растворилась в Энди, утонула в нем, как в зыбучих песках. Где-то в самом далеком уголке сознания мелькнуло, что если она не остановит этого, то может потерять себя. «Наоборот, я ужепотеряла себя». А сейчас она получит возможность найти.

Руки Энди скользнули по ее спине, крепко сжав талию. Ощущение было настолько сильным, будто он касался обнаженной кожи. Еще подумалось, что нужно быть сдержаннее, но это было уже выше ее сил. «В конце концов, мне нечего терять, теперь я могу только обрести». И она с еще большей страстью, выгнувшись, прильнула к нему, а его пальцы, пробежав по спине, начали ласкать ее грудь. Время остановилось. Лоре казалось, она перестала дышать. Почувствовав его руки на своей груди, она застонала. Все напряжение, неудержимое влечение вылились в этом стоне. Мэри Шеппард больше не было, а Лора знала — все правильно.

Все внутри дрожало от нетерпения, тело стремилось к ласкам. Ей так хотелось почувствовать его руки всюду, ниже, ниже, пока… При одной мысли об этом у нее перехватило дыхание.

Энди отпрянул.

— Извини, я не хотел сделать тебе больно.

— Что? — Лора пыталась сосредоточиться. Почему он остановился? — Я сделала что-то не так?

— Ты? — Глаза у него округлились. — Ты удивительная.

— Тогда почему ты остановился? И вообще, почему каждый раз, когда между нами что-то возникает, ты тут же пасуешь?

— Я для тебя чужой.

— Ты мой муж, — рассмеялась она.

— Но ты же этого не помнишь.

Она провела пальчиком вниз по его груди.

— Я тебе верю.

— А во всех книгах по психологии, — голос Энди звучал несколько натянуто, — особенно подчеркивается, что в случаях амнезии, ни в коем случае, нельзя слишком торопиться.

Лора, опять не выдержав, рассмеялась.

— Мне столько нужно наверстать, что пройдут месяцы…

— Но ведь стресс…

— Энди.

― Да?

— Мне кажется, не похоже, чтобы я любила опережать события, правда ведь? — Она вопросительно посмотрела на него. — Но все, что было сейчас, по-моему, было самым правильным и самым разумным, что я сделала за последнее время. Все мои логические выкладки ни к чему не приводили, а вот интуиция привела в Нантакет. Поэтому я считаю, на нее можно положиться. Кроме того, я ведь уже взрослая. И давай я буду отвечать за себя, а ты за себя.

И она мягко положила руку ему на бедро. Всего в нескольких сантиметрах от его возбужденной плоти. Энди расправил плечи и нервно сглотнул.

— А ты знаешь, почему площадка для игры в бейсбол такой странной формы?

— Нет, — ответила она, придвигаясь к нему еще ближе.

— Это… — Ее пальцы скользнули выше, он закрыл глаза. — Это очень интересно… — Он заставил себя открыть глаза и посмотреть на нее. — И если ты, отвечая за себя, собираешься принять правильное решение, я думаю, самое время. Потому что еще через минуту я уже за себя отвечать не буду.

Взгляд ее скользнул по его лицу и остановился на губах, о которых она думала весь вчерашний вечер. Они еще не остыли от поцелуев. Лора дотронулась до них кончиком пальца, а потом наклонилась вперед и прижалась к ним губами. Энди, застонав, привлек ее к себе. Кончиком языка он ласкал краешки ее губ и, наконец, проник в ее полуоткрытый рот. Она откинулась назад, увлекая его за собой. Ее тело пылало, ощущая его тяжесть на себе.

Нарочито медленно, стараясь продлить удовольствие, она перебирала его волосы. Мелкими глотками она хотела выпить этот бокал наслаждения. Энди легкими движениями ласкал ее бедра. Жар разливался по коже. Страсть все больше захлестывала Лору, каждую клеточку ее тела. Она все так же медленно перебирала его густые волосы. Его руки скользнули вверх, и Энди начал расстегивать платье, аккуратно, пуговка за пуговкой, словно спрашивая ее разрешения. Она выгнулась, как бы предлагая себя, чувствуя щекой его горячее дыхание. Его поцелуи становились жадными, настойчивыми. Его язык проникал все глубже, манил, дразнил. Энди больше не спрашивал, он требовал.

Да, я хочу этого, всплывала из глубин затуманенного сознания одна-единственная мысль, я так соскучилась.

Она была уверена в этом. Не сравнимое ни с чем блаженство охватывало ее.

Он оторвался от ее губ, осыпая поцелуями подбородок, шею. Его руки, скользнув по ее плечам, стянули вниз платье. Он откинулся на мгновение, чтобы посмотреть на нее, провел рукой по груди. Лишь на секунду задержался на застежке лифчика, вот он уже расстегнут, а его руки ласкают ее соски.

— Как ты прекрасна! — Его руки, опускаясь ниже, ниже по животу, скользнули под трусики. — Как давно это было!

Лора, затаив дыхание, чувствовала, как его пальцы скользят вниз, и, наконец, она ощутила их в себе. Энди замер. Лора не могла понять, чье сердце бьется сильнее, его или ее? Его ласки становились все более утонченными, изощренными, доводя Лору до безумия. Она никогда не испытывала таких чувств, она даже представить себе не могла ничего подобном. Временами ей казалось, что она не дышит. Он прекрасно знал ее тело, как хороший музыкант свой инструмент.

И вдруг… Это было подобно взрыву, яркой вспышке в темноте. И тут же память вернула некий образ. Не воспоминание, а так, отблеск, тень на воде. Солнечные лучи, льющиеся в окно. Эти поцелуи. Тяжесть его тела. Темные волосы, отливающие бронзой на свету, загоревшая кожа, черные ресницы и темно-карие глаза, полные страсти. Лора прерывисто вздохнула.

— Сэтч.

Она поняла, что произнесла это слово вслух, только потому, что Энди отпрянул, изумленно на нее глядя.

— Что ты сказала?

— Я… я не знаю, просто вырвалось. — Она старательно напрягала память, стараясь вспомнить, что это за слово или хотя бы что оно значит, но так ничего и не вспомнила. — Сэтч? Я не знаю, что это.

Потрясенный Энди сел.

— Зато я знаю.

— И что?

Она моргала, не успев еще прийти в себя от только что пережитого. Голос ее звучал томно.

Энди смотрел на нее, как на привидение.

— Ты меня так называла когда-то, давным-давно.

— Я называла тебя Сэтч?

Он покраснел.

— Ну, это была шутка.

— А что она означала?

Она удивленно смотрела на него в ожидании объяснений, чтобы хоть что-нибудь понять.

После достаточно длинной паузы Энди пожал плечами.

— Да, в общем-то, ничего особенного. Я всегда очень любил Луи Армстронга, поэтому…

Он замолчал.

Не дождавшись продолжения, Лора спросила:

— Кто это? Луи Армстронг. Космонавт? — Она покопалась в памяти и вдруг вспомнила. Певец. Луи Армстронг — какой-то певец. — Он был певцом?

— Правильно. Это великий джазмен. Как ты вспомнила?

Лора пожала плечами.

— Я не вспоминала. Я просто… знала.

Он, не отрываясь, смотрел на нее, как бы стараясь заглянуть в самые глубины ее сознания.

— Мне не верится, что ты сказала это. — Он постарался сосредоточиться. Сэтч. Сэтчмо. Это было его прозвище.

И тут ей в голову пришла дикая мысль.

— Ты… ты хочешь сказать, когда мы занимались любовью, я представляла, что ты Луи Армстронг? — спросила Лора недоверчиво.

— Иногда. — Он честно посмотрел ей в глаза. — А иногда мы занимались любовью, как Сонни Боно и Шер.

Лора, совершенно ошеломленная, какое-то время смотрела на него, а потом расхохоталась.

— Ты всегда была такой доверчивой, — со смехом сказал Энди.

— Слава Богу, это неправда.

— Конечно, неправда. — Он покачал головой, продолжая улыбаться. — Прозвище — это такая вещь… Начинается с шутки, а потом причина забывается, а оно остается. А вообще-то, Лора, тебе бы побольше уверенности в себе.

Глаза ее смеялись.

— Это о тебе я беспокоилась. А уж в себя-то я верю.