Ну где, скажите вы мне на милость, можно увидеть мужчину, спокойно принимающего отказ женщины? Тем более подвыпившей, которая уже, казалось, сама вплывала в руки?..

Мельников к таким не относился, абсолютно точно. Он помчался за мной, догнал в два прыжка и уже на улице схватил за руку:

– Софья! К чему упрямиться? Я отвезу!

– Нет. Ты выпил. Хочешь, чтобы права отобрали?

Второго подряд удара по самолюбию губернаторский сын не выдержал. «Права? У меня?!» – прошептали красные губы, и, довольно больно сжав мое запястье крепкой рукой, Макс буквально поволок меня к своему джипу.

Я упиралась. Дразнила и привередничала. А по-простому элементарно тянула время. Третий человек из московской бригады только что подхватил Эльвиру у казино, уже вез на место «финального акта», и ребяткам требовалось время на его подготовку.

– Остановись у любого магазина, – уже сидя рядом с Мельниковым на переднем сиденье джипа, попросила я. – Хочу пить.

– В бардачке минералка, – не сбавляя скорости, сказал тот.

– Теплая? Нет, увольте. Хочу холодной, запотевшей, из холодильника.

Максим остановился у ночного супермаркета, я сходила за водой и, усаживаясь обратно в машину, не забыла поворчать:

– Только не гони! Ты выпил, а я на тот свет не тороплюсь!

Макс хмыкнул и резко взял с места. Мельников не выносил просьб на восклицательных знаках. Несясь по пустым ночным улицам, он убавил громкость динамиков – от техно вибрировало все тело и стонали ушные перепонки – и спросил:

– Откуда Эльвира? Что-то я раньше ее не встречал. – Наш Максимка знал наперечет всех городских красавиц не моложе пятнадцати и не старше сорока пяти.

– Моя школьная подруга. Сейчас живет в Москве. Приехала с мужем-бизнесменом, он по делам, она гуляет.

Кстати сказать, подобную версию я озвучила и для Туполева. Сказала, что в город приехала старинная школьная приятельница и попросила составить ей компанию на вечер. Провести ознакомительную экскурсию по не очень злачным местам и, по большому счету, просто потрепаться, альма-матер вспомнить.

– Кто-то из московских знакомых рассказал ей о «Кабриолете», и она предложила мне встретиться там.

Мельников склонился ко мне и горделиво пропел в ухо:

– Кто нас разок увидит, вовек не забудет. Тебе самой в «Кабриолете» понравилось?

– Ничего, приятное местечко.

– Еще раз придешь? А? Может быть, встретимся?

– Следите лучше за дорогой, Максим Иванович, – произнесла я тоном воспитательницы группы продленного дня и слегка отвернулась.

Макс утопил педаль газа в пол и с пьяной удалью понесся из города. На пункте ДПС только чуть-чуть скорость сбросил.

– Ты знаешь дорогу к нашему дому?

– Ага, – кивнул Мельников. – Пару месяцев назад одного столичного перца от администрации до вас подвозил… Тебе жизнь пейзанки-затворницы нравится?

– Вполне, – скупо ответила я. – Пожалуйста, выключи совсем музыку, а то голова болит. – Мы уже подъезжали к повороту на дорогу до нашего дома, за окнами мелькали темные уснувшие домики небольшой деревеньки. – Осторожнее, Макс, не пропусти съезд.

– Знаю, – весело хрюкнул Мельников и заложил вираж.

На первом отрезке двухполосная дорога до нашего поместья была довольно извилистой и совершенно неосвещенной. Туполев обещал подвести освещение к осени, но пока только белые, рваные цепочки дорожной разметки указующей нитью ложились под колеса джипа. Я приметила почти выпрыгнувший на обочину корявый ствол высокой березы, сосредоточилась и начала считать. На счет «восемь» завозилась на сиденье, поправляя на бедрах короткую юбку.

Этот жест не мог не привлечь внимание  мачо даже в тускленьком свете приборного щитка. Мельников скосил глаза на мои колени, собрался что-то сказать, но тут…

Глухой удар о капот машины, что-то длинное, темное и тяжелое чиркнуло по крыше автомобиля, и Макс резко нажал на педаль тормоза.

Джип занесло, отшвырнуло к кустам, протащило юзом метров на десять, гравий на обочине хрустнул в последний раз, и наступила тишина.

– Что это было? – шепотом спросил Мельников, глядя перед собой. Его побелевшие пальцы оплели руль словно корни водных растений, он боялся повернуть голову назад и влево и увидеть… что-то ужасное.

– Я сейчас, – быстро сказала я, спрыгнула с высокого сиденья и побежала за поворот.

Неяркий лунный свет выхватывал из темноты жуткую картину: на черной полосе асфальта, скрючившись, лежала женщина в просторном ситцевом платье, обхватывая обеими руками огромный живот.

– Мой ребенок… мой ребенок… – негромко, но явственно постанывала она.

– С вами все в порядке? – Задавая самый бестолковый из возможных вопросов, я опустилась на колени рядом с ней.

– Мой ребенок! – вскрикнула женщина. – Я его теряю!

– Потерпите! Сейчас я вызову скорую! – крикнула я и обернулась.

Из-за поворота, шатаясь, выходил Мельников.

Я вскочила на ноги, подбежала к нему и грубо толкнула в грудь:

– Уезжай! Уезжай немедленно!

(Узнать при лунном свете в толстушке с перекошенным грязным лицом недавнюю рыжеволосую красотку Эльвиру было трудно даже мне, но береженого, как известно, и Бог бережет.)

– Но… как же… – протягивая руку по направлению к лежащей женщине, проскулил Максим.

– Уезжай! Если на месте ДТП найдут пьяного сына губернатора, скандал не замять! Уезжай!

– А… ты?

– Я останусь. Вызову скорую… или нет. Позвоню домой, за нами приедут, – быстро говорила я. – Скорая в район долго едет, женщина кровью истечет. Мы ее сами в больницу доставим. – И громким шепотом прикрикнула: – Уезжай!

– Но как же…

Мельников был шоке и уворачивался от моих рук как вареная макаронина. Я схватила его за рукав, оттащила к джипу и, впихнув на водительское сиденье, развила бурную деятельность. Достала из машины свою сумку, покопалась в ней секунду и извлекла под лунный свет прямоугольник визитки.

– Вот, возьми, это телефон и адрес моего автослесаря, – бубнила скороговоркой. – Езжай туда. В свой автосервис ни ногой! Понял? Ни в чужие, ни в какие другие мастерские не заезжай. Только – туда. Там работают надежные ребята, они за ночь закончат «жестянку», утром привезешь им краску.

Понял? – Максим тупо помотал подбородком, и я тряхнула его за плечи: – Ты все понял?! Машину – в мастерскую! К проверенным работягам! Сам – в гости! Чтоб потом подтвердили – ты последний час провел с ними!

Мельников наконец перестал раскачиваться и взглянул на меня почти трезво:

– А как же ты?

– Я разберусь. Езжай. Дай минералку, она за твоей спиной, надо кровь с бампера смыть.

Мельников ошарашенно мигнул пару раз, но перегнулся и дотянулся до бутылки с минеральной водой, оставшейся на сиденье рядом. Я тем временем набрала номер помощника Эльвиры и повела такой разговор:

– Алло, Сережа. Это Софья Николаевна. Выезжай на дорогу к нашему дому, тут девушку кто-то сбил, надо отвезти ее в больницу… Да, и вот что. Поднимись в мою комнату, там в шкафу с сетчатой дверью лежит черный спортивный костюм. Привези его мне вместе с любыми кроссовками. Назару Савельевичу ничего не сообщай. Все. Жду. – Взяла в руки пластиковую бутылку и, уходя «мыть от крови бампер», объяснила на ходу: – Для всех скажу, что совершала ночную пробежку и наткнулась на сбитую девушку.

Быстро ополоснула, обмыла вмятину на правом крыле, зашвырнула пустую бутылку в кусты и вернулась к раскрытой дверце джипа:

– Все, Максим. Уезжай. Позвонишь мне завтра утром. Да, кстати. В город возвращайся другой дорогой. Нам повезло, гаишников на трассе не было, но сейчас они могут выйти из своей кибитки. Так что обогни город по окружной дороге и заезжай с другого края. Понял? Ну, все.

Я захлопнула дверь, Макс медленно тронулся с места и с черепашьей скоростью поехал вперед.

Секунд через десять вслед за ним выполз из кустов черный седан и неторопливо, с выключенными фарами, пополз в хвосте джипа. Третий член бригады московских гастролеров поехал сопровождать Мельникова по всем точкам.