В течение долгих четырех часов Эйден ждал возможности поговорить с родителями. Теперь, когда, наконец, все гости разъехались, он отправился на поиски матери. На кухне за круглым столиком сидел отец. Он с очевидным наслаждением ел огромный кусок пахлавы, которую всегда великолепно готовила Люси.

Эйден уселся на стул напротив отца.

— Ты не знаешь, где мама?

— Легла спать. У нее разболелась голова.

Черт возьми! Очевидно, он слишком долго ждал.

— Мне надо поговорить с ней о завтрашнем дне.

Отец промокнул губы бумажной салфеткой, скатал ее в шарик и бросил через всю кухню в мусорное ведро.

— Только не говори мне, что завтра тебя снова не будет. Мама и так огорчена, что Девин дежурит в больнице, Стейси повезет маленького Шона к своим родителям, а Кевин берет какое-то интервью в Колорадо. Вдобавок ко всему Корри порвала с ним.

Черт бы побрал этого лживого Кевина.

— Во-первых, Кевин не берет никакого интервью в Колорадо, а развлекается с лыжницами в Аспене. Во-вторых, помолвку разорвал сам Кевин, а не Корри. И, в-третьих, я завтра приду сюда.

И привезу Корри. Но к этому он перейдет чуть позже.

Дермот, казалось, был в замешательстве.

— Ты говоришь, что Кевин порвал с нашей Корри?

Нашей Корри? По крайней мере, это хорошее предзнаменование.

— Он порвал с ней, и довольно невежливо. У него не хватило мужества встретиться с ней лично, чтобы сказать об этом. Он послал ей записку.

Дермот покраснел, а потом так резко хлопнул ладонью по столу, что подпрыгнула тарелка.

— Я начинаю думать, что парень просто идиот. А он не объяснил, почему так поступил с ней?

— Кевину нравилось, что, появляясь повсюду в ее обществе, он производит хорошее впечатление на своих друзей, а теперь, когда он получил продвижение по службе, Корри стала ему не нужна.

— Должно быть, это разбило девушке сердце. Эйдену не хотелось раскрывать все подробности.

— Ее не сильно удивило то, что Кевин порвал с ней. Ее гораздо больше огорчило, что он не сказал ей об этом лично. Уж это-то она заслужила после того ада, через который он ее провел.

— Как я понимаю, ты утешал ее.

— Я сделал все, что мог, чтобы помочь ей пережить разочарование.

И даже больше. Но он не собирался распространяться на эту тему.

Когда Дермот широко улыбнулся, Эйден понял, что и так сказал слишком много.

— Ну, что ж, сын, мне кажется, тебе наконец-то представился шанс завоевать ее.

— Я ее друг, папа. Это то, что ей сейчас нужно. И я хочу привести ее завтра к вам на рождественский обед.

Дермот потер рукой шею.

— Думаешь, это мудро, сын? Я бы не хотел, чтобы она чувствовала себя здесь не в своей тарелке.

— Ты беспокоишься о том, что скажет мама?

— Ты знаешь, как она боготворит Кевина. 'Она думает, что мальчик не может поступить плохо. Как бы ей ни нравилась Корри, Кевин — ее кровь и плоть. А если послушать самого Кевина, то выходит, что к нему все просто придираются.

Тогда как на самом деле по большей части всегда виноват он сам.

— Послушай, если ты думаешь, что это может огорчить маму, я не приглашу Корри.

— Приглашай. Я поговорю с Люси.

— Хорошо. Позвони мне, если передумаешь. В любом случае я заеду сюда вечером, но планирую провести день с Корри.

Дермот прищурился.

— Тебе меня не одурачить, сынок. Мы все видели, как ты положил на нее глаз в День Святого Патрика, когда вы были на кухне. Тот поцелуй...

— Как ты узнал?

— Все знают, Эйден. Все, кроме мамы.

— Как я сказал, мы с Корри только друзья. Вот и все.

Дермот снова усмехнулся.

— Не сомневаюсь, сынок. Но я бы на твоем месте боролся за свое счастье.

Когда зазвонил телефон, Корри едва не подпрыгнула. Вскочив, с дивана, она спросонья ударилась голенью о кофейный столик и сквозь сжатые зубы пробормотала:

— Алло.

— Я тебя разбудил?

— Наверное, я заснула во время просмотра фильма. — Она взглянула на настенные часы. — Уже почти полночь. — Похоже, у О'Брайенов была настоящая вечеринка.

— На самом деле я уехал от них полчаса назад. Я колесил по улицам.

Она подняла штанину фланелевой пижамы, чтобы посмотреть, нет ли ссадины. Нет, все в порядке.

— Ты разглядывал празднично украшенные улицы?

— И думал о тебе.

Его голос был таким тихим и чувственным, что она чуть не выронила трубку телефона.

— Правда? А я думала о порции мятного мороженого, посыпанного тертым шоколадом.

Лгунья.

— Я только что проехал мимо твоего дома и едва не поднялся к тебе.

— Так почему ты не поднялся?

— Я подумал, что тебе, наверное, нужно отдохнуть.

Корри не была уверена, что сможет быстро заснуть.

— Хорошо прошла вечеринка?

—Да.

— Ну и?

— Что «ну и»?

Этот мужчина кого угодно выведет из себя.

— Ты поговорил с родителями?

— Только с отцом. Мама легла рано, потому что у нее разболелась голова.

— Они знают о разрыве помолвки?

— Кевин преподнес им свою версию. Я рассказал отцу, как все было на самом деле.

Корри не была уверена, хочет ли знать версию Кевина, хотя подозревала, что он представил ее как настоящую стерву.

— И теперь они меня ненавидят!

— Вовсе нет. Они ждут тебя завтра.

— Ты уверен, Эйден?

— Вполне.

— Я действительно очень жду встречи с ними. Даже если это будет в последний раз.

Она засомневалась, стоит ли ему рассказывать, но, не сдержавшись, заявила:

— Раз уж мы заговорили о твоей семье, угадай, кто приходил ко мне сегодня вечером?

— Не имею ни малейшего представления.

— Кевин.

Повисла мертвая тишина.

— Я сейчас приеду.

— Эйден, со мной все в порядке. Ты не должен...

Но в трубке уже слышались короткие гудки. Конечно, она не против того, чтобы увидеться с Эйденом. Даже больше того, ей бы очень этого хотелось. Но она не желала, чтобы он думал, что она подавлена из-за неожиданного визита его брата. Он не должен спешить на помощь каждый раз, когда она произносит имя Кевина.

Когда он приедет, Корри разъяснит ему, что хотя и ценит его заботу, но в данном случае она была излишней.

Через несколько минут раздался звонок в дверь. Корри нервно спрыгнула с дивана. По дороге она накинула халат. Эйден стоял, прислонившись к перилам там, где недавно стоял Кевин.

— Я хочу знать, — заявил он деловым тоном. — Зачем сюда приходил мой брат?

— Представь себе, он хотел извиниться.

По мрачному выражению его лица она поняла, что он не поверил ни единому ее слову.

— Кевин никогда не извиняется.

— Ладно. Он хотел забрать обручальное кольцо. То самое, про которое написал, что я могу оставить его себе. Я отдала ему его бриллиант, и он ушел.

— Это все, что он хотел?

Ей показалось или Эйден действительно ревнует?

— А почему ты спрашиваешь? Ты думаешь, мы по старой памяти быстренько занялись любовью?

— Так вы занялись?

О таком она даже не могла и помыслить.

— Конечно, нет.

Эйден отошел от перил, поднялся на две ступеньки и подошел к ней почти вплотную.

— Скажи мне. Ты сравниваешь меня с ним, когда мы с тобой занимаемся сексом? — Поскольку она потеряла дар речи, Эйден придвинулся еще ближе. — Говори же, Корри.

Теперь наступил прекрасный момент, чтобы сказать правду. Признаться, что ее отношения с Кевином никогда не заходили в эту область.

— Трудновато делать подобного рода сравнение, поскольку я никогда не занималась сексом с твоим братом.

Эйден выглядел совершенно ошеломленным, но потом удивление переросло в недоверие.

— Ты хочешь сказать, что за девять месяцев вы с Кевином ни разу?..

Корри плотнее запахнула халат, чтобы оградить себя от горечи, вызванной печальными воспоминаниями.

— Когда мы были на Ямайке, однажды он вошел в мою комнату и залез на мою кровать. Он пил весь вечер и прежде, чем что-нибудь могло бы начаться, заснул. После этого между нами возникла неловкость, и Кевин находил утешение у других женщин. Вот и вся история.