— Нужно проверить дом.

— Могу я просто пойти с тобой? — только однажды я стреляла из оружия, и все мы знаем, чем это закончилось.

— Скоро вернусь, — Тай целует меня в макушку, затем начинает двигаться, доставая пистолет из-за пояса джинсов.

Я стою на месте, дрожа и нервничая. Мое дыхание отдается эхом в тишине. Идут минуты, а, кажется, что проходят часы, потом возвращается Тай и забирает у меня оружие:

— Все чисто.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать или спросить, но не могу. Я так запуталась. Чувствую себя испуганной, уставшей и больной. Тай ощущает это и заключает меня в объятия. Вот так просто, и мне становится лучше.

— Давай я покажу тебе нашу комнату. Ты можешь принять ванну, а я что-нибудь нам приготовлю, хорошо?

— Звучит здорово, — бормочу я, уткнувшись в его грудь. — Как ты себя чувствуешь? — я задираю его футболку и заставляю себя посмотреть на рану. Снимаю повязку и морщу нос. — Тебе нужен отдых, Тай. Здесь есть отек.

— Со мной все будет в порядке.

— Ты не всемогущ. Она может воспалиться, и тогда…

Он затыкает мне рот поцелуем:

— Все хорошо.

— Упрямец, — вздыхаю я и протягиваю руку. — Показывай дорогу.

Тай ведет меня по коридору к ванной комнате, соединенной, по-видимому, с нашей спальней.

— Если к нам присоединятся Нил или Джей, то остановятся в комнате дальше по коридору.

— О Боже, где Нил? — как я не вспомнила о нем до сих пор? Иисус, я такая уставшая и запуганная, что не могу ясно мыслить. Думаю не о том, что надо, и забываю то, что необходимо.

— Он был с нами только в самом начале, раздобыл машину. Ты заснула после заправки и не слышала, как мы встретились с Джеем. Здесь должны быть только мы, и только Нил или Джей могут заехать. И это случится только, если нам понадобится защита или новая информация.

— Как долго мы здесь пробудем? — я склоняюсь и открываю кран, чтобы наполнить ванну. — И кстати, где мы?

— Не знаю, как долго. И мы в Айове.

Я берусь за край футболки Тая, в которую одета, чтобы снять ее. Он следит за моими движениями, затем прочищает горло и говорит:

— Пойду найду что-нибудь поесть для нас.

Киваю, и после того, как он уходит, заканчиваю раздеваться и забираюсь в ванну. Погружаюсь в пузырьки, оставляя щиколотки за бортом, чтобы не намочить повязки. Теплая вода как бальзам для моих напряженных мышц, но как только я чувствую запах еды, мой живот громко урчит. Быстро моюсь, заворачиваюсь в полотенце и иду на кухню. Тай у плиты готовит яичницу. Я откашливаюсь, а он поворачивается и улыбается:

— Это было быстро.

Признаюсь:

— Я голодна.

Его взгляд становится жестче:

— Да уж, готов поспорить.

— Здесь есть еще одежда для меня?

— В нашей комнате спортивная сумка, в ней какие-то вещи, — он выключает конфорку. — Когда освободишься, приходи, все готово.

— Я только быстренько переоденусь.

Зайдя в спальню, я вижу сумку на комоде и еще одну на кровати. Открываю ту, что на кровати, и вскрикиваю. Тай влетает в комнату с пистолетом в руке:

— Черт.

— Для чего все это?

Он кладет оружие на стол и застегивает сумку:

— Для защиты.

— Там была граната?

Его вздох становится для меня ответом. Черт, я боюсь, но в то же время чувствую облегчение, зная, что он так хорошо подготовился:

— И зачем тебе нужна граната?

Он пожимает плечами:

— Взорвать что-то или кого-то.

Не обращая внимания на ужасающий смысл его слов, я смотрю на комод:

— Полагаю, ты имел в виду другую сумку.

— Да.

— Хорошо. Я оденусь и буду через секунду.

Он смотрит на меня и не уходит.

— Тай?

— Ты такая красивая, Джесса. Я очень скучал. Ты знаешь, что когда я ушел, то все еще присматривал за тобой? Я взял на себя руководство группой твоей защиты…

— У меня была группа защиты?

— Да.

— Как же я не знала об этом?

— Потому что они должны были быть незаметными.

В этом нет никакого смысла:

— Ох.

— Так много раз у меня было искушение проникнуть в твой дом и обнять тебя. Или посмотреть, как ты спишь.

Мне впервые за долгое время становится так легко на сердце от осознания, что мои чувства к Таю взаимны. Каждый раз, когда я думала, что одинока и что он бросил меня, это было не так. Я улыбаюсь:

— Это немного жутко.

Он смеется, и это самый приятный звук, что я когда-либо слышала. И который я хотела бы слышать всю оставшуюся жизнь.

— Приходи на кухню, — прежде чем покинуть комнату, он целует меня в макушку и забирает пистолет.

Я надеваю штаны для йоги и безразмерную футболку без бюстгальтера. Возвращаюсь к столу, где Тай приготовил яичницу, тост и фрукты, и сажусь:

— Спасибо.

Мы съедаем завтрак в тишине. Я ем только кусочек тоста и немного яичницы, хотя и сильно проголодалась, но я помню, что сказал доктор, и не хочу переусердствовать. Когда Тай зевает, я встаю, чтобы убрать посуду:

— Я разберусь с этим. Иди вздремни.

— Справлюсь сам, — возражает он.

— Тай, я спала, а ты — нет.

Он вздыхает:

— Ладно. Где ты будешь? Хочу быть поблизости.

Осматриваюсь и указываю на телевизор:

— Посмотрю немного.

— Хорошо, тогда посплю на диване.

— Иди в кровать. Со мной все будет в порядке.

Он отталкивается от стола и обхватывает руками мое лицо:

— Я всегда серьезно отношусь к твоей безопасности. Хочу быть настолько близко, насколько это возможно. Марко может и мертв, но его имя все еще имеет силу. Я никогда тебя ни о чем не просил, но пожалуйста, не спорь об этом со мной, хорошо?

— Ладно.

— Джесса, — шепчет он. — Можно я тебя поцелую?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что не уверен, что ты чувствуешь ко мне сейчас, и не хочу давить. Но я так скучал, и мой член так чертовски тверд, и…

Я затыкаю его поцелуем. Тай впивается в мой рот и подхватывает меня за попку. Мой живот немного мешает, поэтому я отклоняюсь, и моя пульсирующая часть соединяется с его твердой. Я начинаю тереться об него, когда он сжимает мои ягодицы и прижимается еще ближе.

Тай кладет меня на диван, задирает футболку и начинает ласкать мою налитую грудь.

— Ты не представляешь, какой похотливой я была последнее время, Тай.

Он склоняется и щелкает языком по моему затвердевшему соску, затем дует на него:

— Нет, детка. Расскажи мне.

— Эти гормоны беременности — не шутка. Я использовала свой вибратор иногда дважды в день.

— Да-а-а, — шепчет он, посасывая чувствительную кожу моей шеи. Его дыхание щекочет мне ухо. — И что же ты им делала?

— Я кружила им вокруг клитора, иногда поднимая выше, чтобы провести по соскам.

— Вот так? — он скользит вниз и проводит языком вокруг соска справа, затем слева.

Я выгибаюсь, нуждаясь в большем:

— Да.

Тай двигается вниз, снимая мои штаны и трусики одновременно, отбрасывает их и вынуждает меня раскрыться, кружа по моей чувствительной коже:

— Ты такая влажная.

— Тай, пожалуйста. Мы можем подурачиться в другой раз. Мне просто нужно кончить. Пожалуйста.

— Черт, детка, — он понимает мое отчаяние и быстро сбрасывает одежду. — Я позабочусь о тебе.

Он скользит в меня своей пульсирующей эрекцией наполовину и затем выходит:

— Хорошо?

— Да, Боже. Не останавливайся.

Погрузившись в меня снова, он начинает вращать бедрами, а я, вцепившись в его плечи, прижимаюсь ближе. Теперь я могу тереться клитором о его лобковую кость.

— О, Боже, — я издаю стон, готовая кончить. Еще пара вращений и я разлетаюсь — прошли месяцы в ожидании этого.

Тай не двигается, дает мне пережить оргазм до конца, и когда я, запыхавшаяся, возвращаюсь, перемещается ниже.

— Я должен попробовать это, детка. Скучал по твоему сладкому вкусу, — он прижимает свой рот к моей киске и пронзает ее языком.

— Твою ж мать! — я выгибаюсь над диваном, но Тай опускает меня обратно, нежно проводя по животу, где находится наш малыш.