Она кивает и обнимает руками живот, где растет наш маленький.

— Ничто не потревожит нашего ребенка. Я позабочусь об этом, — не знаю как, но пока я с ними, буду заботиться об их безопасности. — До сих пор не могу поверить, что стану отцом, — это так не подходит мне. Никогда не думал, что смогу дать жизнь другому человеку.

— Но это так. И ты будешь прекрасным отцом.

Я не понял, что сказал последнюю часть вслух. Вместо того, чтобы показывать свою неуверенность, я решил начать действовать в соответствии с планом притворства. Хочу, чтобы она наслаждалась этим временем и остаток беременности больше ни о чем не волновалась. Эта игра только для нее. Может, я и не могу остаться с ней на всю жизнь и сделать счастливой, но сейчас приложу все силы, пока все не развалилось на части.

— Итак, женщина, расскажи мне что-нибудь о себе, чего никто не знает.

Ее брови взлетели вверх:

— Женщина?

— Я подумал, что раз уж мы договорились, мне это сойдет с рук, — пожимаю плечами и делаю невинное лицо.

Она качает головой из стороны в сторону.

— Нет? — спрашиваю я.

— Нет.

— Хорошо, — прочищаю горло и пробую снова. — Детка? — жду, когда она кивнет, потому что знаю, что ей нравится, когда я так ее называю. Ее глаза загораются каждый раз.

— Мне нравится, когда ты так говоришь.

— Знаю.

Она мягко толкает меня носком ноги:

— Ты слишком много о себе возомнил.

Я наклоняюсь и делаю звук погромче, она смотрит телевизор, а я смотрю на нее. Не представляю, почему мне так повезло, что такая невероятная, умная, талантливая женщина что-то чувствует ко мне.

— У меня есть коллекция позаимствованных из ресторанов и баров чашек.

Я замер, переваривая информацию:

— Повтори?

— Ты просил рассказать что-то, что никто не знает обо мне.

— Ты воруешь стаканы?

— Сотни, — она развернулась, теперь вместо ног у меня на коленях оказалась ее голова. — Я не горжусь этим. Все началось со спора с Кэт. Ты знаешь ее?

— Нет, я видел ее, но никогда не общался.

— Ты полюбишь ее. Она такая забавная. Как бы то ни было, она подтолкнула меня, и я сделала это. Когда мы пошли куда-то в следующий раз, произошло тоже самое. И так это вошло в привычку. Я покажу тебе мой кабинет, когда вернемся домой. Кэт перестала подкалывать меня много лет назад, но я продолжаю воровать.

Дотрагиваюсь до ее шелковых волос:

— Я был на твоем выпускном в ту ночь.

Она ловит воздух открытым ртом:

— Я не видела тебя. Я искала тебя. Боже, я мечтала, что наши взгляды встретятся, ты подойдешь, все вокруг исчезнут, и ты поцелуешь меня. Потом отведешь на середину танцпола, и мы будем танцевать всю ночь в объятиях друг друга.

— О, я хотел, чтобы ты была со мной в ту ночь, только не посреди зала перед всем классом. Я только пробрался к задней части спортивного зала, чтобы посмотреть на тебя. Ты была такой красивой в ту ночь. И все еще остаешься такой, — делаю глоток воды и продолжаю. — Я знал, что Дерек собирался в отель на реке. Не знаю, почему пришел тогда… Может, надеялся поймать твой взгляд. Я околачивался снаружи, потому что слишком нервничал, чтобы войти.

— Ты? Нервничал?

— Ты была слишком хороша для меня, Джесса. Я был всего лишь бандитом, живущим на улицах, потому что был лишен матери после ее последнего визита в больницу. Знаешь, что случилось в ту ночь после того, как я в первый раз увидел тебя? Когда меня перевели в твою школу?

— Нет. Понятия не имею, — мотает головой Джесса.

— Да. Я не хотел жить в чертовом детском приюте, поэтому просто остался на улице, пока моя мать проходила назначенную судом реабилитацию. В любом случае… — привстаю и снимаю толстовку, так как стало жарко от соприкосновения наших тел. — Когда я услышал твой крик, клянусь, что никогда в жизни не был настолько взбешен. Я хотел убить его. И сделал бы это, если бы ты не находилась там.

— Тай, — она тянется ко мне и обхватывает мое лицо. — Ты спас меня той ночью… И никогда не давал возможности поблагодарить тебя.

— Мне это и не нужно, детка. Я только хочу, чтобы ты всегда была в безопасности и счастлива. Даже если я буду наблюдать за этим со стороны.

Когда Джесса садится, я немного подвигаюсь, и она оказывается на мне верхом.

— Ты, конечно, можешь и со стороны наблюдать, но ты единственный, кого я вижу и кто занимает все мои мысли и сердце. Теперь, — она слезает и становится на колени. — Позволь поблагодарить тебя так, как я всегда хотела.

Мой член сразу становится напряженным, внутренности скручивает, когда она стягивает с меня штаны. Джесса нежно обхватывает мои яйца рукой, и я стискиваю зубы. Она дразнит меня, проводя ногтями по внутренней поверхности бедер и целуя везде, кроме моего стояка.

Я пытался дать ей время. Но только минутку. Я больше не могу сдерживаться и ждать, когда ее губы обхватят меня. Она проводит языком от основания до кончика и слизывает каплю предэякулята. Как только она чувствует мой вкус, ее тело превращается в камень, твердый и неподвижный.

Я тянусь к ней, ее рука застывает где-то на полпути, и когда мои пальцы касаются ее запястья, она отшатывается и кричит:

— Нет!

— Хэй, что не так? — я натягиваю штаны и сажусь перед ней на колени, вглядываясь и ища причину.

У нее дрожат губы, слезы катятся из глаз.

— Детка, поговори со мной, — я снова нерешительно тянусь к ней, чтобы сделать хоть что-нибудь. Джесса начинает бороться со мной, изворачиваясь всем телом, и бьет меня головой. Она умудряется попасть мне в подбородок. Я охаю, когда она с размаху попадает мне в грудь, и чувствую, как открывается рана.

— Отпусти меня! — вопит она. — Ты не сделаешь этого снова!

— Тихо, тихо, это же я, Джесса.

Она продолжает меня атаковать, и я могу только представлять, что твориться у нее в голове прямо сейчас. И это опустошает меня. Выворачивает наизнанку, когда я представляю, что могло вызвать этот приступ.

— Все хорошо. Ты в безопасности.

— Он не останавливался… Я пыталась, пыталась… — говорит она сквозь рыдания.

К счастью Марко, он уже мертв.

Плач Джессы затихает, но ее начинает трясти, поэтому я поднимаю ее и отношу в кровать, ложусь позади нее и прижимаю покрепче. Со временем она успокаивается, дыхание восстанавливается, дрожь проходит. Я долго еще обнимаю ее, чтобы убедиться, что она заснула. Только потом я встаю, одеваюсь и выхожу, закрыв за собой дверь.

Когда Тай вышел из комнаты, я судорожно вдохнула. Я утратила чувство защищенности, которое испытывала, пока он обнимал меня, но осознание того, что он где-то в доме, придавало спокойствия. Никто не прикоснется ко мне, пока он рядом.

Я не могла избавиться от мыслей о том, что Марко делал со мной, но надеюсь, что Тай поможет забыть обо всем. Когда я почувствовала его вкус, совершенно другой, намного лучше, это просто поразило меня. Но произошло что-то совершенно неожиданное. Я словно перенеслась в то холодное влажное помещение: я одна, мне страшно, и меня заставляют делать унизительные вещи.

Обхватываю рукой живот и торжествующе улыбаюсь, вспоминая ярость, что я ощущала, пытаясь защитить своего не рожденного ребенка. Она еще не знает, что тоже помогла мне выжить. Если бы я не была беременна, кто знает, что Марко мог сотворить еще.

В доме тихо, и я слышу звук ударов, раздающийся откуда-то. Надеваю носки и иду искать Тая. Его нет в кухне и гостиной, но звук становится громче, когда подхожу к двери, ведущей во двор. Отодвигаю стеклянную дверь и смотрю вправо, Тай останавливается на долю секунды и затем продолжает колотить по груше. Подхожу ближе и нерешительно тянусь к его руке.

— Возвращайся в кровать, — он пытается избавиться от меня, но я отступаю и сажусь на один из уличных стульев.

Не останавливаясь, он говорит:

— Ты не должна здесь находиться, безопаснее внутри, Джесса, — я не двигаюсь с места, и он раздраженно выдыхает. — Иди в дом.