Он повернулся в ее объятиях и притянул ее голову себе на грудь.

— Никто никогда не называл меня милым, — прошептал он. — Трейси, я люблю тебя. Я влюбился в тебя в тот самый момент, когда ты вышла из этого проклятого вертолета.

— Возможно, — пробормотала она с улыбкой.

— Но это не значит, что я верю его дневнику.

Она замерла.

— Просто набор измышлений, составленный человеком, который старался облегчить свою больную совесть, — взволнованно продолжал Слейд.

Трейси уперлась ладонями в его грудь, стараясь высвободиться из объятий.

— Мне жаль, что ты так воспринимаешь это.

— Расскажи, что ты узнала от Рейчел? Трейси холодно посмотрела на него.

— И не собираюсь. Ты не готов выслушать это.

— Тогда я сам спрошу, — ответил Слейд мрачно.

— Как хочешь, только я сомневаюсь, что она скажет тебе хоть слово, — парировала Трейси.

Внезапная усталость нахлынула на нее. Все пошло не так, как она надеялась, и утомительная поездка давала о себе знать.

— Я бы хотела прилечь, не возражаешь?

— Ты плохо себя чувствуешь? — забеспокоился Слейд.

— Просто устала. Мне нужно немного отдохнуть, и все.

— Ложись в этой спальне, — сказал он, показывая на противоположную дверь.

— Мне бы хотелось, чтобы ты подумал о том, о чем мы говорили, — мягко заметила она перед тем, как уйти.

Он не ответил, и Трейси со вздохом вошла в комнату, закрыла за собой дверь. Она сняла сапоги и забралась под одеяла. Свернувшись калачиком, зевнула и прочла молитву. Она немного поспит, ей это сейчас просто необходимо.

— Трейси, ты хорошо себя чувствуешь?

В комнате было темно, а в дверях виднелась высокая стройная фигура Слейда. Трейси не видела его лица, оно было в тени, и, зажмурившись, спросила:

— Который сейчас час?

— Почти шесть вечера. Я уже начал беспокоиться.

Трейси села на кровати.

— Проспала весь день! Прости, Слейд.

— Ты, видно, очень устала, если только в этом дело. Ты болела? — Слейд очень хорошо помнил, какой осунувшейся она была в Сан-Франциско.

— Нет, не болела. — Трейси спустила ноги с кровати. — Что это так вкусно пахнет? — спросила она, с удовольствием втягивая воздух.

— Обед. Он почти готов.

— Великолепно! Сейчас я немного освежусь и присоединюсь к тебе.

Трейси не могла сдержать улыбку, представив себе Слейда в роли кухарки. Однако когда десять минут спустя она вошла в наполненную ароматами кухню, то сразу поняла, что он прекрасно здесь ориентируется. Приготовленные им блюда никак нельзя было назвать изысканными, но мясо, зажаренное в духовке, и тушеные овощи выглядели аппетитно.

— Все готово. Я только накрою на стол, — ласково и спокойно сказал Слейд.

То, что они впервые вместе сидели за столом, было исполнено глубокого значения. Она думала: отдает ли Слейд себе отчет, что они никогда не ели вместе?

Пока не пообедали, они не возвращались к прежней теме. Но вот Слейд налил себе кофе, а перед Трейси поставил чашку чая.

— Я перечел дневник, — начал он, добавив себе в кофе молока.

У Трейси вспыхнула надежда.

— Да?

Слейд размешивал молоко с преувеличенным вниманием.

— Я скажу вот что. Думаю, он верил в то, что писал.

— Но ты не веришь?

— Как я могу? Женщина должна знать, когда мужчина…, я хочу сказать, разве женщина не знает? — От волнения Слейд почесал голову. — О, черт, ты понимаешь, что я хочу сказать. Может быть, Джейс никогда не ходил к врачу. Или, возможно, доктор ошибся.

Трейси кивнула.

— И ты хочешь сказать, что женщина должна знать, кто отец ее ребенка.

— Да. — Слейд пристально смотрел на нее. — Должна ведь, правда?

— Я уверена, что должна, — мягко ответила Трейси.

— В таком случае как я могу верить кому-либо, кроме своей матери?

У Трейси разрывалось сердце от жалости к Слейду, и она отвернулась. Она должна добиться его понимания, пробить брешь в броне его самозащиты. Конечно, ему было очень тяжело узнать, что человек, о котором ему всегда говорили, будто это его отец, на самом деле был бесплоден. Сейчас, кажется, пора открыть ему все подробности, что она узнала от Рейчел, но сработает ли это? Может быть, лучше сначала рассказать о первопричине ее сомнений — ее собственной беременности? Каждый нерв в ее теле воспрянул от этой мысли. Но нет, если он узнает, пути назад не будет, если он услышит о ребенке, это навсегда свяжет их судьбы. А она хотела быть уверенной, что поступает правильно, прежде чем он узнает это.

Слейд казался несчастным, отчаявшимся, он словно умолял ее принять его сторону в этом деле, но она не могла. Он должен посмотреть правде в глаза, какой бы болезненной она ни была. Он не сын Джейсона Мурленда, и если не смирится с этим, тогда у них нет будущего.

Прошло время ходить вокруг да около правды. Трейси глубоко вздохнула.

— Слейд, я расскажу тебе то, что узнала от Рейчел. Это причинит тебе боль, но ты должен выслушать меня до конца, прежде чем сорвешься с тормозов. Можешь ты набраться терпения?

Последовала долгая пауза. Наконец он кивнул, и Трейси начала свой рассказ.

Слейд воспринял ее рассказ не так, как ожидала Трейси. С каждым новым фактом он становился все более отчужденным. Один раз даже прервал ее, чтобы вновь наполнить их чашки, и принес бутылку бренди, добавив изрядную порцию в свой кофе.

Трейси отказалась от бренди, но винить Слейда в том, что ему нужно нечто посильнее кофеина, не стала. На его месте она, наверное, тоже нуждалась бы в лекарстве, признала Трейси, представляя, что бы с ней было, если бы на нее обрушились такие убийственные откровения. Правильно оценив ситуацию, она заговорила очень мягко, посочувствовала Джемме, сказав, что в юности многие совершают ошибки, подчеркнула беззаветную преданность Рейчел.

— Теперь ты понимаешь, почему я спросила о твоих чувствах к Рейчел, Слейд? Меня очень волнует, как это может повлиять на ваши отношения. — Ощущая его отстраненность, Трейси внутренне сжалась, опасаясь худшего. И все же она не была готова к такой реакции.

— Это все? — резко спросил он. В ее глазах отразилось недоумение.

— Больше ты ничего не хочешь добавить? Слейд встал.

— Мне нужно подумать. — Тарелки загремели в его руках. Трейси начала собирать вилки и ножи. — Не надо мне помогать, — коротко сказал он.

Точно оглушенная, она уронила ножи и вилки на стол и отступила назад.

— Как скажешь. — Ничего не видя из-за подступивших жгучих слез, она быстро вышла в гостиную, уговаривая себя, что это естественно, он хочет побыть один.

Камин угасал. Моргая от слез, Трейси положила несколько поленьев на горящие угли, наблюдая, как огонь охватил их и ярко вспыхнул. Она села на пол и мрачно уставилась на пламя. Внезапный порыв ветра налетел на охотничий домик, тоскливо завывая в ночной тишине, и острое ощущение затерянности среди пустынных гор заставило Трейси поежиться. Она догадывалась, что делает Слейд на кухне, по звукам, которые оттуда слышались: шум воды, звон стеклянной и металлической посуды, шаги от мойки к столу и назад.

О чем Слейд думает? О том, как Джемма и Рейчел три десятилетия поддерживали сочиненную ими ложь? Наверняка. Должно быть, думает и о Гарве Хатчинсе и переживает, по-новому представляя себе Джейсона Мурленда. Смириться с новой ролью Джейса, столь отличной от той, какую он представлял себе всю жизнь, конечно же, нелегко.

Трейси грустно вздохнула. Что она будет делать, если Слейд не сможет принять услышанное? Слишком многое зависело от этого, чтобы она позволила себе отступить. Можно вырастить ребенка и одной. Такое случается на каждом шагу. Но она хотела, чтобы у их малыша были и отец, и мать.

Стремление Слейда спрятаться в свою раковину — единственное из оставшихся препятствий. Он вел себя в том же стиле: «Руки прочь!», — с которым она уже столкнулась летом, и барьер этот было очень трудно преодолеть. Когда наконец Слейд вернулся к ней в гостиную, то сразу же подошел к камину. Пошевелил угли кочергой, добавил еще дров, хотя огонь горел ярко. Трейси отодвинулась от камина и примостилась в кресле. Она ловила каждое движение Слейда и была уверена, что и он делает то же самое. Они были здесь совсем одни. Их внимание могло сосредоточиться только друг на друге… Но ни тот, ни другая не чувствовали себя комфортно, комната словно была пронизана беспокойством.