Инструктор недовольно посмотрел на спартаковца.

— Типун тебе на язык, Петрович! Ты накаркаешь... — устало вздохнул седовласый полковник. — Я еще со старыми делами не могу расхлебаться, а ты… — Илья грустно усмехнулся: — Ты, видно, моей смерти желаешь?

Иван замахал руками.

— Бог с тобой, Алексеевич, — воскликнул он, — живи на здоровье! Просто… что это за жизнь — метлой махать? — попытался оправдаться дворник. — Никакой романтики!

Седовласый мужчина пристально взглянул на своего простодушного собеседника и почесал затылок.

— Романтика — это хорошо, — слегка усмехнувшись уголками губ, заметил немало повидавший на своем веку отставник, — но спокойствие — надежнее и для здоровья полезнее!

Захмелевший хозяин понимающе замотал кудлатой головой.

— Оно‑то так, — вздохнул Голубев, — да жизнь проходит…

— Вот пусть и течет в спокойном русле, — ответил полковник, — и не стоит ее укорачивать.

Одинокий хозяин квартиры не стал ни возражать, ни спорить… Собеседники прекратили разговор на щекотливую тему и, перекинувшись еще несколькими фразами, решили допить остатки водки. Однако не успел Голубев наполнить посуду сорокоградусной жидкостью, как в кармане куртки Маланова раздались позывные сотового телефона.

— Это кому не спится в такое время? — съязвил Голубев.

— Сейчас узнаем, — произнес седовласый мужчина, который и сам толком не мог предположить, кому он понадобился в столь поздний час.

Илья достал из куртки мобильный телефон и, нажав на кнопку приема, поднес аппарат к уху.

— Слушаю, — сухо произнес Маланов.

В телефоне сначала послышался небольшой треск с помехами, а затем взволнованный мужской голос.

— Алле… Маланов?

— Он самый, — ответил Илья и в свою очередь поинтересовался у звонившего человека: — А это кто?

На связи раздался вздох облегчения и радостный возглас.

— Да это я, Ильюша, — представился мужчина, — Веня Соколов! Не узнал, что ли?

Маланов удивленно вытаращил глаза и, на мгновение взглянув на застывшего в ожидании Голубева, поднялся в возбуждении с табуретки и радостно воскликнул:

— Венька?!

— Я, Алексеевич, — подтвердил Соколов.

Илья явно повеселел: Вениамин Соколов был его давнишним приятелем и так же, как Маланов, библиофилом. Он содержал небольшую, но очень ценную коллекцию раритетных книг. Правда, они давно уже не виделись и в последнее время только изредка перезванивались.

— Рад тебя слышать, — признался седовласый пенсионер. — Где пропал?

— Да дел хватает, — уклончиво ответил приятель и на секунду замолчал.

Инструктор усмехнулся.

— Понятно, — произнес Маланов, — дел на сто миллионов.

— На сто не на сто, — обреченно вздохнул собеседник, — а на пару потянет.

Илье не понравилась смена его настроения, и он почувствовал, что у Соколова что‑то случилось. Впрочем, это инструктор понял сразу, удивившись столь позднему звонку Вениамина, который был весьма щепетильным в вопросах этики.

— Чего замолчал, Веня, случилось что? — расхаживая по комнате, прямо спросил Маланов у притихшего приятеля.

Соколов шумно вздохнул.

— Есть маленько, — признался Вениамин.

Илья достал из пачки сигарету и закурил на ходу.

— Тогда выкладывай, — приказным тоном произнес пенсионер, — не томи!

Соколов, прежде чем сообщить о своих проблемах, слегка откашлялся и, глубоко вздохнув, робко произнес:

— Ильюша, в двух словах не скажешь… Да и не телефонный это разговор!

Илья Маланов недовольно сморщился и опустился на табурет.

— И что ты предлагаешь? — спросил он.

— Давай встретимся, — предложил Соколов.

Седовласый пенсионер машинально взглянул на будильник, стоявший на холодильнике, — был первый час ночи.

— Сейчас? — в ужасе спросил Маланов.

Вениамин замялся и виновато произнес:

— Нет, уже поздно… А вот завтра, но только с утречка...

— Что, дело серьезное? — насторожился отставной полковник.

Вениамин Соколов протяжно вздохнул.

— Хуже, Илья, — откровенно признался библиофил, — в такой переплет попал, что не знаю, радоваться или сразу катафалк заказывать.

Седовласый инструктор задумчиво потер открытый высокий лоб. Маланов лихорадочно соображал, что могло случиться и когда он сможет встретиться со своим приятелем, у которого, по‑видимому, были огромные неприятности, раз он позвонил ночью. Конечно, можно было рискнуть и подвыпившим сесть за руль, но больше всего Илью волновало не это, а то состояние угнетенности, в котором он сейчас пребывал. Тем не менее он переборол себя, настраиваясь на скорую встречу с товарищем, и спросил у Соколова:

— Ты сейчас дома, в городе?

Ответ был отрицательным.

— В том‑то и дело, что нет! — произнес Вениамин. — Я сейчас у себя на даче в Востриково.

— Востриково? — переспросил инструктор, стараясь припомнить местонахождение дачи.

— Да, — сказал приятель, — это в киевском направлении.

Бывалый водитель тотчас вспомнил станцию Востриково, где он когда‑то встречал первомайские праздники у одного из сослуживцев.

— Знаю, знаю твое Востриково, — сказал Илья, — как‑то бывал в тех краях по молодости, веселился…

Полуночный приятель явно обрадовался.

— Прекрасно! — воскликнул он. — К нам в поселок с Киевского вокзала ходит электричка. Ходу где‑то около часа. Электропоезда ходят каждый час, а я тебя встречу.

Седовласый собеседник покачал головой и, не дослушав приятеля, перебил его:

— Я знаю, только я на своем транспорте.

— Прекрасно, — сказал обеспокоенный собеседник, — это даже лучше — меньше нужно будет светиться! Запиши мой адрес-

Илья достал из кармана авторучку и бросил взгляд по сторонам в поисках чистой бумаги.

— Секунду, сейчас запишу, — произнес Маланов и обратился к заскучавшему хозяину квартиры: — Петрович, подай салфетку.

Голубев приподнялся и, взяв с холодильника бумажную салфетку, быстро подал ее своему гостю. Маланов записал адрес Соколова и, сложив салфетку вдвое, положил ее в кармашек вельветовой рубашки.

— Записал? — нетерпеливо поинтересовался дачник.

— Да, Веня, запротоколировал, — шутливо ответил инструктор. — Жди завтра в гости.

Соколов возбужденно засопел.

— Прекрасно, — облегченно произнес приятель Маланова и, на мгновение задумавшись, принял иное решение: — Хотя постой, Ильюша. Когда будешь выезжать, обязательно позвони, я все же тебя встречу на станции. А то у нас поселок хоть и маленький, но все же можно заблудиться. Да и лес кругом…

— Ладно.

— Телефон помнишь?

— Помню, — успокоил товарища инструктор.

— Хорошо. И постарайся, Илья, приехать как можно раньше, — попросил Соколов, — а то у меня на душе неспокойно че‑то!

Последняя фраза Вениамина снова насторожила седовласого полковника. Илья понял, что время уже работает против его товарища.

— Слушай, Веня, — решительно произнес полковник, — не будем дожидаться до утра! Я выезжаю сейчас!

Вениамин Соколов был бы только рад поскорее встретиться с бывшим спецназовцем, однако не принял такой жертвы и решительно заявил.

— Нет, Ильюша, нет! Я уверен, что это лишнее и до завтра с моей скромной персоной ничего не случится!

Инструктор на мгновение задумался, зная совестливый характер своего товарища. Немного помолчав, он все же решил сделать еще одну попытку.

— Ты уверен в этом? — сурово спросил седовласый полковник.

Поставленный вопрос требовал четкого и честного ответа.

— Да, Ильюша, — решительно произнес бедолага, — я уверен в этом. — И, натужно рассмеявшись, чтобы хоть как‑то успокоить Маланова, ободряющим тоном добавил: — К тому же, Илья Алексеевич, утро вечера мудренее!

Уставший не только за день, но и за последние годы седовласый человек не стал возражать. Впрочем, чем помочь в данную минуту позвонившему, Илья не знал, а сам Соколов ничего толком не рассказал. Да и до утра оставалось не так уж много времени.

— Ну что ж, дружище, — устало вздохнул инструктор, — возможно, утром жизнь покажется нам не такой уж и серой! Ладно, — подытожил он странный разговор, — договорились!