Патруль был уже неподалеку от лагеря, когда Огнегрив почуял за своей спиной запах Грозовых котов. Повернувшись, он увидел Бурана, Веснянку и Белыша. Продираясь через обугленные дебри, они волочили в лагерь пойманную добычу.

– Добрая охота? – спросил Огнегрив, когда ловцы приблизились.

Буран степенно положил на землю своего кролика.

– Не дурная, – кивнул он. – Но за этим пришлось бежать к Четырем Деревьям!

– Это нестрашно! – одобрил Огнегрив. – Зато добыча жирная. Отлично поработали! – крикнул он, обращаясь к Веснянке и Белышу, которые волочили в зубах по белке.

– Ты знаешь, Огнегрив, мы заметили кое-что странное, – очень серьезно проговорил Буран. – Давай пойдем в лагерь и поговорим.

Белый воин подобрал своего кролика и пошел следом за Огнегривом. Когда добыча была сложена в общую кучу, Огнегрив послал оруженосцев накормить старейшин, а сам уселся позавтракать рядом с Бураном. Кисточка вытащила из кучи черного дрозда и присоединилась к ним.

– Так что вы видели? – спросил Огнегрив, когда первые куски землеройки несколько утолили нестерпимый голод, поселившийся в глубине его живота.

Увидев, как помрачнел Буран, он понял, что уже знает ответ.

– Разбросанные куски дичи, – доложил Буран. – Клочья кроличьей шерсти. И снова собачий запах. На этот раз мы почуяли его неподалеку от Четырех Деревьев, возле границы с Речным племенем.

– Запах свежий?

– Думаю, вчерашний. Огнегрив кивнул. От волнения у него даже в лапах закололо. Проглотив остатки своей землеройки, он рассказал Бурану о том, что они обнаружили утром.

– Да там все вокруг провоняло псиной! – добавила Кисточка, поднимая голову от своего дрозда. – Выходит, какая-то собака поселилась на нашей территории и ворует нашу дичь?

– Думаю, да, – кивнул Огнегрив, поворачиваясь к Бурану. – Когда ты в первый раз рассказал мне о перьях и о запахе, я подумал, что эта вороватая псина убралась домой вместе со своим Двуногим. Но теперь ясно, что все обстоит гораздо хуже!

– Мы должны изгнать ее! – сурово рявкнул Буран.

– Я знаю. Пойду, доложу Синей Звезде. Думаю, она захочет созвать общее собрание.

Покинув Бурана с Кисточкой, Огнегрив направился к скале, под которой жила предводительница. Приближался полдень, и лагерь был погружен в свои обычные мирные заботы. Уголек с Быстролапом боролись возле пещеры оруженосцев. Возле жилища воинов лениво вылизывали друг друга Чернобурка и Белоснежка, обе выглядели усталыми и сонными после ночного дежурства. В центре поляны Златошейка махала лапами и хвостом, подзывая своего глухого котенка, а Бурый внимательно наблюдал за ней. У Огнегрива оборвалось сердце при одной мысли о том, какой кровавый хаос воцарится в лагере, если дикая собака каким-то чудом сумеет его найти!

Он был уже возле самой пещеры, когда дорогу ему преградил Бурый.

– Огнегрив, можно с тобой поговорить? Огнегрив замялся.

– Только очень быстро, Бурый. Я иду к Синей Звезде.

– Дело касается Горностайки, – пояснил воин. – Понимаешь, я очень беспокоюсь за нее. Она все еще надеется, что Снежок сможет стать оруженосцем, и надумала сама быть его наставницей! Ей кажется, что если Синяя Звезда увидит, как много он умеет, она обязательно сделает его воином.

Огнегрив повернулся и внимательнее посмотрел на играющих мать и котенка. Теперь он ясно видел, что это была вовсе не игра – по крайней мере, для Горностайки. Она настойчиво обучала своего Снежка охотничьей стойке. Снежок принимал все это за новую игру. Он радостно опрокидывался на спину, кувыркался, барабанил лапками по материнским бокам – но даже не собирался повторять ее движения.

Сгорбившись, Огнегрив с грустью смотрел на них.

– Возможно, это к лучшему, – вздохнул он. – Когда Горностайка поймет, что обучить малыша невозможно, ей будет легче смириться с тем, что он никогда не станет воином.

– Возможно, – с сомнением отозвался Бурый. – Я буду присматривать за ними, ладно? Вдруг я смогу ему чем-нибудь помочь. Надо подумать!

Огнегрив одобрительно посмотрел на молодого котика. Бурый не так давно стал воином, но говорил и действовал, как зрелый, умудренный опытом кот. Он давно был готов стать наставником. Огнегрив не сомневался, что из Бурого выйдет настойчивый и терпеливый учитель. Но Снежка ему уже никогда не придется воспитывать… Глухому котенку не суждено стать оруженосцем, пойти на Совет в ночь полнолуния, ему никогда не познать великое счастье воина, отдающего всего себя своему племени! Бедный, бедный Снежок!

Однако до тех пор, пока не подросли остальные малыши, Бурый вполне может повозиться с глухим котенком.

– Очень хорошо, только смотри, чтобы это не помешало остальным твоим обязанностям, – решил Огнегрив. – Если придумаешь что-нибудь, обязательно дай мне знать. Думаю, нужно еще раз поговорить с Пепелицей.

– Спасибо, Огнегрив! – обрадовался молодой воин. Он растянулся на земле, подвернув лапки под грудку, и принялся наблюдать за Горностайкой и ее котенком.

Огнегрив помедлил. Он жалел всех – и глухого котенка, и его несчастную мать, и Бурого, который никак не может получить собственного оруженосца. Вздохнув, он повернулся и вошел в пещеру Синей Звезды.

Предводительница лежала на подстилке в самом дальнем углу пещеры. Там царил полумрак, и Синяя Звезда казалась худой серой тенью. Однако, судя по валяющимся на полу остаткам белки, предводительница поела, а, подойдя ближе, Огнегрив увидел, что она, повернув голову назад, вылизывает себе спинку. Неужели Синяя Звезда наконец-то пошла на поправку?!

Огнегрив поскреб когтями по полу, чтобы привлечь ее внимание. Синяя Звезда резко оглянулась.

– Можно к тебе, Синяя Звезда? У меня срочное сообщение.

– Полагаю, ничего хорошего? – кисло спросила Синяя Звезда. Увидев, что Огнегрив смущенно потупился, предводительница немного смягчилась.

– Хорошо, хорошо. Рассказывай, что там у тебя еще!

– Похоже, в лесу заблудилась какая-то собака. Огнегрив подробно рассказал, как Буран впервые обнаружил собачьи следы возле Нагретых Камней, доложил о сегодняшнем открытии возле Змеиной Горки и закончил сообщением о найденных возле Четырех Деревьев кроличьих останках.

Синяя Звезда слушала молча, не перебивая. Неподвижный взгляд ее был устремлен в стену. Когда Огнегрив закончил, она повернула голову и спросила:

– Возле Четырех Деревьев, говоришь? Где именно?!

– Буран сказал, что около границы с Речным племенем.

Синяя Звезда с глухим рычанием полоснула когтями по полу пещеры.

– Ясно! Теперь мне все ясно! – прохрипела она. – Племя Ветра охотится на нашей земле! Огнегрив так и замер, вытаращив глаза.

– П-почему? Прости, Синяя Звезда, но я не понимаю!

– Потому что ты глупец! – обрушилась на него предводительница, но тут же успокоилась и дружелюбно улыбнулась: – Нет, конечно, ты не глупец, Огнегрив. Ты хороший и верный воин. Ты не виноват, что слишком чист сердцем, чтобы разгадать черные замыслы предателей и злодеев!

«Что она такое говорит? – беспомощно подумал Огнегрив. – Неужели забыла, что это я первый открыл ей глаза на предательство Звездоцапа?!»

Голова у него пошла кругом. А он-то решил, что Синяя Звезда наконец поправляется! Теперь Огнегрив ясно видел, что разум ее пребывает в тумане. Глаза Синей Звезды метали молнии, свалявшаяся шерсть поднялась дыбом, словно предводительница видела перед собой не собственного глашатая, а полчище разъяренных врагов. Впрочем, возможно, так она и думала.

– Синяя Звезда! – попытался образумить ее Огнегрив. – Везде, где мы нашли растерзанную дичь, сильно пахло собаками. Не стоит возлагать вину на другие племена, их запаха мы нигде не обнаружили!

– Мышеголовый дурень! – прошипела Синяя Звезда, грозно размахивая хвостом. – Разве собаки так себя ведут? Все знают, что они приходят в лес с Двуногими и уходят с ними обратно! Да слыханное ли дело, чтобы собака носилась по лесу сама по себе?!

– Но если чего-то не было раньше, это еще не значит, что этого не может произойти теперь! – в отчаянии вскричал Огнегрив. – С чего ты взяла, что это племя Ветра?