Глава 3

Когда Вероника Адамс переступила порог ресторана, Орхидея улыбнулась. Эффект, производимый кузиной на окружающих, был предсказуемым: все посмотрели на нее.

Это происходило не только из‑за того, что Вероника была очень привлекательной блондинкой, чьи грациозная осанка и манера двигаться притягивали всеобщее внимание. Больше всего ее выделяли белоснежная одежда и окружавшая ее аура безмятежности и спокойствия.

Вероника была уроженкой Нортвилла, членом ориентированной на развитие интеллекта организации «Община Нортвилла» и посвященным практиком эзотерических искусств системы синергетической медитации и комплекса упражнений, известного как метадзен‑синергетика.

Нортвилл и институт Норт, связанный с ним научно‑исследовательский центр, находились в двух часах езды от Нью‑Сиэтла. И община, и исследовательский центр были названы в честь Патриции Торнкрофт‑Норт, философа, которая вывела три принципа синергии. Все жители Нортвилла прямо или косвенно работали на институт. Почти все в городе носили белую одежду, за исключением собственных свадеб или похорон.

Нортвиллский институт привлекал самые блестящие научные и философские умы из трех городов‑штатов: Нью‑Ванкувера, Нью‑Сиэтла и Нью‑Портленда. За многие годы он заработал репутацию научно‑исследовательского центра в области синергетической теории и до сих пор остался непревзойденным. Финансирование осуществлялось за счет фондов корпораций, частных вкладов и всевозможных грантов. Институт ввел свою собственную систему обучения для детей академиков, работавших в научно‑исследовательском центре.

Многие люди, связанные с институтом, неизбежно разделили философские принципы метадзен‑синергетики. Выполнение медитативных упражнений стало важнейшим отличительным признаком интеллектуально развитых людей.

Орхидея знала все о научно‑исследовательском центре, его школьной системе образования и метадзен‑синергетике. Она выросла в Нортвилле. Ее родители являлись штатными научными сотрудниками института, и оба старших брата сделали там карьеру.

Все думали, что она присоединится к институту, выйдет замуж и воспитает следующее поколение нортвиллских Адамсов. Вместо этого она отвернулась от наследия и в возрасте двадцати лет сбежала в Нью‑Сиэтл в поисках другой жизни.

Семья приняла ее решение, как это было принято у последователей метадзен‑синергетики, но Орхидею периодически все еще мучило чувство вины. В конце концов, она была первым членом семьи из трех поколений Адамсов, покинувшим Нортвилл.

Метрдотель поспешил выдвинуть стул напротив Орхидеи. «Несколько минут назад он так не расшаркивался», – отметила она. Эффект, производимый элегантным белым костюмом, белым шарфиком и парой белых туфель на высоких каблуках, был ошеломляющим.

Орхидее внезапно стало стыдно за свои выцветшие джинсы, мятый блейзер, черную футболку и мокасины. Она так и не уяснила до конца, зачем носить белую одежду. Как только она надевала белое, спустя пять минут где‑нибудь на самом видном месте уже красовалось пятно. Это был почти синергетический закон природы. Тем не менее, она была счастлива увидеть кузину.

– Привет, Вероника. Как продвигаются свадебные покупки?

– Закончены, слава богу. – Вероника улыбнулась и села на свое место. – Должна признаться, я понятия не имела, что подготовка к свадьбе настолько сложна. Буду рада, когда все закончится.

– Осталась всего неделя.

Возле столика материализовался официант. Он выхватил блокнот и с уважением посмотрел на Веронику.

– Салат из свежего спарж‑вокадо, пожалуйста, – сказала она. – С заправкой на краю тарелки. И бутылку ключевой воды «Бекер‑Худ».

– Да, мэм. – Официант повернулся к Орхидее.

– Я буду бутерброд с лососе‑тунцом с дополнительным майонезом и приправой, большую порцию картошки фри и желе‑колу, пожалуйста, – пробормотала Орхидея.

– Извините, – официант сделал паузу, его карандаш замер над блокнотом, – я не расслышал. Вы сказали «большую порцию картошки фри и желе‑колу»?

Орхидея почувствовала, что краснеет. Она сердито уставилась на официанта.

– Правильно. И не забудьте острый соус к картошке.

– Записал. – Официант запихнул блокнот за пояс черных брюк. – Будет сделано, леди.

Он повернулся и направился к кухне.

Вероника окинула Орхидею понимающим взглядом.

– Что случилось?

Орхидея усмехнулась.

– С чего ты взяла, что что‑то случилось?

– Не глупи. Мы вместе выросли. Иногда я думаю, что знаю тебя лучше, чем твои родители. – Глаза Вероники наполнились сочувствием. – Это из‑за анкеты? Тебе позвонили из брачного агентства?

Орхидея закатила глаза.

– Нет, конечно. У меня не было кандидата от агентства с тех самых пор, как мне в прошлом году представили Престона Луса. И думаю, это был ненастоящий кандидат. Я почти уверена, что Престон все подстроил.

– Я все еще не понимаю, как это возможно провернуть, – нахмурилась Вероника. – Он должен был бы знать результаты мультипсихической паранормальной личностной оценки, которую ты получила, когда регистрировалась, а так же всю детализацию твоего парапсихологического портрета. Как он мог добыть такую информацию? Она полностью конфиденциальна.

– Мне кажется, я вычислила, как он это сделал. – Выработка возможного сценария, объясняющего, каким образом доктор Престон Лус мог оказаться для нее идеальной парой, заняла у Орхидеи какое‑то время, но она была уверена, что придумала подходящее объяснение.

– Ты уверена, что это не просто легкая паранойя? – уточнила Вероника. – Хотя в наши дни процесс подбора пар доведен до совершенства, время от времени случаются ошибки. К счастью, они почти всегда исправляются до того, как все зайдет слишком далеко.

– То, что Лус – трусливый, низкий, коварный маленький червяк‑змея, вычислил не мой консультант из «Идеальных партнеров». Я сама поняла после трех свиданий, что он только хотел использовать меня, чтобы попасть в нужное общество в Нортвилле. Так и случилось.

– Орхидея, ты не знаешь этого наверняка.

– Знаю. А когда я отказалась от очередной встречи с ним, он сказал родителям, что его сердце разбито. Заявил, что готов ждать меня, пока я не образумлюсь. Они даже верили ему какое‑то время, хотя я предупреждала, что он их использует.

– Престон может быть на редкость очаровательным.

– Конечно, он очарователен, – Орхидея сузила глаза. – Ставлю мой следующий авторский гонорар на то, что этот подхалим – высококлассный талант‑харизматик. К тому времени, когда родители поняли, что он вовсе не тот славный парень, каким казался, было уже поздно. Он просочился в департамент синергетических исследований в институте.

– Признаю, что теперь, пообщавшись с ним в течение нескольких месяцев, я очень рада, что ты не вышла за него замуж, – медленно сказала Вероника. – Не думаю, что он сильно нравится коллегам, но не стоит отрицать, что он отрабатывает свое пребывание в Нортвилле.

– Ты имеешь в виду, что он выбивает денежные субсидии.

Вероника криво усмехнулась.

– Не стоит недооценивать власть человека, который может привлекать большие корпоративные гранты. Институт Норт – это башня из слоновой кости. Те из нас, кто живут в ней, любят притворяться, что мы выше этих грязных, мирских дел. Однако все понимают: для того, чтобы институт развивался, нужны наличные деньги.

Орхидея вздохнула.

– И в итоге, несмотря на то, кем он является, Престон Лус – просто благодетель.

– Да. Он только в прошлом месяце привлек еще двух корпоративных спонсоров. Лус для института – курочка, несущая золотые яйца.

Орхидея поморщилась. Тем временем официант вернулся с подносом.

– Полагаю, он будет на свадьбе?

– Конечно. – Вероника замолчала, пока перед нею аккуратно ставили салат. – Ты же знаешь, как принято у нас в институте. Это маленький мирок. Едва ли можно исключить из списка приглашенных высокопоставленного члена исследовательского факультета.

– Наверное. – Орхидея с сомнением посмотрела на блюдо с горячей жирной картошкой. – Я не жажду его видеть, но не беспокойся: сцен закатывать не буду.

– Я и не думала, что ты на это способна. – Вероника полила красиво уложенную на тарелке зелень из маленькой ложечки. – Понимаю, тебе всегда нелегко возвращаться в Нортвилл, и присутствие Престона сделает ситуацию для тебя еще более неловкой.

Орхидея откусила кусок от своего сочащегося майонезом бутерброда с лососе‑тунцом.

– Справлюсь.

– Конечно, справишься. Но я знаю, что это будет для тебя испытанием.

Орхидея пожала плечами. Вероника была права. Поездки домой всегда были для нее источником напряжения, и с каждым годом становилось все труднее. За это время все ее бывшие одноклассники получили ученые степени и защитили докторские в различных областях, связанных с синергетической теорией. Большинство из них занимали престижные должности в институте, и почти все были женаты и собирались заводить семьи.

В мире, где женитьбу считали моральным обязательством перед обществом и серьезной ответственностью перед семьей, она даже не сумела найти себе мужа.

Хотя, если вдуматься, все, что она сделала в жизни на данный момент, – издала три романа о психоэнергетических вампирах. Достижения, по стандартам Нортвилла, не ахти какие.

«Возвращение в Нортвилл слегка напоминает возвращение в колледж на встречу выпускников, где обнаруживаешь, что ты единственный неудачник в классе», – размышляла она. То, что все считали, будто она отклонила Престона Луса, рекомендованного брачным агентством как потенциального кандидата в мужья, просто из любви к мятежу, еще больше все усложнило.

Вероника задумалась.

– Знаешь, что ты должна сделать?

– Что? – с набитым ртом спросила Орхидея.