Его глаза потемнели.

– Прекратите приказывать мне как какому‑то коту‑псу.

Она почувствовала, как уже во второй раз предательская краска залила лицо.

– Я совсем не хотела…

– Хотели. – Он выхватил трубку из ее руки и положил на рычаг. – Успокойтесь и послушайте меня. Вы не можете сейчас все бросить.

– Запросто.

– Меня наняли специально, чтобы раскрыть это дело. Если вы действительно хотите доказать, что Тео Уиллис не крал артефакт, то самый эффективный способ добиться этого – работать со мной и дальше.

К его логике не подкопаешься. Она барабанила пальцами по столу, поспешно обдумывая его слова.

– Вынуждена признать, что вы правы, – сказала она наконец.

Его челюсть напряглась, а лицо застыло.

– Есть еще одна причина, почему я хочу, чтобы вы работали со мной над этим делом.

– Знаю. Вы хотите меня, потому что я лучший концентратор, который у вас когда‑либо был.

– Потому что я хочу тебя. И точка. – Он обнял ее за плечи. – Единственный вопрос на данный момент, хочешь ли ты меня?

Она уставилась на него, ошеломленная, темным пламенем сексуального желания, которое разгоралось в его глазах. В ее теле вспыхнул ответный пожар.

– О, боже, – прошептала она. – Так ты тоже это чувствуешь.

– Если ты говоришь о том, что происходит во время фокусного контакта, то да, чувствую. Но проблема не в этом.

– Разве?

– С этим бы я справился, если бы не было ничего больше.

Она не могла отвести взгляд от его напряженного лица.

– В чем тогда проблема?

– Проблема, – с ударением на слове сказал он, – состоит в том, что я продолжаю желать тебя после того, как мы прерываем контакт.

Теперь она стояла к нему очень близко. Жар его тела передавался ей, притягивая еще ближе.

– Понятно. Это действительно проблема, правда?

– Я должен знать, столкнулась ли и ты с этой проблемой.

Она прерывисто вздохнула, осознавая, как внезапно участился ее пульс.

– Уверена, это несерьезное чувство, что‑то вроде необычных последствий контакта.

– Думаешь?

Проблеск веселья в его ледяных глазах только рассердил ее.

– У нас же нет ничего общего, – заметила она.

– И не напоминай, – сказал он.

Он резко поднял Орхидею на уровень своей груди, положил руку ей на затылок, притянул к себе и поцеловал настойчивым, глубоким, отчаянным поцелуем.

Ее охватила дрожь желания.

– Только посмей назвать меня легкомысленной, – сказала она, обвивая руками шею Рафа.

Происходящее казалось таким правильным. Ее возбуждение и желание нарастали. Не должно было быть так хорошо, но было.

Низкий, хриплый стон Рафа вызвал восхитительный трепет у нее в животе. Он крепче прижал Орхидею к себе. Она ощутила его руку возле груди, тепло его ладони проникало через ткань футболки. Орхидея почувствовала его удовольствие, когда он обнаружил, что она не носит лифчика. Его радость каким‑то непонятным синергетическим образом увеличила ее собственное желание. Его большое возбужденное тело прижалось к ней, но этого было недостаточно.

Неожиданно, когда Орхидее казалось, что лучше быть не может, она почувствовала, что парит. Она ахнула и сильнее прильнула к Рафу. Не могла же страсть, которую он сейчас излучал, вызвать иллюзию в плоскости подсознания. Она, конечно, была возбуждена, но не настолько же!

Надо сказать, в поцелуе Рафа было нечто сказочное, но она точно не грезила. Это мир вокруг нее изменился.

Она крепче зажмурилась. С ней все было нормально, и она бодрствовала, а не спала. Так отчего возникло это ошеломляющее чувство?

Орхидея приоткрыла глаза, рассчитывая, что вид прочной и надежной комнаты успокоит ее, но в проплывавшем мимо ее взора стенном канделябре со старомодными свечами из «студня» не было ничего успокаивающего.

Однако прежде чем понять, что происходит, она почувствовала, что падает. Медленно и плавно она опускалась вниз, пока не почувствовала под собой толстый ковер. Наконец до нее дошло, что Раф подхватил ее на руки и опустил на пол. Ее охватил приступ смеха.

Раф лег сверху, вдавив ее в густой ворс. Он оперся на локти, глаза его горели.

– Не хочешь поделиться шуткой? – пробормотал он возле ее горла.

– Если это и шутка, то надо мной. – Она взяла его лицо в ладони и потянулась к губам. – Я и представить не могла, что можно себя так чувствовать.

Он издал низкий, хриплый, голодный стон. Его губы вновь накрыли ее. Он втиснул одну ногу между ее бедрами и просунул руки под низ ее футболки.

Она возилась с краем его свитера, чтобы тоже просунуть под него руки, когда к ней вернулась капля здравомыслия. Что она делает? Все происходило слишком быстро.

– Раф. Я не уверена, что это хорошая идея. Слишком рано. Мы едва знаем друг друга. Ничего не значащий поцелуй – это одно, а ничего не значащий секс – совсем другое.

– Ты, наверное, права. – В его глазах горело желание. Оно отразилось в легком изгибе его губ. – Возможно, эта идея покажется лучше, если мы пойдем другим путем.

Она испытала знакомое чувство, когда его парапсихический талант начал поиск контакта с концентратором и машинально ответила. В плоскости подсознания обретал форму совершенно прозрачный кристалл. Раф с искушающим мастерством стал пропускать через него свою силу.

На этот раз сопутствующее этому вспыхнувшее сексуальное притяжение было таким сильным, что Орхидея не могла ни думать, ни даже дышать. Было такое ощущение, будто она нырнула в водопад.

И тут она поняла, что именно собирался сделать Раф. Ее охватил гнев, в значительной мере приглушив желание.

– Ну уж нет, Стоунбрейкер. – Она оттолкнула его нависающие плечи и попыталась прервать парапсихический контакт. – Немедленно прекрати. Будь я проклята, если позволю тебе использовать фокусную связь для моего совращения.

– Нет, подожди, – умоляюще прошептал он. – Не отключайся. Пожалуйста.

В плоскости подсознания Раф заключил созданный ею кристалл в клетку из сверкающих волн необработанной энергии, и Орхидея с ужасом поняла, что не может прервать контакт. Если бы она не слышала рассказы подруг из «Синерджи инкорпорейтед», то не поверила бы, что то, что вытворял Раф, вообще возможно.

Вверх взяли инстинкт и принципы мета‑дзен‑синергетической самообороны. Орхидея прекратила сопротивляться, вместо этого направив в плоскость подсознания поток собственной энергии. Она быстро стала воздействовать на грани кристалла, изменяя фокус до тех пор, пока волны энергии не рассеялись. Выглядело так, будто они преломлялись через тысячу блестящих зеркал. Неконтролируемая сила в плоскости подсознания бесцельно отражалась от граней кристалла.

– Какого черта? – Раф был удивлен и потрясен, и это чувствовалось как на физическом уровне, так и на подсознательном. – Что ты делаешь?

– А ты, по‑твоему, что делаешь? – парировала она.

– Проклятье. Извини. – В плоскости подсознания рефлексы Рафа были даже быстрее, чем в материальном мире. Он резко и безоговорочно оборвал поток таланта. – Извини. Вот дерьмо! Я не хотел…

Орхидея быстро уничтожила кристалл. Она настороженно наблюдала, когда Раф медленно отстранился и сел возле нее. Она не знала, чего ожидать. Он не выглядел ни рассерженным, ни сбитым с толку, ни потрясенным, а скорее был глубоко подавлен. На его высоких скулах выступили ярко‑красные пятна. Досада, смущение и унижение пылали в его глазах. В них просматривалось еще что‑то, решила она. Неужели страх? Чего Рафу бояться?

– Извини, – снова повторил он, протянув руку, словно хотел коснуться ее, но потом убрав. – Это было так… так примитивно, не правда ли?

Чувство облегчения затопило Орхидею. Она поняла, что за страх был в его глазах.

– Эй, да не переживай ты так. Я ко всему привыкла.

Он моргнул.

– Неужели?

– Угу. Я же пишу о парапсихологических вампирах, не забыл?

– Я не вампир!

Его крепко сдерживаемая ярость застала ее врасплох. Она медленно села.

– Конечно, нет. Все хорошо. Я просто пошутила.

– Мне сейчас не до смеха.

– Не скажу, что это самый веселый случай в моей жизни, но это, определенно, не конец света.

– Орхидея, послушай. Клянусь, я не хотел делать то, что сделал.

– Расслабься, Стоунбрейкер. – Она ласково потрепала его по коленке. – Ты немного увлекся первым концентратором, который может фокусировать твой талант на полную силу. Ничего страшного не произошло. В следующий раз ты будешь знать, чего ожидать, и уже не потеряешь над собой контроль. Для этого ты слишком хорошо умеешь держать себя в руках.

Раф сжал зубы.

– Я потерял голову не из‑за фокусной связи.

– Неужели?

– У меня снесло крышу, потому я что не хотел потерять… – Он замолчал. – Ладно, проехали.

– Конечно, – заверила она его, но знала, что нагло лжет. Она до конца жизни не забудет этот поцелуй. – Просто поцелуй все немного осложнил. Наверняка такое происходит сплошь и рядом, да?

Он всматривался в нее. Сначала в его глазах загорелось мрачное любопытство, за которым последовала вспышка удовлетворения. Он знал, что она лжет.

Невероятно. Он никак не мог прочитать ее мысли. «Сталкеры вовсе не являются живыми детекторами лжи» , – напомнила она себе.

– Ты неправа, и сама это знаешь, – тихо сказал он. – Лично со мной такого что‑то не случалось. А с тобой?

– М‑м‑м… Нет. – Она откашлялась. – Нет. Со мной тоже никогда такого не было.

Она задержала дыхание, опасаясь, что он станет продолжать этот разговор с таким же напором, с каким подходил к расследованиям, но к ее несказанному облегчению, он сменил тему:

– Я знал, что ты можешь выстроить почти идеальный фокус, – сказал Раф. – Но я даже не догадывался, что ты можешь перенастраивать его в обратном порядке. Еще вчера я сказал бы, что такое сделать невозможно.