Глава 6

Орхидея даже немного смутилась.

– Да ничего особенного. Моя подруга Цинния тоже умеет управлять кристаллом, который проектирует. Она его искривляет. Когда это происходит, поток психической энергии, текущей через кристалл, скручивается, что очень болезненно для таланта.

– Ты сделала много больше, чем обыкновенное искажение фокуса. Ты управляла каждой отдельной гранью кристалла.

– Да.

– Это невероятно.

– Рада, что произвела на тебя впечатление, – пробормотала она.

Раф провел пальцами по волосам. В его глазах была настороженность.

– Я не хотел так набрасываться на твой кристалл.

– Знаю.

– Я даже не знал, что могу такое проделывать, – признался он. – Не думал, что это вообще возможно.

– А в романах о психоэнергетических вампирах случается сплошь и рядом.

Он грустно улыбнулся.

– Правда? Может, мне стоит почитать? – Он вздохнул. – Пять кругов ада, неудивительно, что люди из «Парасинергетики» хотели провести с твоим участием несколько экспериментов.

Орхидея возилась с футболкой, пытаясь собраться с мыслями. Наконец она подтянула колени к груди и обняла их руками.

– Хочу поделиться с тобой одной тайной.

– Какой?

– Ученые в «ПараСинергетике», конечно, знали, что я ледяной концентратор, но я никогда не показывала им, что могу делать с конструкцией своего кристалла.

Раф пристально посмотрел на нее.

– Что ты хочешь сказать?

– Ради науки я позволила уговорить себя принять участие в исследованиях. Однако, едва начав, поняла, что не хочу показывать полный диапазон своих способностей. Какой‑то инстинкт заставил меня ограничить демонстрацию возможностей.

– Тебе не нужно ничего объяснять. Ты разговариваешь со сталкером вне класса, помнишь? Я тоже не кричу на каждом углу о том, насколько силен.

Она криво усмехнулась.

– Да, понимаю.

Раф протянул руку и приподнял ее подбородок, повернув голову так, чтобы ее глаза оказались напротив его.

– Я меньше всего хотел напугать тебя так сильно, что тебе пришлось использовать свои тайные резервы.

Она раздраженно высвободилась.

– Пожалуйста! Сколько можно извиняться? Ты меня не напугал. Ты меня рассердил. Это разные вещи.

– Действительно разные. Мне жаль, что я рассердил тебя.

Она подняла глаза к потолку.

– Если ты еще раз скажешь, что сожалеешь, я просто взорвусь. Думаю, ты специально извиняешься, потому что не хочешь признать очевидность того, что произошло.

– А как ты считаешь, что произошло?

– На несколько мгновений ты потерял контроль. И это тебя чертовски бесит, не так ли?

Он поджал губы, но промолчал.

Она снова потрепала его по колену.

– Не волнуйся, я уверена, что это не повторится.

Его глаза вспыхнули.

– Запросто, если ты и дальше будешь ласкать меня, как какого‑то кота‑пса.

Она замерла и торопливо убрала руку.

– Извини.

Он неторопливо и грациозно поднялся на ноги и задумчиво посмотрел на нее.

– А знаешь, я бы сказал, что психологически мы очень хорошо совместимы.

Она поднялась сама, проигнорировав его протянутую руку.

– Полагаю, это означает, что у нас действительно есть кое‑что общее помимо того факта, что мы не можем найти себе пару. Что ж, это был интересный вечер, но уже поздно. Я должна идти.

Она сгребла свой жакет с высокой спинки дивана периода Поздних открытий и направилась к двери.

– И куда это ты собралась? – спросил он.

– Домой. Ты отвезешь меня или вызовешь такси?

– А что с Тео Уиллисом?

Она уже вышла в коридор, но остановилась и оглянулась.

– Я решила, что ты прав.

– В чем?

– Работа с тобой – самый эффективный способ доказать, что пропавший артефакт украл не Тео.

– Уиллис мертв, – спокойно сказал Раф. – Ему все равно, обелишь ты его имя или нет. Из того, что я узнал сегодня, у него даже нет семьи, для которой было бы важно знать, виновен он или нет.

– Это важно для меня. Он был ледяным концентратором, а нас не так уж много. Это происшествие подольет масла в огонь. Мы будем выглядеть еще более странными, чем есть на самом деле. Ради всех ледяных концентраторов, умерших и еще не родившихся, я собираюсь доказать, что он невиновен.

– Проклятье, – сказал Раф, следуя за нею к двери. – Ненавижу это.

– Что?

– Когда наивные сыщики‑любители решают вести расследование из принципа.

– Неужели? – Коснувшись дверной ручки, она оглянулась через плечо. – А что движет тобой?

– Я делаю это за деньги.

– Лжец.

Она открыла дверь и вышла в ночь.

* * *

Сон обрушился на нее с безжалостной и ужасающей мощью тропического урагана.

Из глубины ночи психоэнергетический вампир посылал пробные импульсы. Когти странной, неестественной энергии пронзали плоскость подсознания, ища, нащупывая, пытаясь добраться до концентратора.

Все ее инстинкты, психические и физиологические, боролись с этим ужасным призывом. Она знала, что, если поддастся, то навеки окажется в ловушке этих жутких объятий.

Царство сновидений окутывал мрак. Психическая энергия потрескивала словно молния. Вампир был близко, ближе, чем в предыдущий раз. Она должна проснуться. Если она этого не сделает, то увидит лицо этого существа. Она не хотела встречаться с хищной тварью, стремившейся лишить ее свободы. Единственная надежда – проснуться прежде, чем будет слишком поздно…

Орхидея резко открыла глаза и села на кровати, ощущая, что вся кожа покрыта испариной. Ночная рубашка прилипла к груди и между лопатками, но, тем не менее, она промерзла до костей.

Это был худший кошмар, который когда‑либо ей снился. На сей раз вампир был слишком близко.

Резкая трель телефона прорвалась сквозь последние остатки парализующего разум страха. Орхидея заморгала и потянулась к выключателю прикроватной лампы, одновременно заставив себя выполнить несколько мета‑дзен‑синергетических дыхательных упражнений.

Телефон снова зазвонил, настойчиво требуя внимания, и она сообразила, что он уже долго звонит. Взглянув на часы, Орхидея подняла трубку. Почти три утра. Она заснула почти сразу после того, как Раф привез ее домой где‑то после полуночи.

– Алло.

– Орхидея? – голос Рафа подействовал на нее, как ведро холодной воды. Весьма бодряще. – Что случилось? С тобой все в порядке?

– Да, – Орхидея откинулась на подушки со вздохом облегчения, которого, как она искренне надеялась, Раф не услышал. Пожалуй, ему не стоило знать, насколько благодарна она была ему за звонок. – Да, конечно. Все хорошо.

– По голосу не скажешь.

– Ты разбудил меня посередине дурного сна. – Ей пришло на ум, что время для звонка было выбрано очень удачно. – Теперь я в порядке. Почему, скажи на милость, ты позвонил мне в такое время?

– Не знаю. Ты расскажи мне.

– Неудачное время загадывать мне загадки. Я не слишком хорошо соображаю в три утра.

– Я говорю тебе правду. Я очнулся от крепкого сна с таким чувством, будто должен немедленно тебе позвонить. Вот и позвонил.

Орхидея поежилась.

– Это странно.

– Да.

– Я рада твоему звонку, – призналась она. – Мне этот кошмарный сон снился и раньше. На прошлой неделе даже несколько раз. Мне он не нравится.

– Понятное дело. О чем он?

– Уверена, у тебя есть дела поважнее, чем слушать про мой глупый ночной кошмар.

– Вообще‑то нет, мне больше нечем заняться. Я просто лежу и смотрю на небо.

– На небо?

– На потолке спальни вырезано окно. Сегодня вечером взошли обе луны.

– О… – Она вдруг на тревожащую секунду представила, каково было бы лежать в его постели и смотреть на луны‑близнецы.

– Расскажи мне о своем сне.

Орхидея знала, что она должна пожелать спокойной ночи и положить трубку. Сны были очень личными, слишком интимными, чтобы обсуждать их с клиентом.

Однако желание довериться ему было непреодолимым. Может, время суток такое? Три утра, за окном темно. Или может, дело было в том, что ее пульс был все еще учащен? Или в том, что этим вечером, поцеловав ее, Раф перешел невидимую черту, став для нее уже не только клиентом. Независимо от причины, Орхидея не могла сопротивляться желанию с ним поговорить.

– Обещай, что не будешь смеяться. Мне снится, что меня преследует психоэнергетический вампир. И каждую ночь он все ближе и ближе.

– Неужели психоэнергетический вампир? Полагаю, он не того романтического типа, которого ты сделала героем «Темного желания»?

Она удивленно моргнула.

– Ты прочел книгу?

– Любопытство взяло верх. Я ее сегодня купил и начал читать, после того, как отвез тебя домой.

– Ты не обязан давать мне отзыв, – заметила она.

– Интересный сюжет. – Голос Рафа звучал так, будто тот с осторожностью подбирал слова. – Мне нравится элемент тайны, а описания фокусного контакта между героем и героиней были довольно интригующими.

– Спасибо.

– Очень напомнило мне то, что произошло между нами сегодня вечером.

– У меня отличное воображение, – парировала она.

– Это очевидно. Может быть, это связано с тем, что ты ледяной концентратор.

– Хм. Мне это в голову не приходило. Может, ты и прав. Я знаю не так много других ледяных концентраторов, но у всех, кого встречала, имеется сильная творческая жилка. Морган, например, художник.

– А Тео Уиллис?

– Тео любил музыку. Это была его страсть. Он писал музыку и играл на вио‑пьяно.

На какое‑то время повисла тишина.

– Расскажи мне еще о своем сне, – наконец попросил Раф.

Орхидея подумала, что в этом разговоре была естественная и странным образом умиротворяющая близость.

– Да особо нечего больше рассказывать. Каждую ночь на протяжении почти целой недели мне снится один и тот же или очень похожий сон. Хотя сегодня он был хуже всего.

– Как выглядит вампир?

– Я не вижу его лица, но чувствую силу его таланта.

– Он мощный?

– Очень, но это не самое страшное.

– Что же самое страшное?

– Талант ненормален.

– Разве это не логично? Если тебе снится кошмар об очень сильном таланте, то само собой он будет казаться ненормальным.

– Ты тоже силен, – возразила Орхидея. – На самом деле ты самый мощный талант среди тех, кому я когда‑либо фокусировала, но ты нормальный.