Раф рассмотрел вытравленные на вентиле символы:
– В химии я не силен.
– Символы‑то прочесть я могу, – нахмурился Селби. – Просто в них нет никакого смысла. Не в таких пропорциях. Если бы это была больница, тогда они могли бы обозначать какой‑то вид анестезирующего средства. Но кто станет закачивать газ через такое большое оборудование? Как‑то бессмысленно.
Раф вспомнил данные по безопасности, которые вытащил из компьютера.
– Думаю, это аварийная система. Какой‑то вид газа, которым обычно утихомиривают пациентов, если они впадают в неистовство. Через это оборудование вещество передается по всем помещениям и, действуя незаметно, вызывает у всех эйфорию, а затем усыпляет.
– Это может иметь смысл.
– Кузен Селби, я думаю, что ты только что спас положение, – заявил Раф. – Но прежде, чем мы используем этот газ, нам нужно точно узнать, где находится Брейсуэлл с еще одним парнем и где они держат Орхидею и Бриану.
– Кто этот другой парень, о котором ты все время упоминаешь?
– Где‑то здесь находится еще один сталкер.
Селби резко взглянул на двоюродного брата:
– Откуда ты это знаешь?
– Просто знаю, и все.
– Ты часто говорил подобные вещи, когда мы были детьми. Тогда мне это тоже действовало на нервы.
– А каково, ты думаешь, было мне, когда ты собирал свой игрушечный конструктор и убегал с ним играть, в то время как я не успевал даже вытащить свой из коробки?
* * *
Кэлвин ткнул инопланетный артефакт носком ботинка.
– Знаешь, самое забавное, что все это началось, когда Брейсуэлл действительно поверил, что эта штуковина даст ему какую‑то психическую силу высшего класса.
Когда он наклонился, чтобы поднять артефакт, Орхидея затаила дыхание. Она взглянула на Бриану, с отчаянием в глазах наблюдавшую, как Кэлвин легко подбросил предмет в воздух и ловко поймал его.
– Как ты сказал, Брейсуэлл был сумасшедшим, – тихо напомнила Орхидея.
– Да. Но благодаря этому маленькому ублюдку я стану богатым человеком. Выходит, я его должник. – Рот Кэлвина немного скривился, когда он взглянул на тело. – Жаль, слишком поздно отдавать ему долг. Удачно вышло, правда?
– Правда. Скажи, Кэлвин, ты думал о том, что в итоге у тебя нет будущего? – спросила Орхидея.
– После сегодняшнего вечера моему будущему не будет границ. Я только что говорил тебе, что стану очень‑очень богатым. – Он, нахмурившись, взглянул на часы. – К этому времени Стоунбрейкер должен уже быть внутри.
Орхидея похолодела:
– Откуда ты знаешь?
– Оттуда же, откуда знаю, что он придет один. Более того, я облегчил ему задачу – отпустил большую часть охранников на выходные. Я оставил на дежурстве лишь нескольких, чтобы не вызвать подозрений, но большинство из них переведены в лабораторные корпуса B и C.
– Ты в этом здании совсем один? – изумилась Орхидея. – Так я и поверила.
Кэлвин тихо рассмеялся:
– Да, ты хорошо меня знаешь. Ты права, кое‑какое прикрытие у меня имеется. Двое парней, что сегодня притащили сюда тебя и миссис Калверторп, все еще поблизости. Они следят за входом в эту лабораторию. Я дал им инструкции вмешаться, только если что‑то пойдет не так. Как видишь, я не хочу, чтобы они без крайней необходимости портили вечернее развлечение.
– Так ты расставил Рафу ловушку? – озарило Орхидею. – Все это было устроено, чтобы заманить его сюда и ты смог устроить на него охоту.
Кэлвин усмехнулся:
– А ты догадливая, детка. Я согласился с планом Брейсуэлла похитить тебя, поскольку знал, что смогу использовать тебя как приманку и заманю с твоей помощью Стоунбрейкера сюда, где мы сможем охотиться на моей территории. Мне знаком каждый зал, каждый подземный туннель, каждый укромный уголок и щель в этом здании. И рядом двое моих людей для страховки, готовых вмешаться, если что‑то не выгорит. У Стоунбрейкера не будет ни шанса.
– Я‑то думала, что будет сражение на равных между двумя сталкерами. Mano‑a‑mano11. Вроде последней кровавой дуэли не на жизнь, а на смерть между равными и так далее, и тому подобное.
Кэлвин загоготал. Его смех отразился от лабораторной стойки из нержавеющей стали и выложенных белой плиткой стен.
– Я сталкер, а не дурак.
Знакомый трепет пробежал по нервным окончаниям Орхидеи, вызвав в них легкое покалывание. Безупречный сильный талант искал контакта. Раф был где‑то поблизости. Импульс прекратился, но она знала, что через мгновение Раф снова примется искать ее. Она не отважилась построить ему кристалл, опасаясь, что Кэлвин его перехватит.
– Не будь таким самоуверенным, – прошептала Орхидея.
Кэлвин продолжал скалить зубы в жестокой усмешке:
– Единственный фактор риска – это ты, Орхидея. Мне известно, что ты должна находиться в непосредственной близости к таланту, чтобы сфокусировать его. Я намерен держать тебя подальше от Стоунебрейкера. Но если он подберется к тебе достаточно близко, чтобы использовать тебя как концентратора, я вынужден буду предпринять препятствующие этому шаги.
– Шаги? – переспросила Орхидея.
– Первым делом я пристрелю на месте миссис Калверторп.
– Ну вот, опять, – простонала Бриана.
– Во‑вторых, застрелю тебя, Орхидея. Но на самом деле я не хочу этого делать без особой надобности. У меня есть планы насчет нас двоих. У нас с тобой остались кое‑какие незаконченные дела. Мне очень хочется, чтобы ты еще какое‑то время оставалась в живых. Хочу, чтобы Стоунбрейкер посмотрел, как я беру его женщину на полу перед ним.
Орхидея внутренне собралась, чтобы сопротивляться витавшему в комнате духу нездоровых желаний.
– Тебе не кажется, что это немного примитивно, Кэлвин?
– Примитивно? – Кэлвин посмаковал слово. – Да, это прямо про меня сказано.