– Я тоже не слишком обрадуюсь. – Он снова растворился в бездонной темноте. – Орхидея, держите себя в руках.

– Легко вам говорить. Я не в состоянии, кажется, вообще хоть что‑то держать. Я сейчас упаду в обморок.

– Если вы это сделаете, я потребую у Клементины Мэлоун вернуть деньги. Идемте, мы должны найти вторую дверь.

– Вы же у нас великий сталкер. Есть какие‑нибудь идеи?

– Да. Только в течение минуты мне нужна ясная голова. – Теперь в его голосе слышалась неподдельная боль. – Проклятье. Этот звук действительно выкидывает фортели с моими ушами.

К ней пришла идея.

– Фокус.

– Не уверен, что это хорошая идея. Никто не поручится за то, как этот сигнал повлияет на парапсихический контакт.

– Ну и что мы потеряем? – с нажимом спросила она. – Попытка – не пытка.

– Ладно, ладно. Вы правы. Мы ничего не теряем.

Когда спиральный поток необработанной психической энергии вошел в ее подсознание, Орхидея приветствовала его с гораздо большим энтузиазмом, чем обычно. Парапсихический талант Рафа горел ярко и ровно в плоскости подсознания, где не различались день и ночь, свет и тьма.

Едва Орхидея построила яркий кристалл, который мог сфокусировать его способности, все пришло в норму. Ужасное вращение прекратилось.

Энергия сталкера, очень много необработанной энергии, больше, чем она когда‑либо фокусировала за всю жизнь, обрушилась на созданный ею кристалл.

– Лучше. Намного лучше, – с облегчением просипел Раф. – Определенно хорошая идея.

– Спасибо. Полный пакет услуг от «Синерджи инкопорейтед», – переведя дыхание, отрапортовала Орхидея. – Не забудьте сказать об этом моей начальнице. Может, смогу с помощью вашей рекомендации получить повышение.

Тошнота исчезла, и чувство пространственной дезориентации отступило. Резкие звуковые волны продолжали бить по нервным окончаниям, и Орхидея по‑прежнему ничего не видела в кромешной темноте, но обнаружила, что теперь, сосредоточившись на поддержании фокуса, может блокировать самые неприятные ощущения.

Она изучила выходящую за все допустимые уровни энергию, льющуюся через построенный ею в подсознании яркий кристалл.

– По‑моему, в вашем квалификационном свидетельстве было написано, что у вас шестой класс, – очень вежливо прокомментировала она.

Повисла короткая, напряженная пауза.

– У вас, кажется, не возникло проблем с моим талантом, – сухо заметил Раф. – Из чего я делаю вывод, что ваши возможности шире, чем полный спектр. Намного шире. Теперь, когда у меня есть возможность сфокусироваться на полную мощь, я вижу, что формы кристалла, который вы спроектировали, немного другие. Что это?

Орхидея внезапно обрадовалось окружавшей их темноте, поскольку Раф не сможет увидеть ее румянца. «По крайней мере, – поправила она себя, вспомнив о его усиленных контактом чувствах, – надеюсь, что темнота не позволит ему заметить, как у меня горят щеки».

– Я ледяной концентратор, – пробормотала она. До сегодняшнего вечера у нее не было причин демонстрировать Рафу полный диапазон своих способностей.

– Кто?

– Ледяной концентратор.

Повисла еще одна короткая пауза.

– Я слышал о таких, но никогда не встречал.

– Нас не слишком много.

– А правда ли то, что говорят о ледяных концентраторах? – искренне полюбопытствовал он. – Вы действительно можете управлять кристаллами, которые строите?

– Мистер Стоунбрейкер, вы работаете над тем, чтобы вытащить нас отсюда, или мы тут проболтаем всю ночь?

– Работаю. – Неожиданно в его голосе появились веселые нотки. – Но вы должны признать, что ситуация довольно нелепа: два психоэнергетических вампира столкнулись в темноте. Смахивает на сюжет романа. Возможно, на один из ваших?

Это до жути напоминало эпизод из ее последней книги «Темные желания», но она не собиралась его в это посвящать.

В плоскости подсознания хаотичная энергия пульсировала через кристалл, выходя в виде четких, направленных блестящих лучей. Орхидея знала, что, пока она фокусирует энергию Рафа, он мог использовать свои способности так же свободно, как любое другое из своих чувств.

Волны энергии сталкера отличались от волн других типов талантов. Их цветовая палитра была более широкой, более насыщенной и менее прозрачной. Они вибрировали на разных частотах, усиливая древние охотничьи инстинкты и чувства, которые человечеством были давно утеряны. Именно поэтому эксперты считали сталкеров более примитивными в восприятии мира и окружающей среды.

Психическая энергия Рафа проявлялась агрессивно и мощно, но была чистой даже при такой интенсивности. Она была лишена грязных примесей зла и развивающегося безумия, которое пронизывало талант Кэлвина Хайда.

Орхидея с восторгом наблюдала, как энергия течет сквозь ее подсознание. Просто восхитительно было держать фокус на высшем уровне собственной силы. «Именно для этого я была рождена», – подумала она. Это было сродни переходу на бег после спокойной ходьбы на протяжении всей жизни.

Орхидея понимала, что не одна смакует ощущения, и чувствовала восторженное удовольствие Рафа. Ей пришла в голову мысль, что ему нечасто выпадал шанс фокусироваться в этом диапазоне на длительное время, если вообще выпадал.

– Пять кругов ада, – восхищенно сказал он. – Это прекрасно. Это невероятно.

Она улыбнулась про себя. Желание порисоваться побороло здравый смысл. В конце концов, она была ледяным концентратором, которому редко удавалось использовать в полную силу свои уникальные способности.

«Думаешь, это прекрасно? – усмехнулась она про себя. – Тогда смотри».

Орхидея изучила нюансы таланта Рафа, отмечая ритмы волн, едва уловимые различия в оттенках, структуру переливающейся энергии, и с помощью точного контроля за собственной психической энергией кое‑где отрегулировала фокус. Немного изменить тут, чуть добавить резкости там…

Она принялась работать над бесчисленными гранями сверкающего кристалла, и, когда закончила, метафизическая конструкция сияла, как бриллиант чистой воды, полыхая огнем внутреннего солнца.

Она услышала, как Раф застонал. Он протяжно и судорожно втянул воздух и затаил дыхание, увидев свой талант в полной силе, сфокусированный с невероятной ясностью и точностью. Она зачарованно подумала, что такой естественный звук он мог бы издать в момент наивысшего сексуального удовольствия. Низ ее живота затопил ответный чувственный жар.

Это было просто смешно. Орхидея сделала несколько метадзен‑синергетических дыхательных упражнений, чтобы восстановить самообладание

– Выглядит так, словно вы построили этот кристалл специально для меня, – прошептал Раф.

– Так и есть.

– Фокус просто идеальный.

– Я же говорила, я – ледяной концентратор.

– Получается, это все правда… Никогда не думал… – он внезапно замолчал.

Орхидея сделала еще пару дыхательных упражнений и обратилась к старой метадзен‑синергетической мантре. «Баланс и гармония», – тихо пела она про себя. Баланс и гармония – это ключ ко всему. Последнее, чего ей хотелось, – выставить себя полной дурой перед самым эксклюзивным клиентом Клементины.

Она не чувствовала ничего, даже отдаленно напоминавшего физическое притяжение, когда три года назад фокусировала для Кэлвина Хайда. Тогда она испытала только крайнее отвращение. Почему же, когда она держит фокус для Рафа, на нее неожиданно накатывает сексуальное желание?

Даже теперь, в кризисной ситуации, Орхидея ощущала страстное влечение, настоятельную потребность в чем‑то необъяснимо большем. После первого сеанса парапсихического контакта она уверила себя, что странные побочные эффекты исчезнут, когда она попривыкнет к работе с его редким талантом. Однако дальнейшая совместная работа определенно не приводила к безразличию или даже к привычному нейтральному эмоциональному состоянию, которое характеризовало обычный контакт.

– Мне не хотелось бы провести оставшуюся часть ночи здесь, – оживленно заговорила она. – Есть какие‑нибудь идеи относительно того, где криптоталант расположил вторую дверь?

– Я же сталкер, помните? У меня талант искать.

– Даже в темноте?

– Особенно в темноте. Как вы думаете, почему я предпочитаю работать ночью?