Глава 2

– Ну? Вы нашли шов в том месте, где предполагали? – нетерпеливо спросила Орхидея.

– Да, – Раф провел кончиками пальцев по стене. Усиленное фокусом осязание подсказало ему, что это было больше, чем просто место стыковки двух листов стали. Он чувствовал слабый контур двери. – Она здесь. Там, где я и думал.

– Вы шутите? – В ее словах слышалось недоверчивое облегчение. – Вы действительно ее нашли?

Ему стало очевидно, что Орхидея была не слишком уверена в его способности обнаружить место расположения запасного выхода.

– Приятно знать, что все это время вы в меня верили.

– Ну… я не имела в виду, что сомневаюсь в ваших способностях, просто…

– Проехали.

– Я обидела вас?

– Как‑нибудь справлюсь.

– Рада слышать, – сказала она. – Но вы должны признать, что у меня были причины беспокоиться. В этой темноте я даже собственную руку перед носом не вижу. Шансы на обнаружение потайной двери были довольно призрачными.

– Нет, шансы, что я определю ее местонахождение, были чертовски высокими. Все, что может скрыть криптоталант, я должен уметь найти.

В галерее было темно, как в саркофаге, но Рафу с его обостренными кристаллом чувствами для работы не нужен был свет. «Я могу обойтись и без освещения, – размышлял он. – Однако сейчас мне больше всего нужен холодный душ». Орхидея стояла слишком близко. Присущий лишь ей одной невероятно женственный запах сильно отвлекал его и, словно пьянящий наркотик, возбуждал и без того усиленные чувства. Он ощущал жар ее тела, хотя она его не касалась. Черт, он ощущал жар собственного тела, сгорая от сумасшедшего желания, которое накрывало Рафа с головой всякий раз, когда Орхидея ему фокусировала.

«Примитивный». Это слово обожгло его. «Я в порядке, – убеждал он себя. – Я не животное».

Он сделал несколько метадзен‑синергетических дыхательных упражнений, чтобы успокоиться, после чего отодвинул от стены книжный шкаф. На то, чтобы найти характерный шов в панели из нержавеющей стали, много времени не потребовалось. Теперь ему оставалось только определить расположение пускового механизма, который открыл бы запасной выход.

В нормальных условиях это было бы проще простого, а с Орхидеей, дышащей ему в затылок, стало настоящим испытанием. Он беспокоился, что несколько минут назад спроецировал слишком большой энергетический поток. Теперь Орхидея знала, что он талант далеко не шестого класса. Он не хотел, чтобы она так скоро об этом узнала, поскольку их отношения были очень неровными. Кажется, ее не слишком волновало, что его талант превосходил все допустимые уровни, но это было почти неважно.

Проблема заключалась в том, что в тот момент он не совсем владел собой. Действие сигнализации на его обостренные чувства было довольно‑таки болезненным. Он стал нервным, раздражительным и отчаянно хотел сбежать. Потрясающий кристалл, построенный Орхидеей, стал для него просто чудесным спасением.

Но это было еще не все, и он об этом знал.

Раф, конечно, мог бы обвинить в своей несдержанности верещащую сирену и безысходность ситуации, однако хорошо понимал, что это не единственная причина, почему он высвободил энергию в плоскость подсознания слишком быстро да еще и в таком объеме.

Правда же состояла в том, что чем больше он работал с Орхидеей, тем ненасытнее становился. За всю жизнь у него никогда не было возможности спроецировать через кристалл полный диапазон своего таланта. Немногим талантам, столь мощным, как он, выпадал такой шанс, потому что даже если бы они признали истинный уровень своей силы, найти концентраторов, способных обрабатывать энергию такой мощности, было практически невозможно.

Несколько минут назад он зашел слишком далеко. Совершенно случайный выброс энергии показал, что Орхидея справилась, и теперь Раф мог думать лишь о том, как бы ему вновь пересечь черту.

Желательно в тот момент, когда он будет заниматься с нею любовью. Представившаяся его мысленному взору картина, как она, обнаженная, открытая, полная желания, лежит под ним в момент их синергетического контакта, чуть не разрушила его с таким трудом обретенную концентрацию.

«Контроль, – подумал он. – Главное – контроль».

Раф глубоко вдохнул, используя технику метадзен‑синергетической медитации для восстановления самообладания. Найти в полной темноте тонкий шов в стальной обшивке под слоем краски было просто пустяком по сравнению с решением его насущной проблемы. Похоже, он наконец‑то нашел возможную кандидатуру на роль жены, но с ней все было не так.

Помимо того, что она была чрезвычайно – говоря по правде, ошеломляюще – мощным ледяным концентратором полного спектра и даже выше, Орхидея Адамс не соответствовала практически ни одному из критериев отбора, озвученных им Хобарту Батту.

Поначалу она явно опасалась его. Рафу тогда показалось, что стоит ему сделать одно неверное движение, и Орхидея сразу разорвет соглашение на фокус‑услуги. Однако после их первого синергетического контакта она явно расслабилась, словно он прошел некий тест. Раф был настроен довольно оптимистично, однако вскоре стало очевидно, что у них нет ничего общего.

Они расходились во всем: от свободного стиля ее гардероба, который, как он заметил, состоял только из потертых джинсов, мешковатых блейзеров и черных футболок, до ее любви к романтике. Одной из самых тревожащих сторон ситуации было то, что они в равной степени раздражали друг друга. Но он, словно новообращенный мазохист, продолжал возвращаться к ней снова и снова.

Орхидея не была хорошенькой, но производила впечатление. Будучи стройной и изящной, она, тем не менее, не выглядела бледной, изнеженной или слабой. Ее движения отличались грацией и силой, а колдовские зеленые глаза опасно искрились смесью спокойной самоуверенности и озорства. Лицо, светившееся умом, обрамляли черные волосы длиной до плеч. Она вела себя с заносчивостью, часто встречавшейся среди концентраторов полного спектра. Их склонность к высокомерию была общеизвестна.

Ирония происходящего состояла в том, что, учитывая ее карьеру писательницы, она, вероятно, могла оказаться единственной женщиной на миллион, которой действительно понравится его дом. У него было нехорошее предчувствие, что именно такие места казались ей подходящими для обитания психоэнергетических вампиров.

Определенно она не та спутница жизни, которая ему нужна. Так почему же, пять кругов ада, его так к ней тянуло?

За прошедший месяц он посетил все городские агентства по предоставлению фокус‑услуг в поисках перспективной кандидатки в невесты. Он потратил небольшое состояние, нанимая одного концентратора полного спектра за другим, но раз за разом обнаруживал, что ничего не чувствует ни во время фокусирования, ни в обычном общении.

Так через тернии многих агентств он в конечном итоге добрался и до небольшого «Синерджи инкорпорейтед». В начале недели, когда Клементина Мэлоун представила его Орхидее, он ощутил, как все его инстинкты, связанные и не связанные с талантом сталкера, пришли в полную боевую готовность. Еще не высохли чернила на договоре, а его уже охватило предвкушение.

Это чувство до сих пор не прошло, что могло поставить его в неудобное положение, если он не будет осторожен, подумал Раф, испытывая отвращение к самому себе из‑за потери самообладания. «Выбор правильной жены – слишком важное решение, чтобы руководствоваться гормонами», – напомнил он себе. Ему хотелось знать, чувствовала ли Орхидея вообще хоть что‑нибудь в течение их фокус‑контактов. Если и так, то она умело это скрывала.

– Ну что там? – резко спросила Орхидея. – Есть успехи?

Ко всему прочему, она еще и сварлива. Раф использовал чрезвычайно чувствительные подушечки пальцев, чтобы найти скрытый рычаг в полу.

– Нашел.

– Благодарение небесам. Не думаю, что смогу выдержать еще пять минут в этом месте.

– Я тоже тут не слишком развлекаюсь.

Раф решил, что будет не совсем умно сообщать ей, что если бы он провел еще минут пять в темноте наедине с ней, то, вероятно, завыл бы на луны‑близнецы Якиму и Челан, хотя и не мог их видеть. Определенно, это было бы не самым блестящим поступком. Очень примитивным. Несомненно, этим он отпугнет потенциальную жену.

Проклятье! Он уже начал думать о ней как о спутнице жизни. Все происходило слишком быстро и как‑то неконтролируемо. Прежде чем двигаться дальше, ему следовало отступить от опасного края и обдумать ситуацию.

– Вы, кажется, без особого труда ориентируетесь в этой могиле, – глубокомысленно отметила Орхидея.

– Да.

– Знаете, у нас с вами достаточная связь через подсознание, чтобы я могла понять, что вы четко себе представляете наше местоположение в этой галерее. Но картинки нет, по крайней мере, я ее не вижу. Вы действительно можете видеть в темноте?

– У меня превосходное ночное зрение. – Он нашел крошечный выключатель, освобождавший механизм. – Это одно из моих самых больших преимуществ.

«Хотя Хобарт Батт, кажется, не думает, что, с точки зрения потенциальной супруги, это выигрышный фактор», – усмехнулся он.

– Но можете ли вы действительно различать предметы в этой кромешной тьме? – В голосе Орхидеи неожиданно появились нотки любопытства.

– Нет, конечно, нет. По крайней мере, не так, как вы думаете. Никто не может видеть при полном отсутствии света. – Он замялся. – Я использую… другие чувства.

– Вы имеете в виду слух? Осязание? Обоняние?

– Вроде того… – Он задавался вопросом, к чему она клонит. – Трудно объяснить. Здесь замешано кое‑что еще.

– Хм, не уверена, что хотела бы иметь обоняние лучше, чем сейчас. – Повисла неловкая пауза. – Разве оно вам не в тягость, когда вы находитесь в битком набитой людьми комнате или выносите мусор?

Раф почувствовал, как его лицо заливает непрошеная краска. Его уже много лет так не смущала женщина. К счастью, Орхидея в этот момент не могла его видеть.