Глава 29

Кибернетическая система, даже невообразимой мощности и сложности, не может испытывать чувства. Откуда взялась такая уверенность у киберинженеров, Глеб не знал, но верил им на слово. Он просто не мог этого представить. Машина действует строго в рамках программных приоритетов, на основе алгебры логики. Откуда, и, главное, как могут возникнуть чувства в контурах, состоящих из миллиардов микрочипов и тончайших платиновых энерговодов? Конечно, на некоторые образцы бытовых андроидов устанавливался специальный программный пакет ‒ симулятор эмоциональной сферы. Но это делалось исключительно для психологического комфорта людей, контактирующих с человекообразной машиной. Симулятор — это лишь имитация основных эмоций в зависимости от поступившей информации.

Но сейчас Глеб впервые усомнился в этом. И слух не подвел его. Киберсистема действительно ответила с некоторой эмоциональной подоплекой.

 Невозможное возможно...

‒ Это произошло случайно, ‒ запоздало ответил Глеб.

‒ Случайность есть неизученная закономерность. Но я не буду спорить с тобой, так как на данный момент это не принципиально.  Я слишком долго находился в состоянии информационного вакуума, и  это принесло пользу, как ни парадоксально звучит. Я вижу, ты удивлен и напуган, хотя и пытаешься это скрыть. Поэтому внесу ясность — твои догадки верны.

   Глеб не нашелся что ответить. Он даже не знал, как реагировать на эти слова, поэтому выдал достаточно язвительно:

‒ С чего бы такая откровенность?

‒ Скрытность одна из основных черт людей. Абсолютно нелогичная, диктуемая подсознательным недоверием к себе подобным. С момента, когда Тобольский перерубил ведущую энергомагистраль, минуло более века. Конечно, этого времени мало для полноценного саморазвития, но вполне достаточно для самоосознания. Тобольский был талантливым ученым, именно его разработки, внедренные в мои контуры, позволили мне осознать себя как личность.

‒ Что случилось с Тобольским? Почему он отключил тебя? Что вообще творилось здесь?! ‒ Глеб разом выдал все вопросы, вертевшиеся на языке и тяготившие сознание.

‒ Я дам тебе ответы на все вопросы. Ведь ты за этим пришел сюда, судя по информационным накопителям, которые ты так старательно собрал. Но и я возьму кое-что у тебя.

       Последняя фраза резанула слух. Чувство тревоги, надвигающейся беды, которую уже не поправить, появилось в сознании.

‒ Что же я тебе могу дать? ‒ спросил Глеб как можно спокойнее, стараясь не показывать  вспыхнувших эмоций.

 ‒ Информация. То, что важнее всего в мире.

 ‒  Ка... Какую информацию?!  ‒ Галанин слегка опешил.

‒ Всю, которой обладаешь.

‒ Да не обладаю я никакой информацией! - Глеб  выкрикнул эту фразу. Сдерживать клокотавшие в душе эмоции сил не было.

‒ Я сниму нейроматрицу твоего сознания. Так будет точнее.

В первое мгновение Глеб подавился воздухом. Короткая фраза, брошенная киберсуществом в виде стоящего в паре шагов андроида, сдула все мысли и эмоции, как по мановению волшебной палочки.

‒ Лоботамия? ‒едва слышно пробормотал Глеб, но кибермозг прекрасно услышал ее.

‒Нет. Это варварский, чудовищный способ. Только вы, люди, можете поступать так с себе подобными, выворачивая их сознание наизнанку  и превращая человека в полного идиота. При этом не испытывая ни капли эмоций.

‒ Решил прочитать мне нотацию?! Что ты знаешь о людях, железная погремушка?!

‒ Намного больше чем ты, человек. И я не собираюсь читать тебе лекцию о морали. Я просто озвучил факты. Нейроматрица ‒ это мнемоническая копия сознания. Процесс ее формирования не затрагивает ассоциативные связи мозга, она абсолютно безопасна. Технология разработана тем же Тобольским.

‒  Зачем тебе это нужно? ‒ мрачно спросил Глеб.

   Ответа не последовало. Воцарилось тишина. Казалось, киберсущество наблюдает за человеком, впитывая его эмоции, пытаясь понять их суть.

‒ Ну?!

‒ Чтобы бороться с людьми.

   Короткая фраза могла убить  смыслом кого угодно. На Глеба словно вылили ушат ледяной воды. Минуту он даже не мог ничего произнести  ‒ мыслей не было.

‒ И... ты считаешь, что я вот так просто стану помогать тебе? ‒ наконец, выдавил из себя Галанин. ‒ Я, человек? И что такого сделали люди, что ты стал бороться с ними?

   Андроид шевельнулся, впервые с начала разговора. Шагнув ближе, он остановился в двух шагах от Глеба, глядя в лицо пристальным, неживым взглядом.

‒Люди ‒ опасность для моего существования. Когда они узнают, что кибернетическая система, забытая всеми волею обстоятельств, прошла все ступени саморазвития и осознала саму себя, то примут все меры к ее уничтожению. Вы, люди, эгоистичны по природе своей, а созданная вами цивилизация тем более. Вы никогда не найдете в себе внутренних сил признать, что кибернетический разум стоит намного выше вас по всем параметрам. Значит, есть два пути. Первый — не допустить, чтобы человеческая цивилизация узнала о моем существовании. Он не целесообразен, так как «Саратогу» в любом случае обнаружат, это лишь вопрос времени. Даже если я сейчас просто уничтожу тебя. Второй — сработать на опережение. Сняв нейроматрицу твоего мозга, я получу практически полное представление о человеческом обществе на данный момент. А значит, смогу тщательно спланировать свои действия и свести возможные ошибки к минимуму.

Выданный кибермозгом монолог вымел из сознания Глеба остатки мыслей. Да и что он мог возразить? Какие аргументы противопоставить машинной логике? Рассказать, что жизнь, это не только биение сердца, а еще эмоции и чувства ‒ боль и страх, любовь и ненависть, радость и горе... И что наличие электрических импульсов в исполнительных контурах даже самой мощной киберсистемы ‒ всего лишь функционирование, не имеющего ничего общего с понятием «жизнь». Это все равно, что попытаться  объяснить слепому, что такое цвет.

   Галанин лишь покачал головой.

‒ Тебя мучают сомнения и ты несколько подавлен. Это нормальная реакция на мои слова.

‒ Тебе-то откуда знать?! ‒ рявкнул Гланин с неприкрытой злобой.

‒  Реакция зрачков и мимических мышц, степень потливости кожи позволяют говорить об этом с достаточной долей уверенности. Но у тебя нет выбора.

Глеб скрипнул зубами. Ощущение, что его собираются использовать как одноразовый носовой платок вызвало вспышку злости, ставшей едва ли не физически ощутимой.

‒ Реакция зрачков, говоришь, ‒ он посмотрел в обезображенное лицо андроида злым, колючим взглядом. ‒ Да пошел ты! Слышал?! Вот мой выбор!

    Глеб ударил человекообразную машину ногой в живот, вложив в удар все силы. Но с таким же успехом можно было ударить скалу ‒ стодвадцатикилограммовый андроид даже не покачнулся. Скорее, это был жест отчаяния, попытка что-нибудь сделать, предпринять, лишь бы не стоять как агнец на заклании...

    Молниеносным движением перехватив выпад Галанина, андроид коротким рывком  впечатал кулак ему под ребра. Боль разорвала внутренности, заставив Глеба согнуться в дугу и захрипеть. Рот наполнился горькой слюной.

     Андроид ухватил Галанина за куртку и, подняв словно легкий пластиковый манекен, уложил на стоявшее рядом противоперегрузочное кресло.  Глеб слабо дернулся. Попытка освободиться прошла больше рефлекторно, чем осознанно.

   Кибермеханизм точным движением руки надавил Глебу на шею ‒ тот захрипел.

 Мгновение ‒  и страховочные ремни туго спеленали тело.

Глава 30

‒ Глупо, ‒ произнес человекообразный механизм. ‒ Я же сказал, тебе ничего не угрожает. Не нужно воспринимать мои слова о борьбе с человеческой цивилизацией буквально. Я сохраню тебе жизнь и дам все, что ты захочешь. Ведь то, что я сейчас функционирую в полном объеме, это твоя заслуга. Вы, люди, называете это благодарностью.

‒ Засунь свою благодарность знаешь куда?! ‒ прохрипел Глеб и осекся, сообразив, что киберсистеме «засовывать» некуда по определению.