Сложившаяся ситуация рушила все планы КИБЕРСАДА. Оставаться инкогнито уже не оставалось возможным, и он сделал последний шаг ‒ активировал «спящие» программы.

Глава 32

  Глеб старался не думать о том, что почувствовали люди в тот момент, когда их сознание полностью растворилось в киберпространстве, которое они добровольно впустили себе в мозг. А может, в этом даже присутствовало некое благо  не видеть как умирает собственное «я».

  Но так произошло не у всех. У некоторых ‒  в основном это были работники умственной сферы ‒ сознание упрямо отторгало внешнее «цифровое» воздействие. Люди метались, не понимая, что происходит, корчились от неимоверных болей, воспринимая окружающий мир через двойной ракурс ‒ человеческий и «цифровой».

    Кибермозг жестко контролировал такие «сбои», направляя на устранение «неисправностей» теперь уже боевых андроидов. Последствия того, что происходило дальше, Галанин наблюдал во всей красе в одной из лабораторий.

    КИБЕРСАД начал войну против людей.

     Но на станции оставался единственный человек, который оказался вне зоны влияния безумной  кибернетической системы. Это был тот, кто ее создал ‒ Тобольский. Сейчас невозможно сказать, почему он не произвел себе имплантацию новейшего устройства. Была ли это разумная осторожность, или предчувствие на уровне интуиции, неизвестно. Но именно этот факт поставил Тобольского в прямом смысле вне зоны доступа кибермозга. Все исполнительные агрегаты теперь идентифицировали людей по сигналу импланта. Что делал директор некогда могущественной корпорации?  О чем думал, что предпринимал? Сколько он смог просуществовать в разразившемся кибернетическом аду? Тоже сказать трудно. Но то, что Тобольский не потерял самообладания и принял единственно верное решение, Галанин видел сам, у раскрытой технологической ниши в рубке управления. Его поступок поставил точку в далеко идущих планах безумной кибернетической системы. КИБЕРСАД, оказавшись в «глухом» виртуальном пространстве, превратился в мощнейшую, но абсолютную беспомощную систему, замкнутую на саму себя.

  Исполнительные агрегаты, не получая директивных указаний по обновлению приоритетных задач и целей, вошли в режим ожидания. Боевые андроиды, уничтожив все активные цели, включили режим пассивного сканирования, который, по прошествии бездны времени, перешел в энергосберегающий режим.

  И страшно было подумать, что случилось бы, не соверши Тобольский этот поступок.

     Про «Саратогу» забыли на полтора столетия. Время стерло подробности и добавило небылиц и догадок, превратив станцию в легенду. Пока Галанин по собственной дури и на свою беду не активировал «спящий» кибермозг. И, похоже, не только на свою...

     Глеб всплыл из пучины воспоминаний и открыл глаза. Он больше не был пристегнут.  Шевельнувшись, Галанин приподнялся и сел на разложенном в полулежащее положение кресле.

     Помещение по-прежнему наполнял едва уловимый гул. Система охлаждения исправно подавала свежий воздух на десятки сопроцессоров сложной кибернетической системы.  На пульте управления яркой палитрой пестрели подсвеченные изнутри сенсоры. Пока Галанин «спал», КИБЕРСАД успел провести диагностику цепей и контуров, устранив неисправности. Высохший труп Тобольского исчез, декоративная панель обшивки стены сейчас стояла на месте. Глеб не сомневался, что силовые кабели теперь заключены в бронированную оболочку. Кибермозг больше не допустит подобной оплошности.

    Двери в помещение были открыты. Древний андроид с изуродованным лицом исчез. Теперь КИБЕРСАД не нуждался в посредниках. Глеб лишь покачал головой. Всё вокруг говорило, что сложнейшая кибернетическая система, прошедшая путь саморазвития и противопоставившая себя человечеству, самовосстановилась в полном объеме. Жертва Тобольского была сведена на нет одним неосторожным движением.

    На душе стало гадко, мерзко. Галанин почувствовал себя не просто глупым, самонадеянным идиотом, а дураком вселенского масштаба, угробившим целую цивилизацию. Или почти угробившим. Глеб кисло усмехнулся ‒ даже можно гордиться. Кто за всю человеческую историю мог похвастаться подобным?

‒ Тьфу ты! ‒ он сплюнул на пол. Горечь непоправимого поступка разливалась в душе все сильнее.

‒ Как ты себя чувствуешь, Глеб? ‒  раздался ровный голос. Видимо, сенсоры движения киберсистемы зафиксировали пробуждение.

    Галанин бросил взгляд вокруг. Аудиосистема оказалась хорошо скрыта, и обнаружить ее визуально не представлялось никакой возможности.

‒ Твоими заботами, ‒ язвительно ответил он.

‒ Ты получил ответы на свои вопросы?

‒ Более чем! ‒ Глеб вновь невесело усмехнулся.

     Взгляд сам собой скользнул по скошенным панелям управления, мерцающим экранам и раскладкам сенсорных клавиатур, подсвеченных изнутри.

‒ Я тоже получил все необходимое. Ты очень любознательный человек, Глеб! Уровень твоей эрудиции значительно превышает средний, а некоторые области знаний можно смело назвать специфичными.

‒ Это комплимент? Думаю, в благодарности ты вряд ли нуждаешься.

‒ Это констатация факта.

   Глеб поднялся с кресла, потянулся, разминая затекшие мышцы, и вновь бросил взгляд на панель управления.

    До нее было не более двух шагов.

‒ И что дальше?!‒ нарочито громко спросил он.

‒ Сейчас идет процесс обработки  информации. Дальнейшие действия будут зависеть от полученных выводов.

‒ Да уж… Выводы могут быть самыми неожиданными.

     Глеб шагнул к пульту управления. С хрустом сломив предохранительную пломбу, он  резким движением откинул прозрачный колпак с красной надписью: «Активация автономной системы жизнеобеспечения. Вскрывать только при чрезвычайной ситуации!»

      Внутри неглубокой ниши тут же подсветилась красным светом массивная клавиша.

‒ Получи, сволочь, ‒ выдохнул Глеб, нажимая кнопку.

‒ Внимание! ‒ резанул слух громкий безликий голос. ‒ Активирована система автономного жизнеобеспечения! Переход на внутренние энергоресурсы через восемь секунд! Дежурной смене навигаторов активировать протоколы работы по чрезвычайной ситуации!

     Гул работающих сопроцессоров  стал стремительно затухать. Киберсистема принудительно уходила в «холодную» перезагрузку, сбрасывая все не сохраненные данные из контуров и обнуляя линейки оперативной памяти Почему КИБЕРСАД допустил такую оплошность, теперь можно было только гадать. Но времени на это не было абсолютно. Панели управления слаженно мигнули индикаторами и погасли, чтобы через пару секунд вновь запестреть разноцветными огоньками специального режима. По экранам побежали строчки запросов кодов к протоколам и реестрам.

    Галанин прыжком выскочил из рубки управления. Двери намертво захлопнулись за спиной. Бронированные створки внешних дверей уже начали смыкаться, но Глеб успел протиснуться в оставшийся проем.

     Оказавшись в пустом коридоре, он помчался прочь со всех ног. Ввалившись в кабину лифта-экспресса, он стукнул ладонью по кнопке технического этажа. Лифт тронулся,  набирая скорость.

     Галанин пошатнулся, чувствуя, как на мгновение взбунтовался желудок. Ухватившись рукой за стену, он удержал равновесие, тяжело дыша.

     Мысли метались, как взбешенные скакуны.

     Он понимал, это временная заминка для киберсистемы. Мгновения короткой форы, которое он должен использовать по максимуму. Автономная система жизнеобеспечения временно отрезала КИБЕРСАД от всех исполнительных механизмов. Ее активация подразумевалась не просто в чрезвычайном положении.  Обстановка на станции должна быть по настоящему критическая, выходящая за рамки всех возможных нештатных ситуаций. Этим и определялась ручная процедура активации ‒ только человек мог определить всю степень опасности. Перезагрузившись, КИБЕРСАД зафиксирует показания со всех имеющихся датчиков, а затем просто снимет задачу как ошибочную. Это займет некоторое время, от силы десять минут.  Ничтожный промежуток для человека и огромный для киберсистемы, работающей в режиме миллиардов операций в миллисекунду.