Преодолев большую часть Йелана, я оказалась лицом к высокому каменному забору с металлическими воротами. На территорию вошла спокойно, а вот когда открыла дверь экспериментального отделения, то была встречена нахмуренным охранником.

- Вход посторонним лицам воспрещён, - отчеканил он.

- Я к папе на работу.

- Кто?

- Папу зовут Ванвиссер Бертольд, а меня Ванвиссер Альва.

- Проходи. И чтоб без глупостей! Увижу, что слоняешься по коридорам, вышвырну.

Я закатила глаза и шагнула мимо охранника. «Слоняться» в мои планы точно не входило, а вот отправиться вечером на праздник - совсем другое дело.

Преодолев «Г»-образный коридор и винтовую лестницу, я оказалась перед знакомой белой дверью с зарешёченным окошком. За ней папа в конусовидных очках, сужающихся по удалению от глаз, разглядывал какое-то мутное пятнышко, занимающее тарелку на его рабочем столе. Я молча подошла к папе и с трудом удержала смех. Папа сгорбился над своим столом, в правой его руке оказались длинные изогнутые тупые ножницы. Ими папа поддел пятнышко и перевернул его.

- Что за блинчик? - подала я голос.

Папа подскочил и посмотрел на меня через свои очки. Он сдвинул их и уместил на голове, словно рожки.

- Уже пришла? Хорошо. Посиди пока тихо, я скоро закончу.

Папа не обманул. Спустя полчаса мы разбирали быстрые и относительно лёгкие способы подпитки медальонов природной Силой. Чуть позже папа вновь отвлёкся на свою работу, а мне вручил книгу с описанием двух первых уровней мира теней. Скука та ещё!

- Альва, - позвал меня папа.

Я уже обрадовалась, что можно отложить книгу в сторонку и вернуться к практике. В конце концов, учебная литература никогда не входила в число моих интересов, но выражение папиного лица являло нечто угнетённое и загруженное.

- Милая, - продолжил папа. - Мы продолжим завтра, а сегодня иди-ка домой и продолжай читать.

- Хорошо.

Я закинула книгу в сумку и покинула экспериментальное отделение, но пошла отнюдь не домой. Город сиял праздником, такое пропускать нельзя!

На главной площади города выросли палатки пастельных тонов. В одних продавались сладости, в других весенние венки и ободки, украшенные нежными лентами и прочие праздничные радости. На собранной к празднику сцене плясали и пели музыканты. Люди со всех концов Йелана собирались на первый весенний праздник года - Новый год. Сегодня все мы простимся с зимой и по традиции поблагодарим уходящий год за всё, что в нём было. Ещё, конечно, многие пойдут к храмам и там запишут на бумажках, вырезанных в форме листа, свои желания, а после развесят их на деревьях, чтобы непременно сбылось в новом году.

Я металась между сценой, палатками и желанием спуститься в подвальную часть «Бурёнки», вдруг там Жан? Тогда можно будет скинуть на него тяжесть выбора. Он и сам всегда прекрасно придумывает, чем заняться на праздник. Я покрутилась по площади, да и побежала в любимый трактир. Жана там не оказалось, зато по пути встретился Морган. Он приветливо мне заулыбался и поманил к себе.

Старшекурсник стоял в компании своих друзей, вероятно, одноклассников, но брата среди них не было. Скорее всего, именно это позволило Моргану своевольно притянуть меня к себе, уместив ладонь на моей талии. Он представил мне своих друзей, но я не запомнила имён, приятно удивлённая близостью Моргана. Кто-то из его друзей пошутил: «новый год - новая девушка». Келли шикнул на друга, но вскоре и сам рассмеялся.

- Мы идём к нему домой, потому как его предки свалили, - шепнул мне Морган и указал пальцем на компанию из троих парней. - Там ещё народ соберётся. Обещают веселье, но с тобой, Альва, уверен будет ещё веселее. Пойдёшь с нами?

- Разумеется! Только ненадолго, а то меня родители потеряют.

- Как пожелаешь. На пару часиков?

Я согласилась, а Морган довольно улыбнулся, его ладонь сползла пониже талии.

Мы дождались ещё одного друга Моргана и всей толпой направились к одному из многих украшенных к празднику домов. Этот из белого кирпича, с покатыми крышами. На подходе к главному входу просыпался после зимы садик из низеньких цветочков и кустарников. Внутри дома уже горел свет, и разливалась быстрая музыка и громкие голоса. Вскоре подтянулось ещё несколько компаний из юношей и девушек, кто-то пришёл уже навеселе, другие, как и я, пришли трезвыми.

Ни с кем не знакомая, я скромно заняла мягкое старенькое кресло в углу столовой. А это явно была столовая, только длинный стол оттеснили к стене, расчистив место для танцев. К потолку прилепили ленточки с искусственными цветочками и листиками. В центр стола с праздничными яствами и напитками встал громоздкий фонограф.

В очередной подошедшей компании я заметила Патрика в бессменных, круглых очках. Как же тесен Йелан! Если хорошенько оглядеться, всегда найдёшь хоть одно знакомое лицо.

Морган застрял возле стола, никак не решаясь остановить выбор на чём-то одном. Подле него уже стояли два наполненных до краёв бокала. Я долго наблюдала за тем, как юноша старательно раскладывает по небольшой квадратной тарелке как можно больше сладостей и кубиков сыра. Он неловко поставил тарелку на согнутую руку, а в обе кисти взял по бокалу.

- Ваш глинтвейн, милая леди, - протянул он мне один из бокалов и поставил тарелку на подлокотник кресла. - За Новый год!

Я улыбнулась и чокнулась с Морганом, севшим на другой подлокотник и теперь возвышающимся надо мной. Глотнула пряную жидкость, обжёгшую гортань. Я ахнула и широко раскрыла рот, а Морган рассмеялся и схватил кубик сыра. Он положил его в мой распахнутый рот.

- Зажуй, - ласково предложил Морган и взял ещё один кусочек сыра, для себя.

Я послушно зажевала сыр и глянула в свой бокал. Глинтвейн пах корицей, виноградом и апельсином, но я и подумать не могла, что он на вине, а не соке! Морган ещё немного отпил из своего бокала и подбодрил меня продолжать пить. Я неуверенно покосилась на старшекурсника, но тот спокойно пил свой глинтвейн и иногда заедал его сыром либо крошечными, круглыми печеньками.

- С Новым годом, - подняла я бокал расхрабрившись.

В самом деле, не маленькая уже! К тому же Аргуса здесь нет, следить за мной некому.

Когда заиграла медленная мелодия, Морган потянул меня в центр комнаты. Он обнимал меня и держался ближе необходимого, но танцу это не помешало. От алкоголя мне стало жарко, и немного кружилась голова. Потому я двигалась медленнее музыки, но Моргана это не смутило, юноша быстро подстроился под мой темп, замедляя и без того неторопливые шажки. Когда мелодия закончилась, наше кресло уже заняли, а меня мутило всё больше. Я быстренько заняла ещё свободное местечко на широком кресле и почти не удивилась тому, что напротив сидел ошеломлённый Жан с какой-то девушкой на коленях.

- Альва? - первым подал голос он. - Тебя же под арест посадили!

- Только тс-с, - я приложила палец к губам. - Родители не должны узнать, где я.

Глаза Жана распахнулись шире, но ко мне быстро подошёл Морган и схватил за руку. Он увёл меня от дивана, на разбросанные по полу возле стены подушки. Я села на одну из них и часто обмахивалась ладошкой. Неужели в помещении так душно?

- Слишком много людей, - словно прочитал мои мысли Морган. - Идём наверх. Там можно открыть окно, чтобы никого не застудить.

Я согласно закивала, а кто-то произнёс очередной тост и пожелал всем успехов в достижении поставленных целей. Морган высказался, что грех не осушить по бокалу за такое торжественное пожелание. И вот в моих руках золотистое искрящееся вино. Морган пригубил свой бокал почти не наклоняя. Он нежно смотрел на меня и торопил пить. Я послушно глотнула шипящую жидкость, алкогольные огоньки разбежались по всему телу. Старшекурсник же ухватился за донышко моего бокала, приподнимая его и не позволяя мне оставить хотя бы каплю напитка.

- Теперь идём, - промурлыкал Морган.

Он подхватил меня под локоть и придерживал на вдруг закачавшейся лестнице. Весь дом ходил ходуном, а музыка била по ушам! Морган что-то нежно мурлыкал мне на ухо и помогал подняться. На втором этаже мы заняли какую-то комнату, скорее всего, гостевую. Она казалась не обжитой, но мне было плевать. Морган быстро подошёл к окну и повернул защёлки внизу, поднимая стекло и впуская ночной воздух. Я всё это время опиралась на косяк двери, боясь шагнуть и упасть прямо на пол.