— Они никудышние артиллеристы! — выкрикнул Арсенин.

— Продолжить огонь! Стрельбы не прекращать ни на минуту! — отдал приказ Бирон. — Они должны думать, что мы обходим их с левого фланга! А что до того, что они плохие артиллеристы, так они скоро пристреляются, полковник. Не могут же они все время портить порох и ядра!

Снова турецкие батареи окутал дым. И снова неудача. Ядра цели не достигли. Русские солдаты закричали бранные слова туркам. Всюду слышался смех.

— Не могут нас турки достать!

— Басурмане только орать мастера и выть свое "Алла"! А стрелять на могут!

— Молчать! — закричали офицеры.

— Не стоит беду накрикивать! Бой токмо начался!

Бирон принял труду из рук полковника и всмотрелся в неприятельские позиции. Артиллерийские аги* (*Ага — офицер) размахивая палками колотили своих солдат.

Следующий залп был точнее. Ядром опрокинуло одну пушку и убило троих солдат.

— Вот и попадать стали нехристи! — проговорил Арсенин.

Ответный залп нанес такие же повреждения туркам. Передовая пушка была сброшена с насыпи, и одному аге оторвало голову.

— Отличный выстрел! — похвалил солдат Бирон.

И снова загремели залпы. Так продолжилось до полудня. Артиллеристы Бирона были черны от копоти. Мундир генерала также стал черным. Бирон увидел, что турецкие отряды стали скапливаться против него.

— Смотрите, полковник, — генерал предал трубу Арсенину. — Они клюнули на приманку! Вели-паша перебрасывает силы на наш участок.

Асенин принял трубу и посмотрел в неё.

— Они подумали, что мы атакуем отсюда. И слева на нас разворачивают отряды кавалерии. Они задумали опрокинуть нашу батарею….

Фельдмаршал Миних повернулся к Манштейну:

— Манштейн! Бирон задачу свою выполнил! Турки стали перебрасывать туда свои силы. Вели-паша думает, что наша атака на его позиции пойдет оттуда!

— А мы свернем в иную сторону!

— Да! И всеми силами навалимся на их правый фланг.

Миних приказал основным своим войскам, построенным в каре повернуться направо и двигаться месту слияния реки Шуланец и небольшого ручья у деревни Долино.

— И пошли гонца к Бирону! Пусть отводит свой отряд за Шуланец! Они свою задачу выполнили!

— Будет исполнено, фельдмаршал!

Полковник Манштейн подозвал к себе офицера связи.

— Поручик! Срочно к отряду бригадира Бирона и предайте ему приказ фельдмаршала. Уходить за Шуланец.

Курьер умчался….

Отступление отрядов Густава Бирона, было ошибочно принято турками за бегство. Вели-паша приказал отправить в крепость Хотин гонца с известиями о победе над гяурами* (*гяур — неверный).

Но скоро турецкому сераскеру* (*сераскер — главнокомандующий) открывали глаза на то, что русские перехитрили его. Он понял, что надо спасать положение и бросил в бой кавалерию Генж-Али-паши и отряды Ислам-Гирея. Они должны были сдержать наступление русских на его правом фланге и помешать их быстрой переплаве через Шуланец. А между тем турки стали проводить новую перегруппировку своих войск.

Отряды спахиев ударили на две артиллерийские батареи подполковника князя Дадиани, под прикрытием которых русские и совершали переправу.

Впереди войск, что переправлялись, шел со своим отрядом генерал-майор Карл Бирон, старший брат уже отличившегося бригадира Густава Бирона. Он приказал своим войскам забросать болотистые места фашинами и быстро навел 27 легких мостов. И по ним пошли русские полки.

Сам Карл Бирон с большим отрядом драгун сшибся со спахиями. Русские потеснили турок и в кавалерийском бою отбросили врага от переправы.

Карл отлично владел саблей и сразу уложил троих врагов, сказывалась давняя его служба в армиях различных государств.

Миних наблюдал за действиями отрядов Карла Бирона и не удержался от восклицания:

— Манштейн! Он отлично сражается, этот брат нашего герцога! Я и не ожидал подробного от Биренов!

Миних намеренно назвал старую фамилию фаворита. Но дело было сделано! Три русских пехотных каре двигались направо на турок.

— Как не трудно это признавать, Манштейн, но именно Карлу Бирену мы обязаны будем нашей победой.

— На его драгунский отряд насела конница, фельдмаршал! — проговорил полковник. — Смотрите! На помощь сапахиям подошли татарские отряды!

— Пусть держаться! Он обеспечивает нашим войскам переправу….

Миних сумел разбить турок при Ставучанах и 19 августа он без боя взял Хотинскую крепость. Затем его армия взяла город Яссы и уже 5 сентября 1739 года Молдавия присягнула на верность России. На этот раз фельдмаршал выполнил приказ императрицы…

Фельдмаршал Миних торжествовал. Его мечты о большой славе могли осуществиться. Пусть на Константинополь для его армии был открыт! Русские полки без проблем переправились через реку Прут. Турки уходили за Дунай….

Год 1739, сентябрь, 10 дня. Санкт-Петербург. Вопрос о мире с турками.

Императрица Анна снова болела. Но она заставила себя прийти на заседание кабинета.

Вице-канцлер граф Остерман высказался решительно:

— Фельдмаршал Миних совсем голову потерял, государыня! И его надобно остановить решительно, ибо он таких дров наломает, что России потом тяжко придется.

— Миних наступает по моему приказу. Он обещал победы, и он их нам добыл, — сказала Анна. — Что в том плохого, вице-канцлер?

— А то, что Европа против нас, ваше величество! Миних отправил в Вену депешу самому императору, в коей заявил, что он до самого Константинополя* (*Константинополь — старое название Стамбула) дойдет. Можно ли так с государями разговаривать? Он оскорбил императора Карла VI!

— И поделом сему императору! — вступилась за фельдмаршала Анна. — Он с турками на мировую пошел! За спиной у нас! Мне Миних про то в депеше сообщил!

— Австрия с османами мир подписала, государыня, — продолжил Остерман. — И все сербское королевство с городом Белград турками уступила. И теперь мы против османов одни!

— Миних пишет, что нам их бояться не стоит! — стояла на своем императрица.

— Но за спиной у Турции стоит Франция. А Франция может повилять на Швецию, что спит и видит как земли Петром Первым завоеванные у нас отнять! Нам нужен мир!

— Таково твое слово, вице-канцлер? — спросила Анна.

— Да. И я готов подать в отставку, коли государыня сочтет мое предложение неприемлемым.

И весь кабинет поддержал Остермана. Даже Волынский, который постоянно спорил с вице-канцлером. Но теперь он сказала:

— Россия войной утомлена до крайности, ваше величество. И денег у нас более нет на продолжение военных действий в будущем 1740 году. Не стоит настраивать против себя Европу! Войны со Швецией и Османской империей нам не вытянуть.

— Так вы предлагаете мир? Но какой ценой? — спросила Анна министров.

— Сейчас, когда турки договорились с австрийцами, они станут неуступчивы. И нам стоит воспользоваться посредничеством Франции, государыня, — предложил Остерман. — Опытный дипломат французский маркиз де Вильнев обязуется наши дела уладить. Нужно токмо слово, вашего величества.

— Действуй, граф. Что могу я больная женщина, когда мужчины отказались от славы российской? Я все тебя доверяю, Андрей Иваныч!

И государыня поднялась и вышла из кабинета…..

Год 1739, сентябрь, 10 дня. Санкт-Петербург. При дворе. Анна и Бирон.

Императрица вернулась в свои покои и призвала всех шутов. В последнее время шутки больной царицы становились все грубее и похабнее.