– Вот именно! И поэтому я здесь. Мы должны отогнать его табун в нужное место и когда начнется восстание посадить на него наших воинов. Успех восстания во внезапности захвате первоначального преимущества.

– А оружие для тысячи воинов у тебя есть? Ведь посадит на коней тысячу рабов мало – их нужно еще и вооружить.

– За это не беспокойся. Первоначально они отберут оружие у стражи, а затем добудут его в бою.

– Хорошо. Я по старой памяти помогу тебе, но дальше дело меня посвящать не стоит. Мало ли что.

– Твое имя знаю только я и не назову его ни под какими пытками. Не переживай.

– Я предам тебе информацию в Помпеи. Тебя можно найти на старом месте?

– Именно там. Ты пришлешь человека или сообщишь мне самолично?

– Пришлю человека. Не беспокойся – он никогда ничего не расскажет. Немой. И подаст только условный знак. Начертит вином вот такой знак на столе. Это значит, что лошади в конюшнях купца и ты можешь срочно присылать людей что захватят их. Но ты обещал мне, что мое имя, ни при каких обстоятельствах не всплывет.

– Обещаю! Клянусь Зевсом и Герою! Клянусь Афиной Палладой! И да покарают меня боги за нарушение этой клятвы. А человеку что спит у тебя отдай вот эти десять сестерциев когда проспится и выстави его за двери. Пусть убирается из Помпей.

– Ты считаешь его ненадежным, Аристомен?

– Нет. Но он слаб и не выдержит пытки. А дело вступает в решающую фазу и от таких людей стоит избавляться. Пусть уходит подальше…

Келад сидел в небольшой виной лавке и пил вино. Но пришел он сюда совсем не затем чтобы напиться. Сегодня начиналась реализация планов гладиаторов. Он был убежден, особенно после последних событий, что нужно начинать восстание. А так Децебала могут и убить, и тогда у них не будет вождя.

В последнее время фракиец все больше убеждался в организаторских талантах дака и верил, что боги избрали именно этого человека, для того чтобы возглавить их борьбу. И понимал, что без него ничего не получиться.

К нему подсела женщина.

– Воин скучает? – спросила она. – Я могу составить компанию. И всего за несколько сестерциев ты недурно проведешь время.

– Лутация? Я жду тебя уже около часа.

– Был выгодный клиент, и я не могла его упустить, Келад.

– Когда ты только насытишь свою плоть, Лутация. Но ближе к делу – ты достала мечи?

– Десять штук. Отличное оружие.

– Никто не спрашивал, зачем тебе мечи?

– Торговцам все равно лишь бы деньги платили. Да и никто не знает о моей связи с гладиаторами. Я спрятала их у себя в каморке. А как ты думаешь переправить их в ваши казармы?

– Не знаю пока. Но что-нибудь обязательно придумаю.

– Но этого слишком мало для восстания, Келад? – спросила женщина. – Разве с десятью мечами можно начинать борьбу за свободу?

– Нам бы только перебить стражу. А там мы захватим склады и казармы. Вооружимся и начнем борьбу.

– Кстати мой сегодняшний клиент, упомянул при мне нечто интересное и для тебя.

– Вот как? – удивился фракиец.

– Некто ищет в ваших казармах гладиаторов-заговорщиков.

– Что? Как это?

– Он сказал, что заплатит мне неплохие деньги за информацию о заговоре гладиаторов.

– Кто же это такой?

– Скользкий тип и пьяница. В последнее время у него появились деньги. Называет себя разными именами. Но ему самому ваш заговор не нужен. Он исполняет чье-то поручение.

Келад задумался. Очевидно, некто из братьев под винными парами в таверне сболтнул лишнее, и власти решили заняться проверкой информации при помощи фискалов. Эти люди бродили среди толпы на рынках, толкались в винных лавках и тавернах и прослушивали и выведывали. А куртизанки отличные источники информации.

– Скажи, Лутация, а почему ты помогаешь мне, а не ему? Он же хорошо платит.

– Наш храбрый Келад слишком подозрителен. Я была рабыней и ненавижу своих хозяев больше, чем ты можешь себе представить. И не стоит меня подозревать в измене. Я потеряла своего ребенка! Хозяин отобрал моего мальчика и продал за море египетскому купцу. Ты понимаешь, что это такое потерять своего ребенка? Научись доверять.

– Разве я сказал, что не верю тебе?

– Вот и не станем больше возвращаться к этой теме. А тому я сказала, что стану шпионить для него. Пусть узнает информацию через меня. Ведь он может обратится, и к кому-то иному. А в интересах нашего дела знать как можно больше о наших врагах.

– Это ты верно сказала. Нам нужно знать все. Кто и зачем шпионит за гладиаторами и откуда знает о нашем заговоре.

– Я поняла. Но теперь мне пора. И позаботься о способе переправки оружия к вам. И найди место, где его можно будет спрятать.

Женщина поднялась и скрылась в толпе. Келад остался один. Ему было о чем поразмыслить. Делу борьбы за свободу угрожала серьезная опасность…

….Сатерн прекрасно видел, что Лутация о чем-то оживленно беседовала с гладиатором.

«Он воплощает мой план в жизнь или ведет собственную игру? – думал он. – Эх! Слышать бы о чем они там говорят. Но в этой таверне такой страшный шум. Но девка ведет себя слишком эмоционально. Она прямо вулкан страстей. Нет. Она не так проста, как прикидывается. И этот громадный гладиатор, не похож на покорную овечку, которую из себя строит. Определенно заговор гладиаторов существует. Ну, может и не полноценный заговор, а так группа этих скотов собралась бежать. Но ведь это можно подать под соусом настоящего заговора. А это принесет мне немалые деньги. Нужно проследить за этим громилой и узнать с кем он общается».

К фракийцу подсел раб одетый в грязное рубище. Это не гладиатор, а скорее всего домашний раб в доме господина средней руки. Такие служили привратниками, или выносили помои и чистили нужники.

Сатерн видел как жадно раб накинулся на вино и жаренные битки. Если узнать имя его хозяина то можно ухватиться за ниточку, которая приведёт к самому клубку заговора.

Гладиатор поговорил с ним, бросил на стол несколько сестерциев и удалился. Раб продолжал насыщаться.

«Пора!»

Сатерн подошел к рабу и произнес:

– Привет тебе, друг. Разреши мне угостить тебя вином.

Раб подозрительно покосился на незнакомца.

– Я сегодня заработал несколько сестерциев и хочу их пропить. Деньги вызывают столько соблазнов, что самое лучшее побыстрее от них отделаться. Но мне нужен товарищ. Не смотри на меня с таким осуждением, друг, – Сатерн подозвал хозяина и потребовал амфору фалернского и жареных колбасок.

– С чего это ты решил выбрать меня? – спросил раб.

– Я философ и сразу вижу человека склонного к размышлениям.

– Философ? – раб криво усмехнулся. – Ты больше смахиваешь на доносчика-фискала.

– Фискала? Почему ты так думаешь, друг мой?

– По твоей роже видно, что ты законченный мошенник.

– Человек умеющий читать по лицам – умный человек. Я не ошибся в выборе собеседника. Для начала я представлюсь тебе, друг. Меня зовут Критий. Я философ и принадлежу к школе стоиков.

– Стоиков? – раб захохотал. – Ты пьяница и чревоугодник. Я до того как стать рабом, был писцом в славном городе Коринфе, а затем в Афинах. А это родина философии.

– Но, тем не менее я стоик. Разве страсть к вину противоречит учению стоиков, друг? Ничуть. Но скажи мне твое имя. Оно есть у тебя?

– А зачем рабу нужно имя? Какое дело вам свободным до тех, кто беден и нищ?

– Ты прав, назвав меня свободным, но я столь же нищ, как и ты сам. У меня так же нет своего угла. Ты даже в этом плане счастливее меня. Твой хозяин все кормит тебя и заботиться. А я никому не нужен. И моя свобода в том, чтобы однажды умереть под забором. Хотя не подумай, друг, что я жалуюсь на жизнь. Для моих размышлений о человеческой природе и смысле бытия достаточно бочки, какая была у Диогена.

Произнеся эту речь, Сатерн рассмотрел на ошейнике раба имя хозяина. Помпедий Руф! Ниточка была в его руках. Он чувствовал, что напал на след. Главное не упустить его.