— Ванная свободна, если тебе нужно, — пролепетала она, надеясь, что ее смущение не бросается в глаза.

— Мне ничего не нужно, кроме тебя, — он подошел к ней и остановился на расстоянии нескольких сантиметров. — Ты такая красивая! Невероятно красивая!

— Спасибо, — Эмили облизнула губы.

Он прикоснулся к ней, скользнув руками под бретельки ее ночной рубашки.

— Не волнуйся, Эмили.

Я не волнуюсь. То есть не очень волнуюсь, поправилась она.

— Позволь мне обнять тебя, — Джеймс притянул ее к себе, и она прижалась к нему, чувствуя, как слабеет ее тело. Они долго стояли, погрузившись в молчаливое объятие.

Когда он поцеловал Эмили, ее голова закружилась от блаженства, вызванного его жадными губами. Сквозь джинсы она почувствовала его затвердевшую плоть, и нетерпеливая жадность затопила ее, как река, проникая во все клеточки ее тела, унося в водовороте ощущений, от которых перехватывало дыхание.

Эмили представила, как она срывает с него одежду и проводит ногтями по всему горячему мужскому телу.

— Я хочу раздеть тебя, Джеймс!

— Мы будем раздевать друг друга, — он опустил ее на кровать, — по очереди.

Ей хотелось поиграть, дать волю своей разбушевавшейся фантазии. Она не стала срывать с него одежду, а тянула за нее до тех пор, пока его рубашка не оказалась на полу, а джинсы не расстегнулись.

Джеймс склонился над ней, и она приникла к его губам. Ее страстный поцелуй вызвал у него стон.

Когда Эмили дотронулась пальцами до колечка в его соске, Джеймс содрогнулся всем телом.

Заинтригованная, она откинулась назад, чтобы посмотреть на него.

— Но тебе действительно больно!

— Очень. Но мне это нравится.

— Ты явно со странностями, Джеймс Далтон!

Он ухмыльнулся и набросился на нее, как пантера. Эмили не успела моргнуть глазом, как оказалась под ним и почувствовала, что горячие губы касаются ее уха.

— Я наблюдал за тобой в ресторане, Эмили, когда ты ела десерт, слизывая крем с ложечки, — руки Джеймса заскользили по ее телу, опускаясь с талии на бедра. — Ты — как крем, который я хочу слизывать. Мне хочется попробовать тебя на вкус.

У нее перехватило дыхание, и она, будучи девственницей, попыталась преодолеть приступ внезапного страха. Когда Джеймс заглянул ей в глаза, она залилась ярким румянцем.

Он отвел волосы с лица Эмили.

— Я покажу тебе, как это приятно.

Эмили закрыла глаза. Разве она могла сказать «нет»?

Он снял с нее ночную рубашку, и его жадные губы, лаская и покусывая нежную кожу, начали свой путь, опускаясь ниже и ниже. Это было невыносимое ощущение, но ей хотелось еще и еще, столько, сколько он мог дать ей, а она — вынести.

— Джеймс! — выдохнула она, и он стянул с нее трусики, обжигая жадными поцелуями и дразня нарочито неспешными толчками языка.

Ее наслаждение возрастало, затопляя горячей, точно плазма, волной. Подняв бедра, Эмили нетерпеливо изогнулась и дернула Джеймса за волосы, притягивая его ближе к себе. От такой близости, подумала она, можно умереть.

И когда случился взрыв, потряся все ее существо, Эмили смогла лишь беспомощно откинуться на постель, судорожно сжимая простыню.

Джеймс приподнялся, чтобы полюбоваться ею.

Глаза Эмили были закрыты, лицо пылало, волосы в беспорядке разметались по подушке. Он склонился над ней, ожидая, когда она пошевелится.

Наконец Эмили открыла глаза и устремила на него взгляд, затуманенный пеленой глубокого опьяняющего наслаждения.

Сексуальное беспамятство, подумал Джеймс.

Оно ей к лицу.

Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Она резко выгнулась под ним, и Джеймс почувствовал, что еще немного, и он сойдет с ума. Застонав, он торопливо снял джинсы и швырнул на пол трусы.

— Ты готова, Эмили?

Она прижалась к нему всем телом, полностью доверяясь ему.

— Да.

— Я не хочу сделать тебе больно, — прошептал он, хорошо зная, что причинит ей боль. Черт, ведь так и будет! — Но в первый раз всегда больно.

— Я знаю, но это не имеет значения.

— Нет, имеет, — возразил он. Ему так хочется создать для нее волшебную сказку, которую она заслуживает. Его руки нежно заскользили по телу Эмили, лаская ее бархатистую кожу. Она такая светлая, такая хрупкая в сравнении с ним!

— Ты хочешь меня, Джеймс?

— Больше всего на свете!

— Тогда возьми меня! — Эмили приподнялась, целуя его. — Возьми то, что ты хочешь.

И он сдался. Это была безоговорочная капитуляция. Вожделение вырвалось наружу, и он нетерпеливым толчком опрокинул ее на постель, смяв простыни.

Чувствуя, как ее руки гладят его тело, Джеймс упивался охватившим его пламенем. Потрясающее ощущение он в объятиях женщины, он видит желание, горящее в ее глазах!

Эмили прижалась к нему в готовности принять его страсть. Затем она напряглась, и Джеймс понял, что причинил ей боль.

— Прости, — сокрушенно сказал он.

— Просто не останавливайся.

Это и невозможно, мелькнула у него мысль. Ему так хорошо в ее сокровенной глубине! Она обхватывает его, как бархатные тиски, сводит с ума…

Эмили снова напряглась и закусила нижнюю губу. Он продолжал медленно и ритмично двигаться, шепча ей на ушко нежные слова, успокаивая ее, что в следующий раз она не почувствует боли.

Но внезапно что-то изменилось. Не отрываясь, Эмили смотрела ему в глаза, и Джеймс понял, что боль уходит. Эмили прижималась к нему все плотнее, ее грудь придавила ему сосок с колечком, и точно огненный язык лизнул Джеймса.

У него вырвался стон, и она соблазнительно улыбнулась, как зеленоглазая нимфа:

— Кажется, я начинаю входить во вкус.

Тело Эмили, постепенно заряжаясь ритмом его толчков, начало отвечать им с благоговейным трепетом. Они как будто танцуют, соразмеряя свои движения с музыкой, которая слышна только им, подумал Джеймс.

Он жадно впился в губы Эмили, растворяясь в охватившем его возбуждении, в опаляющей страсти, в обладании женщиной, которая дала ему все, по чему он так скучал.

Все, что ему хотелось бы сохранить навсегда.

Эмили проснулась в предрассветный час, когда небо только готовится приветствовать появление солнца, а неясный свет проникает через жалюзи, наполняя комнату танцующими тенями.

Тесно прижавшись к Джеймсу спиной, она проспала всю ночь, чувствуя его тяжелое дыхание.

Она подозревала, что раньше он, вероятно, курил. Ее удивляло то, что она узнавала о нем, впрочем, как и о себе. Проснуться и обнаружить, что ты обнаженная лежишь в постели с мужчиной, — удивительное ощущение, к которому не скоро привыкаешь.

Уткнувшись лицом в ее волосы, Джеймс пробормотал что-то и притянул ее ближе к себе. Эмили знала, что ему нравятся ее золотистые волосы, он сказал ей об этом еще в первый день их знакомства.

— Ты проснулся? — спросила она.

— Нет.

Она улыбнулась.

— Судя по голосу, проснулся.

— Тогда я наполовину проснулся. Как ты спала?

— Как убитая.

Эмили повернулась к Джеймсу лицом. Ей хотелось посмотреть на него, увидеть лицо мужчины, с которым она занималась любовью. Она с любопытством встретила его затуманенный сном взгляд. На подбородке у него пробивалась щетина, и волосы на голове, приглаженные в одних местах, в беспорядке торчали в других. Более привлекательного человека Эмили еще не видела.

— Мне нужно в туалет, — пробормотал он.

Эмили прыснула. Ей никогда не приходилось встречать никого похожего на него. Джеймс нехотя поднялся с кровати и поковылял в туалет. Он забыл закрыть за собой дверь, но спустя секунду вспомнил об этом.

Интересно, жил ли он с кем-нибудь?

Да, решила она. Жил. Таинственная блондинка, которую Эмили напоминает ему, должно быть, не раз бывала в его постели. Джеймс любил ее, и это было очевидно с самого начала.

Эмили села в кровати и нахмурилась. Ее одолевали сомнения. Можно ли задать ему вопрос о бывшей возлюбленной? Расспросить о ней? Или глупо делать это после первой ночи, которую они провели вместе?