— Что случилось?

От неожиданности Эмили вздрогнула. Она подняла голову и поняла, что крепко прижимает к груди его подушку.

— Ничего не случилось.

— Но ты хмуришься.

Она попыталась принять непринужденный вид, как будто у нее не было тревожных мыслей.

— Все прекрасно. Будем вставать или поспим немного?

Джеймс взглянул на часы и направился к ней высокий, смуглый, обнаженный. У нее замерло сердце.

— Давай полежим еще, — он лег рядом с Эмили и прижал ее к себе, приняв то положение, в котором они спали ночью.

— М-м-м, — она просто таяла от его объятий. Никогда у нее не было такого приятного чувства покоя и надежности. Наслаждаясь непривычным ощущением, она теснее прижалась к нему.

У него вырвался стон.

— Ты плутовка, Эмили!

— Что? А-а, — она улыбнулась, внезапно поняв, почему он сказал это. — Извини.

— Не извиняйся. — Джеймс приник губами к шее Эмили, и его ладони, словно чаши, охватили ее груди. Большими пальцами он принялся поглаживать ей соски, и она затрепетала от удовольствия. Ничего сладостнее она не испытывала. Эмили попыталась повернуться к нему лицом, но Джеймс остановил ее.

— Лежи так, малышка, просто лежи.

— Джеймс?

— Ш-ш-ш, — его рука скользнула ниже. Он ласкал ее самые чувствительные места, разжигая пламя и обещая блаженство.

Эмили застонала, ее глаза затуманились, она не понимала, что происходит, и не могла думать. Ей хотелось поцеловать Джеймса, безжалостно кусая его губы. Но это было невозможно. Он ласкал губами ее шею, окончательно сводя Эмили с ума.

Она не знала, что можно заниматься любовью в такой позиции, но почувствовала его горячую твердую плоть и поняла, что возбуждение Джеймса достигло предела и он готов к вторжению. Джеймс ухватил ее за бедра, повернув в удобное положение, и она почувствовала, как глубокое и сильное пламя коснулось глубин ее существа. Эмили изогнулась, чтобы поцеловать его, и их губы слились, опьяняя обоих головокружительным, горячим и чувственным вкусом.

Эмили потеряла голову. Ей хотелось поглотить Джеймса, наполнить им свою душу. Он будет нужен ей всегда так, как сейчас, когда она теряет разум в его объятиях.

Острое наслаждение, разлившееся по всему телу, завершилось ослепительной вспышкой. Эмили вцепилась в руки, обхватившие ее за талию, крепко держась за мужчину, разжигавшего в ней темные безумные страсти.

Джеймс громко застонал, и Эмили поняла, что он тоже пришел к сладостному финишу. Она снова повернула к нему голову, и он смял ее губы жадным поцелуем.

Когда все закончилось и они смогли перевести дыхание, она почувствовала, как давит на нее скользкое от пота тело Джеймса. Не выдержав, Эмили застонала, и он, пробормотав что-то, освободил ее от своего веса.

— Прости.

— Ничего, — протянув руку, она сжала край смятой простыни, перебирая ее ослабевшими пальцами. — Нам нужно повторить это.

— Сейчас? — спросил он.

— Сию секунду, — подтвердила Эмили, и они расхохотались, не в состоянии даже поднять голову.

Наконец, собравшись с силами, Джеймс поднялся и направился в ванную. Когда он вернулся и сел на кровать, зазвенел будильник. Джеймс выругался и стукнул по кнопке. Звон прекратился.

— Просто не верится, что пора вставать!

Эмили повернулась и окинула взглядом его сильное мускулистое тело. Она перевела глаза вниз и увидела, что он все еще возбужден.

— Ты уже встал.

Джеймс щелкнул ее по носу, и она поморщилась.

— Шутница!

Плутовка, возразила про себя Эмили, вспомнив слова, которые он шептал ей.

— Есть хочешь? — спросил Джеймс.

Ей было трудно переключиться и покинуть его уютную, удобную постель, несмотря на то что пришло время вставать. Найдя ночную рубашку, она решила, что может по крайней мере одеться.

— Ты будешь готовить завтрак?

Джеймс вынул из ящика трусы и натянул их.

— Готовить? В такую рань? Я подумывал о чашке кофе и слойке с кремом. Или об эклере или… как, черт подери, называются те штуки, которые мы вчера вечером принесли домой?

Эмили рассмеялась.

— Чудесный завтрак, Джеймс!

— Так оно и есть. Ничто не придает столько энергии, как кофеин и сахар.

Он быстро сварил кофе, и прямо в кровати они устроили настоящий пир. Эмили не могла припомнить, когда ей было так весело. Никогда жизнь не казалась ей такой прекрасной.

Сегодня она не онкологическая больная. Она просто женщина. Женщина Джеймса Далтона.

— Когда я снова увижу тебя? — спросил он.

Эмили слизнула шоколад с пальцев и представила, как она нежно, до беспамятства целует его.

— В любое время, когда захочешь.

— Ловлю тебя на слове.

— Надеюсь, — откликнулась она, гадая, может ли что-нибудь быть прекраснее этого момента.

Воскресное утро ознаменовалось для Эмили сражением с братом. Она бросила взгляд на Джеймса, который, не желая вмешиваться, спокойно стоял, ожидая развязки. Джеймс пригласил Кори в «Тэнди-Стейблс», чтобы тот поиграл в ковбоя, пока он будет делать свою работу. Они еще не успели выйти из дома, а Кори уже начал валять дурака. Эмили расстроенно вздохнула. Ее кухня превратилась в поле боя.

— Мне он не нравится, — пожаловался Кори. — Он плохо пахнет.

— Ничего подобного, — возразила Эмили. Она попыталась нанести ему на лицо солнцезащитный крем, но Кори не давал ей прикоснуться к своему лицу. — Если ты не намажешь кремом лицо, ты останешься дома.

— Но я же не иду купаться!

— Не имеет значения. Все равно ты будешь на солнце целый день.

— Это глупо, — Кори наморщил нос и уткнулся лицом в стол.

— Нет, это не глупо, — вмешался Джеймс. Слишком долгое пребывание на солнце может причинить людям вред. Они могут заболеть.

— Только не я, — не унимался Кори.

— Эмили должны сделать операцию. Солнце вызвало ее болезнь. Ты ее брат, и у тебя такая же светлая кожа, как у нее. Крем, которым она хочет намазать тебе лицо, защитит тебя.

Эмили внимательно смотрела на своего возлюбленного и чувствовала искренность, звучащую в его голосе. Прошло два дня с тех пор, как она провела ночь в его доме. Она обменивалась с Джеймсом торопливыми поцелуями, пыталась совместить их время работы и уклониться от любопытных взглядов, которые бросал на нее Кори.

Эмили могла бы сказать брату, что она встречается с Джеймсом, но она чувствовала, что еще не готова сделать такое признание, так же как спать с мужчиной на виду у брата.

— Только девчонки мажутся, — упирался Кори, не уступая даже своему новому другу, мужчине, который вызывал у него неподдельное восхищение. Даже запах девчоночий!

Джеймс взял у Эмили баночку и понюхал. Она следила за ним, чувствуя, как у нее теплеет на сердце. С тех пор как они занимались любовью, Джеймс ни разу не упомянул о ее заболевании, но оно незримо витало между ними, а сейчас выплыло на поверхность.

— По-моему, запах нормальный, — сказал Джеймс.

— Вот ты и мажься им! — огрызнулся Кори.

— Хорошо, так я и сделаю, — Джеймс начал наносить крем на лицо и руки. Он даже закатал рукава хлопчатобумажной куртки. На нем были кожаные брюки и ковбойская шляпа, скрывавшая глаза.

Удивительные глаза, подумала Эмили, они всегда полны затаенной грусти. Иногда ей ужасно хотелось знать, о чем он думает и что чувствует, когда смотрит на нее такими печальными глазами.

Кори расправил узкие плечи, пытаясь сохранить мальчишеское достоинство.

— Давай эту гадость, но только… — он бросил на Эмили предостерегающий взгляд, — я сам намажусь.

Шестилетний мальчик размазал крем по лицу и рукам, вытерев излишек о штаны. Нужно, чтобы рядом с ним был мужчина, подумала Эмили. Брат нуждается во влиянии, которое может оказать на него хороший взрослый друг.

— Надень ботинки, — сказала она. — Нельзя же ехать в «Тэнди-Стейблс» босиком.

Кори вскочил.

— Ну вот! Теперь у меня липкие руки!

— Так помой их.

Он сердито вздохнул.

— Но это такая морока!