Маша сгорала от желания каждый раз, встречая его, но сейчас была благодарна судьбе. Бог уберег ее от опрометчивого шага и теперь при мысли о нем она улыбается, а не заливается слезами. Идол потерял свой пьедестал и уже никогда туда не взберется. Она знала это, и ей было грустно от своей собственной бескомпромиссности.

Маша посмотрела за окно, солнце переместилось выше, и уже не забивало своим желтоватым светом все пространство вокруг, очень не хотелось вставать, но нужно было идти на собрание. После освобождения она там еще не была, да она и не выходила из своей палаты. Все кто хотел ее видеть приходили сами. Ладошки вспотели, понимая , что должна справится с собой, она встала и подошла к зеркалу. Было очень трудно вылизать из скорлупы, но это было необходимо иначе процесс восстановления мог затянутся, а это не входило в планы Марии Арбатовой. Предчувствие не обмануло, у нее был ужасный вид. Черные круги вокруг ввалившихся глаз, впавшие щеки, грязные тусклые скомканные волосы, дрожащие худые руки и синяки. Синяки и кровоподтеки на лице, на шее, плечах, руках, ногах везде, куда только позволяла заглянуть ночная рубашка. Ей нужно было хотя бы вымыться. Маша знала, что в прачечной всегда есть горячая вода, но у нее совсем не было сил сделать это самой. Выйдя в коридор, наткнулась на Юлю возившуюся с препаратами, Маша попросила ее о помощи и та с радостью согласилась.

К удивлению и неописуемому восторгу Маши в прачечной да же оказалась большая железная ванна. Юля помогла набрать воды и вымыть голову, раны на спине пришлось вновь обработать и перевязать, но все это стоило того радостного состояния, которое испытывала Маша от теплой ванны, запаха мыла и крема на своем теле. Обессиленную, медсестры буквально дотащили ее до палаты и уложили на кровать. Волосы обмотали полотенцем, давая им высохнуть естественным путем. Маша знала, что так ее кудри будут красивее. До планерки оставался еще целый час. Она решила, что этого времени хватит, что бы придти в себя. Минут через сорок, Мария переоделась в одежду которую принесла Света, черные строгие брюки держащиеся на ней только с помощью ремня, и тонкую вязанную кофту бирюзового цвета с открытым вырезом и расклешенными рукавами, которая тоже стала слишком свободной, но хотя бы подчеркивала цвет ее глаз.

38

Побережье

Домик приспособленный для собраний, отремонтировали после Шереметьевских погромов, и как и раньше поставили большой круглый стол в середине комнаты, что бы все хорошо друг друга видели. Агент почти все время нес Машу на руках, приговаривая, что она совсем ничего не весит и ей срочно нужно наедать бока, или ее никто не полюбит с такими костями вместо зада. У Маши не было сил пикироваться, и она просто улыбалась. Войдя в комнату для заседаний, она поняла, что все уже собрались и ждали их. Маша извинилась за опоздание, и начала знакомство с новыми людьми, пополнившими совет. Они встали. Первым представился капитан крейсера Петров Григорий Степанович крепкий мужчина лет сорока пяти- семи, широкая шея, широкие плечи и широкое , суровое лицо завершала строгая короткая стрижка. Цепкие , выхватывающие самую суть , карие глаза под густыми еще черными бровями впились в Машу и пытались вывернуть ее на изнанку. Она улыбнулась, протянула руку и сказала

-добро пожаловать в наш дом.

Он пожал ее руку, и взглянул при слове «дом», ей в лицо. Маша смотрела прямо, не отводя своих теперь уже огромных на исхудавшем лице, бирюзовых глаз. Их взгляды встретились всего на несколько секунд, но она заметила легкое недоумение. Он поблагодарил, и улыбнувшись сел.

Вторым был мужчина, преклонного возраста, военный криминалист эксперт в целой веренице областей, профессор медицинских наук Федотов Алексей Иванович. Его абсолютно седая голова, казалась огромной по сравнению с кренившимся в левый бок худеньким телом, рука дрожала. Но ее поразили его ясные, синие, как у младенца глаза и четкая ,грамотная речь в которой он убеждал принять его в совет управления. Маша взяла его руку обеими своими и заверила, что будет рада работать со столь великого ума человеком и ее коллеги тоже.

Настал черед Елизаветы Владимировны Прохоровой, высокой и действительно, очень красивой женщины. Светлые волосы были заплетены в толстенную косу, которая спускалась до самой талии. Темные брови и длинные черные ресницы создавали неповторимый контраст с большими синими глазами. Глаза удивили Машу своей глубиной и мягкостью, Елизавета больше походила на моделей ходящих по подиуму, нежели на спец агента бегающего с автоматом. Единственное, где остался отпечаток изнурительных подготовок и крутого нрава это, на волевом подбородке и резко очерченных губах. Ну и конечно же руки , безошибочно выдающие и возраст и профессиональное занятие любой женщины, они нервно теребили планшет.

-добро пожаловать Елизавета Владимировна, рада с вами познакомится, слышала вы взяли на себя часть моих обязанностей, очень вам признательна, как только поправлюсь, разгружу вас.

Сказала ей Маша с улыбкой и протянула руку, Елизавета перестала теребить планшет и медленно подала руку в ответ заглядывая Маше в глаза и ища в них подвох, но не найдя, ответила на улыбку.

-делала что могла, не беспокойтесь Мария Ивановна, лечитесь.

Елизавета тоже присела, стоять осталась только Маша, она подошла к Светлане и достала из папки несколько книжечек и подала их вновь прибывшим.

-это конституция нашего города. Я, и все жители очень признательны вам за спасение, но думаю Константин сообщал о наших убеждениях, и про то, что мы будем жить при своем правительстве даже если на горизонте появится наше бывшее российское. И все кто не согласен могут плыть дальше и основывать свои города и государства. Я бы хотела услышать, что вы думаете об этом.

Маша повернулась к капитану крейсера в ожидании ответа и наконец присела за стол.

-Мария Ивановна, мы давно об этом знаем и первое время были возмущены вашими решениями, но впоследствии, пришли к мнению, что вы, были правы создав, такую систему управления. Возможно, волнения начались бы на много раньше, не обезопась вы граждан социальной заботой и военной защитой, и только малочисленность и самонадеянность охраняющих вас, дала возможность Шереметьеву совершить этот переворот.

Услышав фамилию своего мучителя Маша поморщилась, но капитан продолжал чеканить слова, как отбойный молот.

-плавая по морям и подбирая выживших, мы пришли к мнению, что та система, что управляла государствами раньше, не имеет прав на дальнейшее существование, и провели подобное вам голосование на своем крейсере. У нас оказалось всего 5 процентов воздержавшихся и ни одного против, по этому прибыв в ваш город мы вошли в совет управления, что бы остаться дальше жить в городе Росы и принять присягу в верности ему. Мы привезли много собранных данных, новейшее оборудование, и военную поддержку. Надеюсь, вы все рады нашему решению.

Оглядев присутствующих Маша с облегчение вздохнула

-конечно мы рады, единственная проблема это собрать достаточное количество продовольствия до зимы. Того, что мы вырастили не достаточно, что бы прокормить такую армию.

Елизавета подняла руку привлекая внимание

-Мария Ивановна, я просила вас не беспокоится. Мы вплотную занимаемся этим вопросом, все отчеты вот здесь в папке, но нам сказали, что читать вам нельзя.

Маша улыбнулась, и поблагодарив за повышенную заботу смотрящего с укором на нее, с самого начала собрания, Андрея, протянула руку и забрала папку.

-Елизавета если вас не затруднит, зайдите ко мне в больницу ближе к вечеру. Я посмотрю отчет, и мы с вами обсудим, что еще можно сделать.

Та улыбнулась, пообещав обязательно зайти. Агент пялился на Елизавету только что, не открыв рот, по выражению его лица, Маша поняла, что он вряд ли, что то слышит и скорее отсутствует, чем присутствует на собрании. Капитан Григорий Степанович то и дело сверкал в его сторону своими черными пронзительными глазами, но не достигал желаемого эффекта и приходил в бешенство. На противоположной стороне стола сидел криминалист Женя. Маша попросила закрыть двери, что бы посторонние не могли слышать их разговор, солдаты молниеносно выполнили приказ и остались с наружи. Она ощутила себя главнокомандующим, и даже усмехнулась в душе.