Пойми наконец, женщины, они как дети, не могут когда ими не восхищаются, и чувствуют искренность, как животные, тембр голоса. К тому же, ты заинтригован другой женщиной, и пока вы не встретитесь, и ты не разберешься в том, что чувствуешь к ней, ничего не выйдет.

Александр молчал. Он понимал, что старый друг прав, но что то изменить уже не мог. Каждый раз пробегая глазами по очередному отчету с побережья он ловил себя на мысли, что ищет ее имя. Будучи сильным и самоуверенным с детства, эта привязанность к чужому, постороннему человеку, причем даже ни разу не виденного им, пугала его. Порой он ощущал себя фанатом какой то поп звезды, понимая насколько это абсурдно .Он безумно боялся, что при встрече разочаруется, а мысль о том что не понравится ей он, его просто убивала. Но приблизить их встречу, он не хотел. Он собирался быть во все оружии, когда прибудет на побережье.

У этих людей ,не должно остаться, ни каких сомнений в необходимости их дальнейшего совместного существования. Для этого ему помимо этих новейших болидов, нужны технологии строительства, заводов, цехов по производству всевозможного товара и оборудования. Он должен быть готов к любому вопросу и его ответ должен быть сильно впереди любого другого решения. Этот континент целиком должен принадлежать ему, и не силой и страхом, а превосходством и потребностью в нем, и его идеях. Когда он очнулся от своих раздумий, иллюминатор зиял черной дырой. Нужно было ложится спать.

43

побережье

Заканчивался октябрь, холодные ветра и проливные дожди все чаще заставляли кутаться в плащи. Урожай собрали, расселили всех прибывших, по домам. Создали одну общую армию. Основным государственным языком признали русский, но в школе сделали обязательным изучение испанского и английского. Регулярное патрулирование близлежащих вод, привело к ним в порт еще несколько потрепанных суденышек. Как то пришла небольшая группа людей с детьми с самого континента. Оказывается их координаты, они услышали по радио, конечно это выглядело странно, но Маша уже давно перестала задавать себе подобные вопросы. Население увеличивалось. Время шло, люди привыкали и обживались, пропуском для проживания в городе становилась клятва в верности законам и конституции, принятым в этом маленьком государстве. Церемония проходила очень торжественно. Приносящие клятву произносили выученную речь в центре площади на трибуне, клали руку на свежеотпечатанную книгу и клялись в верности соблюдения всех созданных законов города Росы, после чего раздавалась барабанная дробь и залпы оружия. Маша очень надеялась, что эта, возможно, пафосная наигранность, заставит людей помнить о клятве, и стараться беречь этот зыбкий мир. К концу месяца протянули электричество, его мощность была не высокой, но на больницу, детский сад и школу вполне хватало. Многие продолжали заниматься собирательством. Поспели овощи, грибы и поздние дикие ягоды, выросла картошка. Маша старалась увеличить свои запасы максимально, что бы в последствии иметь возможность выменивать муку на мясо, ягоды на масло и дожить до нового урожая ни в чем не нуждаясь. Больше всего она боялась голода. В городе не было денег, был открытый базар, Маша не знала плохо это или хорошо, но пока всех устраивал этот спонтанный обмен продуктов и услуг. Она доделала сарай рядом с баней, утеплила его и даже поставила буржуйку, на случай суровой зимы. Перевела туда козу Лизку. Все лето она свозила сено и дрова, и очень надеялась, что теперь достаточно, но по привычке продолжала носить ветки и сухие бревна. Маша никогда не жила в деревне и понятия не имела, что такое топить печь или держать скотину, но причудливая жизнь вела их по своему сценарию. Она поставила ставни на окна и вторые укрепленные двери на тамбур. Страх подгонял к обороне, и Мария запаслась оружием. Морозов еще не было, но буйство природы угасло, и частые моросящие дожди возвещали о пришествии осени. Все шло своим чередом, степенно и размеренно. Подруга Маркуса, ходила перед Машей задрав нос, та старалась не обращать внимания, но ночами горько плакала, ругая свою одинокую долю и себя. Катя сдержала слово, и их общение с Даниель теперь перешло исключительно в дом к Маше. Часто приходил Улисес, но она не могла ответить на его немой вопрос, только гладила по голове. Кормила пирогами и повторяла , что все образуется. Она занимала себя с утра до ночи работой лишь бы не думать о том, что несчастна, и так преуспела в этом, что просто падала от усталости в кровать и засыпала. Конечно, Маша понимала, что никогда не любила по настоящему ни Костю, ни Маркуса, хоть и считала их очень привлекательными мужчинами, только ни один из них, так и не сумел зацепить ее сердечко, но то, что все вокруг устраивали свою жизнь, сводило ее с ума. Маша часто смотрела на себя в зеркало. Да, она все еще была хороша, и видела , как смотрят на нее мужчины, но заводить отношения с кем либо из них, совсем не хотелось. Она упрекала себя за то, что как и в юности, ждет принца на коне. Это было глупо, но видимо иначе, она не умела. Тратить себя на пустое, совсем не хотелось. Тем более, что однажды принц уже пришел и у нее было с кем сравнить всех этих героев, что жили с ней в городке. Катя подрастала, и поведение матери оставит отпечаток на ее поведении в дальнейшем, и возможно сформирует ее линию в жизни.

Проснувшись, однажды утром, она увидела в окне хлопья снега, огромные, сотканные из миллиона снежинок ,они кружились медленно и величественно. Они показались ей прекрасными. Была суббота, шесть утра. Катю не нужно было вести в садик, Маша не стала будить ребенка в такую рань и оставила ее спать, а сама решила, насладится, столь приятным зрелищем. Одевшись, она вышла на опушку, ловя снежинки в ладошки, и запрокидывала голову, как в детстве. Раскинув руки в разные стороны она смотрела глубоко в небо и пыталась разглядеть начало появления столь удивительных созданий, она как и в детстве находила это мерное кружение волшебным. Стояла тишина. Она помнила, что во время вот такого снегопада всегда была тишина, а небо имело какое то розово -серое свечение. Маша кружилась, закручивая снежинки в свой танец, и даря им еще несколько секунд, прежде чем они упадут и растают, на еще не до конца остывшей земле. Она вспомнила себя маленькой девочкой идущей из школы с ранцем на спине, ощущения были столь похожими, что закрыв глаза картина прошлого заполнила виденьями ее память. Резко наткнувшись на неожиданное препятствие, она очнулась от своих грез. Перед ней стоял Синицын. Он появился будто из ниоткуда, минуту назад его еще не было и вот он рядом. Маше стало, как то не по себе.

-привет, Дима, ты напугал меня.

Он смотрел ей в глаза, и создавалось впечатление, что он хочет прочесть ее мысли. Маша пошла по тропе к краю опушки.

-извини, я не специально, гулял, смотрю ты, такая счастливя, что то случилось?

-почему должно, что то случится, просто снег, просто воспоминанья нахлынули, просто хорошо

-Маркус, бросил тебя, а ты все равно радуешься. Странная ты Маша.

Она остановилась, его слова выбили ее из приятного состояния и больно резанули по сердцу. Ее голос стал металлическим

- это не твое дело, к тому же мы никогда не были парой, я уже говорила тебе

-зачем ты мне врешь, это же очевидно, вы были так счастливы, до того как тебя выкрал Шереметьев, а потом Маркус видимо не смог смерится с тем, какой грязной ты стала. Я понимаю его.

Чуть помолчав добавил он.

Маша оторопела и посмотрела на него обалдевшими глазами, она в начале, даже не нашла, что сказать.

-Дмитрий, отойдите от меня и никогда больше не подходите. Я не намерена выслушивать оскорбления.

Он как то криво улыбнулся, и она заметила в его глазах безумное свечение

-ты падшая, грязная женщина, он брезгует тобой, и это понятно, и не смей мне указывать, что я должен делать, тебя вообще недолжно быть в живых, и уже давно, но ты решила жить дальше

Его лицо исказила гадкая гримаса. Маше показалось, что все волоски на ее теле встали дыбом, холод сковал движения, в голове что то зазвенело. Все встало на свои места. Сознание , как картинки вырывала воспоминания из памяти, о разговорах, встречах и действиях. В двадцать сем лет он был абсолютно одинок. У него мать умерла очень рано, и никто не знал при каких обстоятельствах, возможно это и послужило той точкой отсчета, и было той трагедией в раннем возрасте. Никаких связей с миром на материках, он все время плавал и с удовольствием отказывался от отпусков, знакомые у него только на буксире, близких друзей до сих пор не завел, ему некого оплакивать, не о ком вспомнить. Только мать вызывает до сих пор бурю эмоций, которые он искусно прячет. Как же раньше, это не сложилось у нее в голове, все было перед носом. Перед ней был их маньяк, этот жестокий, хладнокровный убийца, что прекратил столько жизней таким чудовищным образом, а она была одна и уже достаточно далеко от дома. Они стояли на краю опушки, с одной стороны был обрыв, с другой лес. Маша оглянулась, кричать в такую погоду, да и еще так далеко от поселения, было бессмысленно, падающий снег заглушал и более сильные звуки. Первый порыв был побежать, но он предвидел, и одним махом сбил ее с ног, прижал к грязной, мокрой земле, и что то вколол в шею. «Странно» – подумала Маша «про укол в шею не было ни в одном из отчетов» и погрузилась в темноту.