Тридцать кредов… Настоящий янтарь с комариками стоил бы в несколько раз дороже. Вероятно, это просто желтая пластмасса, подумал Джонни, отходя. Как он и хотел, ожерелье не имело особой ценности, если под ценностью подразумевать денежную стоимость, но в нем заключалось что-то неуловимое, смутно выступавшее, если вглядеться в прозрачную бусинку. Это “что-то” и создало его, но чем оно было, какую сторону жизни затрагивало? Бренность ли жизни демонстрировали мертвые комарики, или о вечности заставляли задуматься? Как бы то ни было, при взгляде в такую бусинку задевалась душа, словно касаясь чего-то бескрайнего, распростертого наподобие моря, выносящего на берег светлый янтарь.

Теперь у Джонни были и обручальные кольца, и подарок Лоле. Пришла очередь позаботиться о счастливом предсказании.

Обычай приглашать на свадьбу предсказателя сложился в начале тридцатого века. Это делалось тихо, скрытно, стремились, чтобы у гостей создалось впечатление (или чтобы они могли притвориться, что оно создалось), будто предсказание прозвучало неожиданно. А предвещали молодым в таких случаях, понятно, только хорошее. Не то чтобы это было чистым шарлатанством: предсказатель на свадьбе выступал профессиональный, имеющий лицензию, то есть тот, чьи прогнозы оправдывались достаточно часто. Кроме того, некоторые считали, что громогласно произнесенное предсказание будущего, даже если оно не идет от сверхъестественного чувства, имеет определенный смысл, поскольку настраивает услышавших предсказание на исполнение предсказанного.

Конторы всех предсказателей Терригана теснились на длинной, узкой и извилистой улице Предсказателей. Такая скученность объяснялась отнюдь не тем, что предсказатели не могли обходиться ни часу без общения между собой. В самом существе их профессии было что-то не только далекое от цивилизованности, но и противоречащее ей, вот поэтому несколько столетий назад специальный закон изгнал предсказателей с прочих мест на эту удаленную от столичного центра улицу, власти как бы стыдились существования института предсказателей на Земле и поэтому упрятали их подальше и от собственных глаз, и от глаз представителей неземных рас.

Вывески, короткие и длинные, по-старомодному строгие и в современном стиле “изгиб галактического бедра”, были настолько многочисленны, что местами налезали друг на дружку. Надписи попадались самые разнообразные, как разнообразны бывают характеры людей. Здесь были и лаконичные надписи типа: “Мистер Бор, предсказатель” или “Гадалка мадам Грауфт”, и высокопарные: “Завесы тайного приоткрыватель, чтец книги откровения, достойнейший и искуснейший мистер Стилмен”, и научного склада: “Бакалавр парапсихологии Мар-Аран”. Джонни почему-то приглянулась следующая надпись: “Угадываю прошлое, предсказываю будущее, миссис Бронкс”. Контора размещалась в подвале, куда можно было попасть со двора. Спустившись вниз, Джонни толкнул дверь.

В маленькой приемной сидела рябая, какая-то перекошенная девчонка-секретарша и грызла ногти. Уродство отпугивает злых духов, всплыло в памяти Джонни расхожее суеверие.

– Я хотел бы видеть миссис Бронкс, – проговорил он.

Ничего не ответив, секретарша скрылась за некрашеной деревянной дверью и тут же вышла:

– Миссис Бронкс готова принять вас.

Джонни вошел в комнату, обставленную с характерным для подобных заведений мистическим шиком: на столе череп, в клетке сова, в другой клетке, под потолком, чистил перышки попугай, отовсюду глядели странные куклы-уроды, клоуны, звездочеты. Желтые листики, покрытые старинной вязью, разбросаны по столу. О современности напомнил только компьютер, стоявший на приставном столике, на экране монитора подрагивали столбцы цифр.

Миссис Бронкс оказалась пожилой дамой с необхватным бюстом и жирными губами, как будто она только что съела сливочное пирожное.

– Садитесь, мистер…

– Мистер Голд. Я хотел бы получить предсказание.

– Какое именно предсказание вы желаете получить? Беспристрастное, черное, счастливое?

Джонни, хотя и не увлекался мистикой, вопрос предсказательницы понял, как понял бы любой его современник. Беспристрастное предсказание – это невыборочное предсказание будущего, черное предсказание – когда предсказатель сообщает лишь о плохом, что ожидало человека в жизни, счастливое – только о хорошем. Конечно, черное предсказание для себя лично никто не запрашивал, но можно было попросить гадателя сделать черное предсказание для недруга. Выкрикнутое недругу в лицо, оно здорово подпортило бы ему настроение.

– У меня послезавтра свадьба, мне нужно предсказание, – ответил Джонни.

Они обговорили детали. Миссис Бронкс должна будет во всеуслышание возвестить об их с Лолой будущем, когда они выйдут из церкви. Деньги, двести кредов, Джонни внесет вперед, положит на такой-то счет в Имперском банке.

Джонни вышел из конторы предсказательницы в сумерках. Сев в таксолет, он велел водителю поживее гнать машину в Дом Гражданских Обрядов, где находился офис фирмы “Лебединая стая”. Джонни еще хотелось успеть в этот день договориться об аренде их фирменных гравилетов, очертаниями похожих на лебедей.

Обряд проходил в соборе Трех Скорбящих Апостолов.

Сквозь разноцветные витражи лился радужный свет. Неярко светился хрустальный шар в рост человека, лежавший в центре сводчатого зала, голубовато-зеленый, с искусно смакетированными коричневыми извивами горных хребтов и синими ниточками рек на поверхности. Чуть выше шара, на мраморном пьедестале, наклонно стояла раскрытая книга Будущего Завета в переплете из коры деревьев, и все девять апостолов космической эпохи как бы благословляли через ее страницы обручавшихся.

Священник в черном одеянии, обводя Джонни и Лолу вокруг хрустального шара, несколько раз останавливался и провозглашал истины Будущего завета: “в космос уходя, оставь на Земле душу свою”, “не ищи рая среди звезд”, “всегда возвращайся”… Сделав три круга, он дал молодым по кольцу, золотой обруч с веточкой-печаткой; они надели их друг другу. Священник соединил их руки со словами: “Да пребудете вы в мире, дети мои, в мире земном рожденные, и да будет плод от любви вашей земным плодом”. Он трижды повторил эту формулу, которой заканчивался обряд, и только когда отзвук его последнего слова угас, стоявшие ближе к двери люди с миртовыми веточками в руках позволили себе зашевелиться.

На выходе молодоженов окружила толпа. Кругом были радостные лица, цветы, отовсюду неслись поздравления. Формально обряд бракосочетания закончился, Джон Голд и Лола Харт стали мужем и женой, – но впереди ждали развлечения, свадебные ритуалы, богатый стол.

О предсказательнице Джонни почти забыл, поэтому ее голос с хрипотцой прозвучал для него неожиданно и резко. Пробившись к молодым, миссис Бронкс громко, как от нее и требовалось, выкрикнула:

– Вы будете любить друг друга до самой смерти, и смерть вас не разлучит!

В толпе стали переглядываться. Неужели о будущем этой пары нельзя сказать ничего путного, не упоминая о смерти? Один из приятелей Джонни по квади-клубу, гигант с лицом словно сработанным топором, буркнул:

– Ты, мамаша, ничего не могла придумать повеселее, что ли?

Гадалка не расслышала его. С исступленным выражением лица и вытаращенными сумасшедшими глазами, будто на нее и вправду снизошло откровение (рассказывали, чтобы такое состояние казалось искренним, предсказатели накануне выпивали уйму психотропных препаратов), она кричала и кричала свое, входя в раж, достигая непритворного безумия. Если бы, к примеру, она предрекала молодым богатство, удачу в делах, долгую жизнь, хороших детей, это ее кликушество было бы вполне приемлемо, она тем самым просто отрабатывала бы свой хлеб, но то, что она кричала, как-то неприятно резало слух, это отвратительное слово “смерть”…

Раскрасневшуюся предсказательницу стали теснить, иные – ворча, что-де надо бы отсудить уплаченные ей деньги. Недовольство толпы еще больше подзадорило ее:

– Да, да, так будет, и что может быть лучше? Они будут любить друг друга пока не умрут, и их любовь переживет самую смерть!